Страница 12 из 13
«Ну что, – думала Дуся, шагая по лестнице, – соседка, конечно, свидетельница толковая, наблюдательная, но никого постороннего она не видела. И про любовника ничего не знает конкретно. Ладно, будем продолжать».
Она решительно позвонила в квартиру Барсукова, соседка сказала, что он дома, она слышала, как в квартире пылесос шумел.
– Опять вы? – Барсуков сделал попытку захлопнуть дверь, но Дуся ловко подставила ногу.
– Олег Владимирович, ну что вы прямо как ребенок малый! – укоризненно заговорила она. – Ну, все равно же придется нам с вами разговаривать! И лучше это сделать здесь, раз уж я сама пришла! Зачем вам снова в отделение тащиться?
– Черт знает что! – Он неохотно распахнул дверь.
Дуся тотчас отметила идеальный порядок и чистоту в прихожей.
– Уборкой занимаетесь? Это правильно. Чистота в квартире – это первое дело…
Не спрашивая разрешения, Дуся прошла на кухню и села за стол. На кухне тоже было прибрано – ни грязной посуды, ни жирных пятен на столешнице, плита и то чистая.
– Вот, отгул взял. – Барсуков поймал ее взгляд.
Выглядел он хоть и неважно – щеки ввалились, цвет лица какой-то нездоровый, серо-желтый (сидение в камере никого не красит), но одет был в домашнее, однако аккуратно: футболка чистая и спортивные брюки на коленях не пузырятся.
– Вам бы отдохнуть… – протянула Дуся.
– Какой отдых, когда приходят, в дверь ломятся… – Он скривился и махнул рукой.
Как уже говорилось, с Дусей ни один мужчина не разговаривал грубо, поэтому она задумалась. Что за человек этот Барсуков? Зануда? Или просто натуральный козел? Вряд ли он убежденный женоненавистник, все же прожил с Марьяной года три, как соседка сказала. С другой стороны, не каждый способен тело близкой женщины запихнуть в мешок и вынести на помойку…
– Вот что, гражданин Барсуков, – сказала Дуся твердо, – не надейтесь так легко от меня избавиться. Хоть у вас, конечно, и есть алиби на время убийства.
– Я невиновен!
– Это так, но вовсе не значит, что к вам нельзя применить статью. Даже несколько. Препятствие следствию и сокрытие улик! Вот скажите, зачем вы ее на помойку вынесли?
– Я… – Барсуков сбавил тон, – я испугался очень, что на меня подумают. Я в аффекте был, не понимал, что делаю!
– В аффекте? – усмехнулась Дуся. – Но раздеть вы ее не забыли, какой уж там аффект.
Этот Барсуков ей определенно не нравился. Какой-то он противный, скользкий. Но Дуся сделала над собой усилие и отогнала непрофессиональные мысли.
– Вот, кстати, расскажите, как вы ее нашли. Где лежала, как была одета, на месте покажите.
– Ну… – Барсуков прошел в прихожую, – вот тут и лежала, на этом самом месте. Я как вошел – так ее и увидел. И подумал, что это я ее перед отъездом ударил, она и…
– Вы что – в прихожей ругались?
– Да нет, вроде в комнате… я уж не помню…
– Одежда на ней какая была – нарядная, домашняя, халат, брюки трикотажные…
– Костюм домашний… типа лосины и кофта такая длинная…
«Стало быть, не любовник… – подумала Дуся, – к любовнику бы она приоделась…»
– Вещи ее где?
– Я все собрал, в кладовке лежат…
Вещей у Марьяны Ромашкиной было много. Одежда, обувь, сумки заняли почти всю кладовку.
Дуся осмотрела домашний костюм, о котором говорил Барсуков – почти новый и довольно чистый, нигде не было следов борьбы. Перебрала мелочи в сумке – ничего необычного – и хватилась мобильника.
– Телефон ее где?
– Я его в гостиной в вазе нашел, она вечно свой телефон куда-то засовывала.
ПИН-кода Барсуков не знал.
Вообще, по наблюдению Дуси, он своей женщиной не слишком интересовался.
– Скажите, а когда… ее выдадут? – спросил Барсуков, провожая Дусю к выходу. – Хочу скорее похоронить и…
– И забыть, как страшный сон? – не выдержала Дуся. – Слушайте, Барсуков, если вы к ней так относились, то отчего не расстались? Вы не расписаны, детей нету, чего уж проще… Ведь больше трех лет прожили все-таки!
