Страница 102 из 112
Маша еще раз оглядела себя в зеркале. Строгий серый костюм Натэллы Давидовны сидел идеально с не очень короткой юбкой, выгодно оттенял стальные глаза. Легкий макияж, гладко зачесанные волосы. Вполне можно очаровать инженера.
Она присела к зеркалу и стала подводить губы помадой, вспоминая разговор с Натэллой. Та в мельчайших подробностях рассказала о Семене Батанове. Получился, прям монстр какой-то. Но чем-то он напомнил Маше ее собственного отца. Хоть ее покойный батюшка и отличался редким скупердяйством и капризничал не в меру, но был добрейший души человек. Иногда такие противоположные качества прекрасно уживаются в людях. При этом папа всегда сидел дома, перед теликом, читал газеты и обожал обсуждать с дочерью политические интриги. Маше так не хватало тех тихих вечеров!
Она порывисто вздохнула. Папы нет уже более пяти лет, а ей все так же больно вспоминать свою утрату. Она взглянула на результат своих трудов и стерла помаду. Нет, надо другой тон.
Натэлла с Дарьей после столь не лестных отзывов о своем клиенте попросили Машу просто встретиться с ним и по возможности резко отказать ему в обществе столь прекрасной девушки. Галушка более жестко конкретизировала: "Это просто чудо-юдо какое-то, но запал он на тебя конкретно! Попробуй помотать ему нервы и рви когти!" Маша поклялась, что сделает все, как учили. Вести себя подобно Снежной королеве, высокомерно и отчужденно, поставить хама на место. Возможно тогда, Батанов поймет, что надо что-то менять в своем характере и в отношении к миру вообще.
Но, выйдя от "Свах", Маша вдруг подумала: "Пообещать можно все, что угодно, и даже с ролью Снежной королевы я вполне справлюсь, но возможно, он хороший человек, да просто жизнь его таким сделала. Инженер... Папа тоже был инженером".
И вот сегодня днем ей позвонила Дарья и сказала, что вечером они с Семеном Григорьевичем встречаются в театре. Чего стоило уговорить его на этот поход, Дарья не уточнила, но Михей, который привез Маше билет и костюм Натэллы (у Маши не было вечернего наряда), буркнул, что таких зануд надо давить в младенчестве.
Маша глянула на часы. Еще есть двадцать минут. Можно закончить вышивку.
Она взяла пыльца и воткнула иголку. Ах, если бы хоть какой-нибудь мужчина оценил бы ее увлечение! Маша так любила домашний уют, тихое шуршание телевизора. Она мечтала, что когда-нибудь рядом окажется уютный мужик, который будет сидеть в кресле, рассуждать о политике и трескать пирожки. И никаких ресторанов, клубов и командировок. Дети, родной дом, тихая размеренная жизнь. Конечно, ей было интересно побывать с Галушкой в ночном клубе - ведь с тем уродством, что было у нее до встречи со "Свахами" такого шанса не было. И вот она красавица, а ее отчего-то все по-прежнему тянет в уютное кресло перед телевизором, к большой плетенной корзинке с рукоделием.
Именно поэтому Маша много ждала от сегодняшней встречи. Призваться Натэлле и Дарье о прежних своих желаниях у нее не хватило духу. Они так радовались ее чудесному превращению, Галушка уже оборвала после из вылазки телефон, составила список, в какие дискотеки и ночные клубы они будут ходить и каких красавцев парней " закадрят". Маша согласно кивала головой, но в душе...
Она сделала последний стежок. Закрепила нитку и отложила пяльцы. Как странно. Раньше ей мешало уродство, а теперь ей кажется, что мешать будет красота. Судя по тому, с каким вожделением на нее смотрели работодатели, сомневаться в их намерениях не приходится. Ладно, пора на встречу.
Она вышла из дома, и спустилась в метро. Доехав до Маяковской, через минуту Маша уже стояла перед ярко освещенным театром Сатиры. Она набрала побольше воздуха в грудь, нацепила одну из самых потрясающих улыбок на лицо (как учила Дарья) и вошла вовнутрь, будто бросилась в прорубь.
Скинув пальто в гардеробе, она прошлась вдоль стен, увешенными фотопортретами актеров, и вновь взглянув на часы, медленно прошла в зал.
Она заметила Дарью сразу. Та сидела в середине партера, рядом с худощавым мужчиной. Его чуть посеребренный затылок так наполнил макушку папы! Маша на секунду закрыла глаза. Не буду смотреть, лучше сразу. И она решительно подошла к креслам.
- Простите, это пятый ряд?
Семен Григорьевич сердито развернулся и буркнул.
- Вы что, не видите? Здесь номер прибит! - и взглянул на Машу.
Мгновенно глубокая складка между широкими бровями Семена Григорьевича разгладилась, внимательные глаза сощурились, а тонкие губы открылись в изумлении.
- Маша? - охнул он.
- Мы разве знакомы?
Она изо всех сил пыталась быть искренней. Наверно ей это удалось, а может быть, возглас Дарьи был дополнением к убедительной игре.
- Машенька, дорогая! Ты когда приехала? - она вскочила, бесцеремонно перегнулась через колени Батанова, и они стали шумно целоваться.
Маша быстро говорила заготовленный текст. Стараясь не смотреть на Батанова, который отчего-то не встревал в беседу, лишь пристально разглядывая девушку. Маша закончила свою фразу о неожиданно поменявшихся планах, и уже стала нервничать. Больше заготовленных слов не было. Но Дарья точно знала свою партию!
- Ох, простите ради Бога. Маш, разреши представить тебе моего спутника - Семен Григорьевич Батанов. Семен Григорьевич, это Мария Суркова. Моя хорошая приятельница.
Семен встал, и... Широко улыбаясь, он галантно поцеловал руку девушке! Дарья потеряла дар речи! Вот это номер! Да он умеет улыбаться и знаком с правилами этикета! Хотя, если суммировать все виденное и слышимое за время знакомства с инженером, ничего нет удивительного. ДЛЯ ДАРЬИ - ничего удивительного!
- Я восхищен. - Проговорил Семен, почему-то обращаясь к Дарье.
- Э-э... - не нашлась сразу Дарья.
- Я восхищен вашей выдумкой, Дарья Сергеевна. Хороший ход для знакомства.
- Стараемся. - Буркнула Дарья, немного расстроившись.
До сих пор никто не просекал их четко разработанной схемы.