Женщина в бегах

– Я не на прием, – ответила Грей. – У меня дело к доктору О’Доннеллу. Мне сказали приехать сюда.

Грей написала свое имя на бланке для поступления, затем отдала его женщине.

– Хорошо, присаживайтесь, – ответила та. – Возможно, он занят. Как видите, больных сегодня много.

Грей с гораздо большим удовольствием уселась бы рядом с пробирками с кровью, а не с простуженными людьми, переносящими вирусы, которые невооруженным взглядом не разглядеть. Поэтому она выбрала место возле старика, держащего у предплечья пропитанное кровью полотенце. Она сочувственно поморщилась, а затем достала из сумочки телефон.

Пришло время создать новый номер, ведь это ее первое крупное дело в качестве частного детектива. У Грей было приложение «Бернер», которое может сгенерировать сколько угодно телефонных номеров, при этом ее личный номер остается в тайне. У Ника Рейдера тоже был такой рабочий номер. У Дженнифер, Зэди и Клариссы и остальных коллег тоже были отдельные номера. А вот для коммунальных платежей и служб, налогов, квартплаты она использовала один номер.

Грей начинала переживать – и правда словно девственница на тюремном родео, но усмехнулась, когда «Бернер» создал номер для дела Изабель Линкольн.

Йи-ха!

Она вытащила бланки по делу из своего кожаного органайзера. Изабель Линкольн пропала без вести 27 мая, за день до своего дня рождения. Волосы каштановые, глаза карие. Рост средний. На левом бедре татуировка в виде бабочки.

Сердцеедка. Так отец Грей Виктор говорит о хорошеньких девушках вроде Изабель Линкольн. Большие невинные глаза. Сладкая невинная улыбка. Длинные волосы и скулы, как у моделей на обложке «Вога». На таких девушках женятся. Недостатков нет. «А ты не такая, – сказал бы Виктор Грей. – Ты… Капитанша. Такая серьезная. Надежная. Находчивая».

Грей перечитала еще раз пункт о расе Изабель. Белая? Изабель Линкольн не была «белой». Может, метиска. Да, очень сексуальная метиска. Изабель такая же белая, как Хелли Берри. Второй бланк был заполнен на кудрявую собаку шоколадного цвета. Лабрадудль по кличке Кенни Джи. Хозяин – доктор Иан О’Доннелл, но пес был с Изабель в день ее исчезновения.

– Грей Сайкс?

Грей взглянула на дверь, отделяющую комнату ожидания от процедурных. Голос принадлежал высокому, загорелому красавцу. Волосы светлые, плечи как у пловца, под синей униформой – мускулы.

– Доктор О’Доннелл?

Мужчина кивнул, и Грей подплыла к нему, протягивая руку для рукопожатия. Что-то у нее в животе шевельнулось и затрепетало – он просто стоял в дверях, но дыхание у нее перехватило. Врач оглядел ее короткую, под мальчика стрижку, рубенсовские бедра и викторианскую грудь, а затем глаза его остекленели, и он будто перестал ее видеть. Наконец он пожал ее руку.

– Можете называть меня Ианом. Я ожидал…

– Ник поручил ваше дело мне.

– Понятно. Поговорим в моем кабинете.

Пройдя через двойные двери, мимо людей, истекавших кровью, мимо астматиков и гудящих аппаратов, Грей наконец оказалась в кабинете Иана О’Доннелла.

Кабинет был чистым и аккуратным. На краю стола лежали папки, на пробковой доске – фотографии пациентов. Рядом с телефоном – фотографии Иана с Кенни Джи, Кенни Джи в шапочке хирурга и еще одна фотография Кенни Джи на пляже.

Грей положила сумку на кресло, а затем заметила фотографию Изабель. Лицо ее было в тени, за спиной садилось солнце. Разглядеть возлюбленную Иана можно было с трудом.

Интересно, медсестры, мимо которых они прошли (те, которые смотрели на него так, будто он для них свет в окошке), верили, что Изабель – его одна-единственная? А она и правда для него одна-единственная?

По словам доброго доктора, да, конечно. Они были так счастливы. Не ругались. У них были далеко идущие планы: свадьба, потом медовый месяц в Барселоне и абонемент в театр «Пантэйджес».

– Я думал, что мы счастливы.

Иан дергал себя за нижнюю губу, и теперь она стала вишнево-красной, словно ее ужалила пчела.