– Да все нормально у нас было! – с досадой буркнул Барсуков. – Я работал, ей не мешал время проводить как хочет. Хотела дома сидеть – пожалуйста! С подружками там пойти куда – да ради бога! Только сама себя развлекай и веди прилично! А она…
– Вы как узнали, что она вам изменяет? Видели ее с кем-то?
– Да позвонили мне, причем на фирму. – Барсуков поморщился. – Секретарша, стерва такая, бежит: «Олег Владимирович, вас к телефону срочно!» Ну, там мужской голос – так, мол, и так, жена ваша вам изменяет уже давно. Я растерялся, конечно: «Что такое, кто говорит?» А он трубку повесил. А секретарша так смотрит на меня: «Олег Владимирович, вам плохо? Может, «Скорую» вызвать?»
И тут до меня дошло, что телефон параллельный, что эта стерва все слышала и что через четверть часа весь офис об этом знать будет. В офисе такие вещи сразу расходятся.
Так и оказалось. Я озверел, конечно, ну, поругались мы дома крупно. Остальное вы знаете. Она, Марьяна, конечно, все отрицала, но я сразу понял, что все правда. За три года изучил уже, когда она врет…
Барсуков перекосился и громко скрипнул зубами, видно, и сейчас не мог забыть тот скандал. И не то его возмутило, что жена ему неверна, а то, что про это все в офисе узнали. Вот именно, такой уж человек этот Барсуков, ему важно выглядеть всегда прилично, это и по одежде понять можно…
Ирина переоделась в рабочее – в голубую свободную униформу с логотипом фитнес-центра «Голубая лагуна». На логотипе пышная финиковая пальма заботливо склонялась над белоснежным коралловым атоллом, вокруг которого змеились розовые буквы названия.
Ирина уже второй год работала в «Голубой лагуне» массажисткой.
В свое время она окончила Институт физкультуры. Больших спортивных успехов не достигла, тренерская работа ее не привлекала, но на третьем курсе она освоила несколько систем массажа, что и обеспечило ей верный кусок хлеба на долгие годы.
Ирина закрыла свой шкафчик и направилась в массажный кабинет.
За окном снова завыла одиноким волчьим воем машина «Скорой помощи».
Ирина поморщилась.
Фитнес-центр был хороший, современный, прекрасно оборудованный, но был у него один большой недостаток – рядом с центром располагалась большая старая больница, куда в любое время дня и ночи приезжали машины «Скорой помощи».
Ирина была женщина простая и крепкая, одно слово – спортсменка, но сирена «Скорой помощи» отчего-то вызывала у нее крайне неприятные ощущения. Иногда от этих звуков у нее даже сердце замирало. Ирина проконсультировалась на эту тему с Леопольдом Львовичем, психотерапевтом, принимавшим своих клиентов здесь же, в «Голубой лагуне».
Леопольд Львович назвал ее страх каким-то мудреным иностранным словом и утешил, сказал, что со временем она привыкнет.
Время, как известно, все лечит.
Времени с тех пор прошло довольно много, но Ирина все никак не привыкала к постоянному завыванию сирены, сегодня же ей показалось, что сирена выла как-то особенно громко, тоскливо и страшно.
От ее завываний у Ирины мурашки побежали по коже и сердце тоскливо, болезненно заныло.
Ирина взяла себя в руки, сосчитала до десяти. Сирена затихла. Тогда она толкнула дверь и вошла в массажный кабинет.
На столе уже лежала первая клиентка. Она лежала на животе, до самой шеи накрытая простыней.
– Приветики! – жизнерадостно проговорила Ирина, подходя к столу и растирая руки, чтобы они стали теплее.
Она считала, что настоящий массажист должен внушать своим клиентам здоровое отношение к жизни, как сейчас выражаются – выводить их в позитив. Поэтому она с ними не сюсюкала, не миндальничала, обращалась просто и жизнерадостно. Такой же была и ее манера массажа – сильная, грубая, энергичная. Никаких поглаживаний и похлопываний. Она даже обращалась к клиенткам на «ты», считая, что это делает их моложе и динамичнее.
– Молодец, подготовилась уже! – похвалила Ирина клиентку.
Та не ответила и вообще никак не отреагировала на появление массажистки. Может, задремала, пока ждала?