Прости, если сможешь

Аня

Наша свадьба была скромной, малолюдной. Мы пригласили только самых близких родственников и друзей, потому что "счастье любит тишину". Не хотелось лишнего шума, чтобы не спугнуть то волшебство, которое царило между нами с Максом. Мы расписались в обычном районном ЗАГСе и отправились на фотосессию, чтобы запечатлеть этот счастливый день на память для истории. Погода оставляла желать лучшего, было пасмурно, но фотографии всё равно получились яркими и солнечными. Как сказал Макс, мы освещали всё вокруг своей любовью покруче солнца.

На следующий день после регистрации мы вчетвером улетели на неделю на острова. Мама уговаривала оставить детей с ней, но мы взяли их с собой. Возможно, потом, когда они ещё немного подрастут, мы решимся оставить их с бабушкой и отправимся куда-то вдвоём. Но сейчас нам хотелось быть настоящей семьёй. Дети не меньше нас заслуживали праздника и волшебства.

После того, как мы зарегистрировали брак и я стала Раевской, мы с Максом стали задумываться о статусе Димы. На тот момент официально он был сиротой под опекой. Конечно, вряд ли мальчик понимал юридические тонкости, но главный факт не мог ускользнуть от него – он носил фамилию своего отца, и она была не такой, как у нас троих. Ощущал ли ребёнок себя равноправным членом семьи? Трудно было ответить на этот вопрос.

Дима был очень счастлив, когда мы с Милой переехали к ним. Он был уже достаточно взрослым, чтобы понимать смысл свадьбы и брака. Когда мы сообщили детям, что собираемся пожениться, ребёнок подошёл ко мне и очень серьёзным тоном спросил:

– Анна Петровна, если вы будете папиной женой, значит, вы будете моей мамой?

Я опешила от этого.

– Конечно, котёнок, если ты захочешь, то я с удовольствием буду твоей мамой, я всегда мечтала о таком сыне.

Нужно было видеть, как он обрадовался. А я потом слышала, как он рассказывал Миле, что теперь я стану его мамой, а Мила – его настоящей родной сестрой.

Мы с Максом решили предложить Диме официально усыновить его. Это влекло за собой смену не только фамилии, но и всех документов, включая свидетельство о рождении. Изменение юридического статуса было очень серьёзным шагом и непростым решением, ведь Дима помнил и любил родных родителей. Макс объяснил мальчику, что будет означать усыновление и предложил ему подумать об этом. С одной стороны, он становился официально нашим сыном, приобретая при этом определённые преимущества, в том числе и психологические, но с другой – он терял формальную связь со своими родителями. Хотя ребёнку ещё не было 10 лет и официально суд пока не спрашивал его мнения об усыновлении, мы дали ему возможность подумать и принять решение самостоятельно. Мы заверили Диму, что независимо от его решения по поводу документов, он будет нашим сыном и мы будем его любить ничуть не меньше.

Перед Новым годом мэрия устраивала грандиозный благотворительный бал, в котором принимали участие не только столичные бизнесмены, но и иногородние и иностранные гости. Мы собирались идти вдвоём с Максом. Это был далеко не первый мой выход вместе с мужем, но на мероприятиях такого масштаба я ещё никогда не была.

Специально для этого случая я купила новое ярко-голубое вечернее платье, которое очень подходило к моим глазам, сделала в салоне профессиональный макияж и причёску. Из зеркала на меня смотрела совершенно незнакомая мне роскошная девушка.

Я нервничала. Макс меня успокаивал:

– Не отходи от меня ни на шаг, никого не рассматривай слишком пристально, лучше молчи, если не знаешь, уместна ли твоя фраза. И помни, что ты – моя любимая жена и мать моих детей. Чтобы ни случилось, я тебя поддержу и прикрою.

Я терялась среди совершенно незнакомых мне лиц. Макс знал заранее, кто там должен был присутствовать и, вероятно, имел план, с кем он собирался перекинуться парой фраз, с кем – обстоятельно поговорить, а кого обойти стороной. Я понимала, что коммерческие связи формируются и на таких мероприятиях, поэтому просто следовала за ним, не задавая вопросов. Он представлял меня всем с такой гордостью в голосе, что мне стало казаться, что он взял меня сюда в качестве своего украшения, которым ему непременно нужно было похвастаться. Муж был в отличном настроении, которое передавалось и мне, понемногу расслабляя меня.

– А вот и отцовские клиенты, с которыми мне несколько раз приходилось работать. Идём поздороваемся.

Макс вдруг приостановился.

– Аня, ты помнишь, что ты – самая красивая женщина из всех присутствующих и моя единственная безумно любимая жена?

– Ты, конечно, загнул. Но если ты так думаешь, то мне очень приятно, – я улыбнулась.

– Тогда выше голову и помни, что я рядом.

Мы приблизились к группе из нескольких мужчин, с которыми стояли спутницы в роскошных платьях. Одна пара отделилась и направилась нам навстречу.

– Добрый вечер, Григорий Алексеевич.

– Максим Андреевич, здравствуйте, очень раз вас видеть!

Я перевела взгляд на спутницу мужчины, с которым поздоровался Макс, и обомлела. Это была Настя! Она очень изменилась. По крайней мере, сейчас в вечернем наряде с макияжем узнать её было непросто. Мы не виделись с того страшного дня. Она оказалась главной соучастницей того кошмара. Если бы не она, я не попала бы в ловушку Глеба. Я почувствовала руку Макса у себя на талии, он притянул меня ближе, придавая мне своим жестом уверенности.