– Хочу, чтобы она вернулась домой. Чтобы она… Поговорила со мной и объяснила, почему ушла на этот раз. И почему еще и собаку забрала.

– А вы думаете, с ней все в порядке?

Рука Иана, касавшаяся губы, застыла.

– Конечно. Если бы что-то случилось, их бы нашла полиция.

Мысленно Грей пожала плечами.

– А вы обращались в полицию?

– Ага. На той неделе, когда она пропала. Первого июня.

Грей вывела в блокноте «июнь», но затем ручка перестала писать. Она попыталась ее расписать, но, видимо, закончились чернила. Ручку было не спасти. Грей извиняюще улыбнулась и сказала:

– Минуту.

Она потянулась за сумочкой, но руки дрожали, и она упала на пол. Кошелек, дезинфицирующее средство, жевательная резинка, монеты – все разлетелось. Грей бросилась с кресла, запихивая свои вещи обратно в сумочку. Взгляд Иана обжег ей спину, и ей захотелось плакать. В довершение всего запасную ручку в этой суматохе она так и не нашла.

Вернувшись обратно в кресло, Грей извинилась, а затем постаралась перевести дыхание. Надо запомнить как можно больше деталей.

Иан оглядел ее:

– Можем продолжить?

– Да.

Внутри у Грей все горело – жар шел от ее кожи, как от солнца.

– Вы в порядке? Вы как будто…

– Все в порядке, спасибо. Так… Первое июня. Что сказала полиция?

– Они сказали, что она просто рассталась со мной. Судя по тому сообщению…

Грей провела ладонью по вспотевшему лбу.

– А что в этом сообщении?

Иан разблокировал свой телефон и положил его перед Грей.

Сообщение отправлено в понедельник, 27 мая:

ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! ПОШЕЛ ТЫ К ЧЕРТУ! МЕЖДУ НАМИ ВСЕ КОНЧЕНО!

Грей кивнула.

– Да уж. Похоже, что вы расстались.

– Полицейские сказали, что она, видимо, так разозлилась, что решила забрать собаку. И раз нет никаких причин думать, что она попала в беду, искать ее они не будут. Я хотел заявить, что Кенни Джи украли, но мне сказали, что это чревато последствиями. Они думают, что через какое-то время собака ей надоест и она вернет его. Они просто плохо его знают. Кенни Джи – отличный пес.

Грей остановила его движением руки.

– Давайте вернемся к основной теме. Вы сказали, что хотите узнать, почему она ушла «на этот раз». Она часто так делает? Пропадает ни с того ни с сего?

– Вы будете это записывать? – спросил Иан, глядя на Грей.

Щеки у нее вспыхнули.

– Ну…

Грей ткнула в стаканчик с ручками возле монитора.

– Я возьму?

Иан кивнул.

Она написала столько, сколько могла за пять секунд. Капля пота стекала по ее виску, но она ее не смахивала. Иан О’Доннелл наклонился, чтобы открыть небольшой холодильник возле своего стола. Вытащил бутылку с водой и открутил крышку.

– Возьмите.

Грей поймала каплю пота костяшками пальцев, а затем потянулась за бутылкой. Когда холодная жидкость попала к ней в горло, она успокоилась и остыла. Освежившись, Грей бросила пустую бутылку в сумку.

– Спасибо.

– На улице жара.

Он откинулся на спинку кресла.

– Итак, Изабель уходит… когда у нас возникают какие-то трудности. Если мы ссоримся или ее друзья-придурки что-то устраивают. Из – я ее так называю – садится в машину и уезжает. Четвертого был бы год, как мы вместе, и вот так она пропадала раза два или три. Она уезжает на несколько дней, а потом возвращается, готовая вести себя как взрослая.

– Куда она обычно едет?

– В Палм-Спрингс. Один раз в Вегас.

Раньше затеряться в Лас-Вегасе было проще простого. А потом владельцы казино установили камеры наблюдения, а девушки начали на каждом шагу делать селфи, на которых порой оказывались совершенно случайные люди. Так что теперь спрятаться в Вегасе почти невозможно.

Грей спросила:

– А может…

Теперь перестала писать и ручка, позаимствованная у Иана. Грей захотелось провалиться сквозь землю. Но земля не разверзлась, поэтому Грей положила поверх блокнота ежедневник – так Иан не увидит, что ручка не пишет.

– Может, на этот раз Изабель решила не возвращаться?