Женщина в бегах

Но целых три дня джип кружил по Лос-Анджелесу.

В поисках Натали Диксон.

Глава 7

На каждом перекрестке, на каждом светофоре, к которому она направлялась, Грей бросала взгляд на английские дорогие автомобили. Иногда она опускала окно «Камри» и прислушивалась к басам, к невнятному тексту. Вот Карди Би. Вот Джей Зи. Вот звук ее тяжелого дыхания, его тоже было слышно. Но Ноториуз Биг ни у кого не играл.

Как всегда, она резко и без предупреждения сворачивала направо, раздражая водителей позади и заставляя «Камри» быть более маневренной, чем задумали конструкторы.

Но Грей было плевать, хвост ей совершенно не нужен. Что сказала Нэн? Женщины делают то, что должны делать, чтобы выжить. Все, что угодно, чтобы еще хоть день походить по Земле.

Так называемая «любовь» Иана… Милая и симпатичная, в состоянии вынести какие-то повреждения, но слишком уж много дождливых дней выпало на ее долю, она покрылась плесенью, деформировалась. Этакая бамбуковая любовь.

Грей поехала на юг по авеню Ла Бреа в сторону Болдуин-Хиллз. Из причудливого черного квартала наверху открывался вид на центр Лос-Анджелеса и на Тихий океан. Дома в районе внизу, первоначально прозванном «Джунглями», но не из-за расистских представлений какого-нибудь дедули, тоже выходили окнами на город и океан, если, конечно, не были заколочены или оклеены фольгой.

В этой части города было меньше пробок, чем в Вестсайде. Больше смуглых лиц. Больше девушек с африканскими косичками. Барбекю, баптисты, мексиканская кухня, бразильские бары. Больше «Макдоналдсов» и «Дель Такос», сцепившихся в борьбе между диабетом и гипертонией.

Изабель Линкольн жила ближе к более красивому району. Серо-белые кондоминиумы на Дон Лоренцо Драйв находились напротив тропы для хайкинга. Удивительно, почему это такая «белая девушка» живет в таком цветном районе.

Грей припарковалась к югу от поста охраны.

Приехала на пятнадцать минут раньше.

Телефон зазвонил. Писал Иан.

Встретились с ее коллегами?

Да, но если я сейчас вам все расскажу, о чем мы будем говорить при встрече?

Он отправил улыбающийся смайлик.

Увидимся в квартире Из в пять. Ее не так-то просто найти. Поаккуратнее там, район маргинальный.

Знавала Грей таких «продвинутых» ребят, для которых все черные районы – «маргинальные». Это ведь тоже своего рода расизм и общение с такими мужчинами – вечная необходимость терпеть эту молчаливую враждебность. Секс, правда, с ними восхитительный.

И вот опять.

Она нашла профиль Изабель Линкольн в «Фейсбуке». Пропавшей женщине нравились мемы «Сохраняйте спокойствие», котики, баскетбольная команда «Юкла Брюинз», сериал «Друзья» и булочки «Синнабон».

Последняя фотография, размещенная 20 мая, – групповая. Изабель и ее друзья тесно прижимаются друг к другу. Изабель стояла сзади, глаза ее скрывали тени. Если тяжело, хорошо, когда вокруг тебя твои девчонки.

17 мая. Рыжий кот по кличке Моррис развалился в корзине для белья. В комментариях – грустные смайлики, «Покойся с миром» и «Как жаль, Иззи». От Иана О’Доннелла – ничего.

6 апреля. Компания друзей, дегустация вин. В бокалах – красное, белое и игристое. Изабель, которой в кадре нет, вероятно, фотографировала. Если жизнь преподносит одни лимоны – пейте вино.

Семейное положение – отсутствует. И ни одной фотографии Иана О’Доннелла. А его профиль, напротив, полон любви – в основном к себе и к Кенни Джи.

Последний пост: фотография, на которой он выступает в Калифорнийском фонде, говорит, что надо создавать как можно больше благополучных районов. А вот они с Изабель на концерте Адель. Иан и Кенни Джи на парусной лодке, в кабриолете «Порше», на другой фотографии – вместе едят мороженое. Была фотография рекламного щита медицинского центра Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе с изображением Иана.

