Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 2 из 112

   Сегодня - третье, день рождения Натэллы. По этому поводу будет большой праздник. Соберутся родные, друзья, а Натэлле отчего-то было грустно. Хотя ей, очень моложавой сорокалетней женщине, не от чего было грустить. У нее жизнь - полный шоколад, как выражается ее четырнадцатилетняя дочь Иришка.

   Натэлла вот уже восемнадцать лет замужем за прекрасным человеком. Валерий за эти годы не только не изменился, но и приобрел качества, о которых Натэлла и не подозревала. В юности Валерка был веселый, милый, бесшабашный мальчишка с огромными голубыми глазами. Когда они познакомились, он с ходу сказал, что когда-нибудь станет очень богатым человеком и бросит под ее ноги весь мир. Она смеялась. Зачем ей весь мир? Достаточно его одного. И потом деньги портят людей. "Только не меня" - серьезно ответил Валерка. И оказался прав.

   За десять лет они с братом Юрием раскрутили свой маленький бизнес настолько, что сеть автосалонов "Братья Кранины" считается одной из самых успешных в столице. Если кто-то хочет приобрести автомобиль качественный, неворованный, оформленный по всей строгости закона - то это, пожалуйста, к Краниным. Когда-то они начинали с авто рынка, а потом стали ставить свои пригнанные из Финляндии машины в большой ангар. Заработав определенный капитал, выстроили красивый салон и...

   Так что в деньгах Натэлла если не купалась, то уж чем забить холодильник и что надеть на свое прекрасное тело, никогда не задумывалась.

   На четвертом году семейной жизни родилась Иришка, еще через два года - Максим, и Валера настоял, чтобы Натэлла ушла с работы. Она долго думала. Ведь копаться на раскопках в поисках старинных украшений - не было ничего более привлекательного для талантливого археолога, Натэллы Лагунской. Ее страсть и восторг могли понять только ее сотрудники - такие же фанатично преданные древней истории люди. И возможно, Натка - Агат, как ее любовно звали коллеги за черноту больших миндалевидных глаз, никогда не променяла бы грубые сапоги и большую беличью кисть, необходимую для методичного высвобождения древних находок от наслоений веков на поваренную книгу и памперсы, но...

   Однажды в Крыму, на раскопках старинного храма, зыбкий песок под ногами вдруг провалился, и Натэлла упала с трехметровой высоты в узкий колодец древнего города. Полгода провалявшись в больнице с тройным переломом ноги, Натэлла поняла, что это знак свыше. Пора завязывать. Конечно, в археологии никто полностью не застрахован от травм. Но постоянные мысли, как там справляется няня с маленькими детьми, отвлекают от работы, да и вечные, многозначительные предупреждения мамы, что де Валерочка - такой красавец, любая может подхватить и увести, вспоминаются не вовремя, притупляют осторожность. Словом, все сложилось в стройный пасьянс. Отбросив костыли, Натэлла вооружилась поваренной книгой и стала домохозяйкой, к величайшему восторгу домашних и друзей. Иногда ее вызывали для установления даты найденных украшений, но с каждым годом это было все реже и реже.

   Натэлла с головой окунулась в семью и ни разу об этом не пожалела. Валера стал еще более нежен и предупредителен. Заваливал ее подарками, строго пропорциональными его банковскому счету. Сначала - коробка духов и махровый банный халат, потом поездка в Париж, машина и так далее.

   Дети росли воспитанными и умными, друзья, окружавшие ее семью, были не из разряда "нужных людей", а именно душевными и верными товарищами. Муж - волшебный принц, которого действительно не испортили дензнаки, дом - полная чаша. Что еще можно желать? "Представители идеального счастья" - так в шутку Натэллу с Валерой называла Дашка, лучшая, самая преданная старинная подруга Натэллы. Так что все хорошо, только от чего же так тревожно на душе?

   - О чем задумалась, Княгиня? - Валера сел рядом и обнял ее за плечи.

   - Да так, о всяком, - она бросила остатки хлеба уткам. - Грустно почему-то.

   - А я вам говорил, нельзя сорокалетие отмечать! Плохая примета! - Макс размахнулся и бросил камешек в озеро.

   Натэлла проследила, как обкатыш трижды нырнул в воду и, будто подталкиваемый невидимой рукой, трижды же выныривал обратно.

   - Все это предрассудки и бабкины сказки! - твердо ответил Валера. - И тебе, современному молодому человеку, стыдно быть суеверным.





   - А я чего? Я ничего. - Обиделся сын и ушел.

   - Ты тоже так думаешь? - тревожно заглядывая в глаза жене, спросил Валера. - Может, все отменим?

   - Брось, Лер. - Натэлла обняла мужа. - Мы же - непотопляемые Кранины! Нас ни что не берет - ни хворь, ни беды! Поехали, а то мама сейчас трезвонить начнет.

   Он скользнул рукой по ее длинным черным блестящим волосам.

   - Я говорил тебе, что люблю тебя?

   - Тысячи раз! - рассмеялась она.

   - Значит, говорю тысячу первый. Я люблю тебя, моя Княгиня.

   "Моя Княгиня"... Он называл ее так с первого дня их знакомства, даже еще не зная семейную легенду. Мать Натэллы - Тамара Лагунская, на самом деле была из древнего грузинского рода Госишвилли. Мама с детства внушала Натэлле, что она потомок самых именитых князей. Но Натэлла, когда-то всерьез озаботившаяся своей родословной, покопалась в старинных грузинских скрижалях, благо по роду службы имела доступ к Архивам многих музеев и выяснила, что начало род Госишвилли берет от винодела, и они никогда не были благородного происхождения. Но Натэлла не стала расстраивать маму, только сказала об этом Валере. Тот рассмеялся: "Ты для меня навсегда останешься Княгиней, а я - твой верный раб!"

   - И я тебя люблю, мой верный раб! - она поцеловала его и легко поднялась, чтобы вернуться к машине.

   - Нат! Постой! - Валера задержал ее руку. - Вот, это тебе. С днем рождения.

   В ее руке оказалась черная бархатная коробочка. Натэлла откинула крышечку и ахнула. На белом атласе горел широкий ободок золотого кольца. По матовому золоту вились арабские иероглифы. Лет пятнадцать назад Натэллу пригласили поучаствовать в составлении каталога старинных египетских украшений. Она тогда особо восхищалась одним кольцом. Сочетание довольно грубой работы древних ювелиров и гармоничного изящества выдумки поразили ее воображение. И вот теперь искусная копия этого кольца горела на тонком пальце Натэллы. Она даже не спросила, кто мог так точно передать красоту украшения. Это мог сделать только один человек, великий ювелир - Давид Лагунский, ее отец.