Страница 57 из 89
И хоть в его лице ничего не изменилось, но взгляд искромсал ее на тысячи ошметков острыми ледяными пиками. Она с тревогой заглянула в его красивое лицо, пытаясь найти те отголоски теплых чувств, которые всегда выискивала в бескрайних и сверкающих ледяных прериях его глаз.
Ведь они же были!
- Это что – то меняет? – Он молчит, сжав руки в кулаки. Амея готова была поклясться, что слышит, как крошатся его зубы, отчего ее обуял страх.- Матушка говорит, что тот, кто меня полюбит, примет такой, какая я есть… Она права?
- Ты хотела сказать, кого ты околдуешь, проклятая ведьма? – Его рука сомкнулась на тонкой шее, перекрывая кислород. Голос мужчины звучал холодно и отрывисто, так, как – будто это он не мог в данный момент дышать. Его грудь высоко поднималась, и опадала, воздух со свистом вылетал из стиснутых в одну линию губ.- Признайся же маленькая дрянь, ты околдовала меня, не так ли? Я думать не могу ни о чем другом, тварь, только ты стоишь перед глазами. Я таких как ты истребляю веками, грязных подстилок Архара, и ты не станешь исключением!
Его слова столкнули девчонку в пропасть ужаса и страха. Слишком быстро на замотала головой из стороны в сторону, отвергая его ядовитые речи.
- Нет нет, это не правда…
- Что именно? То, что ты ведьма? Или то, что оплела меня своей магией, как паучиха свою добычу?- Прорычал он громко, оглушая, и заставляя еще сильнее сжаться от страха.
- Я люблю вас… - Выдохнула, глядя ему в глаза. Сколько раз она мечтала, как признается ему в своей любви, как потеплеет его взгляд, и она услышит в ответ те же самые признания в любви. Но реальность оказалась беспощадной и уродливой, и вместо заветных слов она услышала громкий циничный смех.
- Это такая уловка, да? Так знай, она не сработала! Ты все равно отправишься к Архару, туда, где тебе и место. А пока… Раз ты так щедро даришь свое тело и ласки, я как следует, воспользуюсь твоей щедростью.
Его рот больно обрушился на нежные девичьи губы, сминая их, кусая, зализывая раны. Руки с силой сжимали тонкое тело, оставляя отметины на нежной коже. В ушах девушки звучало его агрессивное рычание. Он был безжалостен, и впервые за все время опалял ее пламенным взглядом, обнажив душу. Мужчина горел в отчаянии, так же как юная девушка в его руках, захлебываясь едким наслаждением, которое просочилось в его кровь подобно яду, отравив его душу. Амея тянулась нему, к его сильным, не знающим пощады рукам, впитывала его силу и грубость в себя, не ведая, что он подвел ее к той грани, за которой только холодная и мучительная смерть.
Он посеял ее везде.
Разрушил до основания ее замок, убив мать и тетушек. А она все равно продолжала любить, ненавидя себя, за свою слабость. Он посадил ее на цепь, сыпал проклятиями, обещая страшную и мучительную смерть. Изводил ее голодом, потом словно сорвавшись с цепи, жадно брал ее прямо в холодном и сыром подвале который стал ее пристанищем, не смотря на грязный и истерзанный вид.
Амея балансировала на грани сознания и пустых иллюзий, в которых она верила, что он ее любит, не смотря ни на что. Потому что если бы было иначе, он бы ее давно уже сжег на костре. Жила своими пустыми надеждами, до тех пор, пока другой мужчина не освободил ее, пожалев, и взяв под свое крыло, предоставив защиту от самого страшного и беспощадного инквизитора всех времен. Чужой мужчина увезет ее далеко, залечит глубокие раны, покажет, какой может быть жизнь. Он будет уверять ее, что жизнь полна ярких красок, которых Амея больше никогда не увидит, поскольку ее Завоеватель сжег все внутри нее, оставив только пепел и звенящую пустоту.
Пройдут годы, и в один из серых и унылых дней, именно тогда когда Амея, решит жить дальше во что бы то ни стало, он ворвется в часовню, в которой она не успеет сказать свое « да», и дать клятвы верности другому мужчине. Ее Завоеватель снова посеет смерть, заставив ее умирать от собственной ничтожности в его ярких полыхающих льдом и яростью глазах.
Амея будет верна себе до самого конца, шепча ему слова любви, надеясь, что он будет помнить их, и однажды поймет, как он ошибался.
Она уже не увидит, как великий инквизитор будет выть раненным зверем, и крушить в отчаянии и бессилии свой замок, едва поймет, что жизнь покинула желанное тело сводящее его с ума. Он не оставит камня на камне в том месте, где ярость и ревность настолько ослепила его, что он решился на подобное.
Не увидит Амея, как он будет голыми руками дробить стену, чтобы достать ее тело, которое не даст хоронить еще долгое время, орошая впервые за всю жизнь слезами. Он не умел плакать, и даже себе бы не признался, что постыдная влага сочилась из его глаз. Тогда он не знал, какую силу они имели, его слезы. Именно они, упав на тело служительницы Архара, свяжут его с ней, прочными нитями, оставив на нем печать его скорби. Эти нити будут вести их друг к другу, где бы они не были, в каком бы измерении не существовали.