Простой поиск в интернете дал почти пять миллионов результатов по запросу «Изабель Линкольн», но только две из них имели отношение к Калифорнийскому университету. И очевидно, что только они могли иметь отношение к пропавшей женщине, которую Грей надо найти. Она просмотрела список друзей и родственников Изабель и выбрала контакт «Ти». В СМС она пояснила, что занимается делом Изабель и что хотела бы поговорить с Ти как можно скорее.

Ти не отвечала.

Грей вылезла из «Тойоты», чтобы размять ноги. Солнце все еще обжигало деревья и склоны холмов, и по спине Грей струился пот. Она чувствовала вкус воздуха – молотый черный перец и древесная стружка. Чтобы размяться, она прошлась ко входу в кондоминиум.

Крыльцо Изабель Линкольн находилось всего в нескольких футах от ворот. Не было ни груды газет, ни пожухлых листьев, занесенных ветром на коврик перед дверью… А вот въездные ворота с неповоротливым замком скрипели от легкого дуновения ветерка. И открываются запросто… Грей проскользнула в ворота и потянула их на себя, пока не услышала щелчок замка. Не хотелось бы, чтобы злоумышленники пробрались внутрь и создали проблемы. Она подошла к крыльцу Изабель, будто пришла сюда по делу, затем постучала в дверь, потому что была вежлива и, возможно, пропавшая женщина не пропала, а сидела на диване с бутылкой пино нуар и пачкой шоколадного печенья, смотрела сериал, скрывая ото всех, что вообще-то она чернокожая.

– Дома никого нет, – пожилая женщина с широким веснушчатым лицом, как у правозащитницы Майи Анжелу, и в цветочном старушечьем домашнем халате, стояла в открытом дверном проеме через проход, который она делила с Изабель Линкольн. Из гостиной звучал голос судьи Джуди.

«Поймали», – вздрогнула Грей, но затем улыбнулась.

– Здравствуйте! Меня зовут Майя, я подруга Иззи.

Она кивнула в сторону двери.

– Она должна скоро вернуться. Завтра у нее день рождения, и мы планируем устроить сюрприз.

Старуха усмехнулась, и ее затуманенные глаза блеснули.

– Рада слышать, что с ней все в порядке. Она обычно не уезжает так надолго, всего неделю или две, но на этот раз…

– Как вас…

– Беатрис Томпкинс.

– Приятно познакомиться.

Грей склонила голову.

– Да, мы все были застигнуты врасплох, когда она уехала в последний раз. Тем более уезжала она расстроенной.

– Да, я знаю, когда она и этот ее доктор ссорятся, – сказала Беатрис Томпкинс. – Иногда слышу, как они кричат. Кажется, будто там кого-то режут. Но потом, на следующий день, он выходит из квартиры как ни в чем не бывало. Все с гуся вода. Никогда не говорила с ним больше двух минут, но он тот еще тип. Уж я-то знаю.

Грей закатила глаза с притворным раздражением.

– Мы тоже его не слишком любим. Надеемся, что она наконец-то с ним расстанется.

Она подошла к старухе и увидела гостиную: диван, кресло, покрытое разноцветными вязаными одеялами, и современный телевизор с громкостью, вывернутой до максимума.

– Что ж, в то утро она вышла с чемоданом и след ее простыл, – Беатрис Томпкинс подняла руки, как Супермен в полете, – слиняла. Села в машину…

– В свою машину?

– Нет. Ее машина все еще припаркована здесь.

Женщина кивнула налево.

– Так когда же она села в машину?

– В прошлый понедельник. День памяти. Она села в черный грузовик, а не в машину, и полетела.

Снова Супермен.

Грей спросила:

– С ней была собака Иана?

– Собака? Я не видела. Да он вроде и не любит псов. А вот с Изабель он точно обращался так, будто она собака.

– Да нет, к своей собаке он относится совсем по-другому. Кенни Джи…

– Какой еще Кенни?

– Кенни Джи. Как саксофонист. Знаете, такой с кудрявыми волосами. Прямо как у этого пса.

Старушка хмыкнула.

– Я начала беспокоиться за Изабель, только когда пришла полиция. Задавали мне вопросы. Но если ты здесь, и она должна скоро быть дома, значит, беспокоиться не о чем.

– О чем спрашивали копы?

– Ой… О ней – ничего.

Она наклонила голову и прищурилась, глядя вдаль.