Месть

               Мне было жутко скучно слушать, как они обсуждали какой-то недавний матч, и я пыталась отвлечь себя тем, что происходит на сцене. 

               Принесли тарелки с едой, и Макс, не отпуская официантку, стал заказывать себе что-то без меню, по памяти консультируясь с ней и Вадимом, и я, воспользовавшись этим, незаметно высыпала содержимое пластиковой таблетки, которую все это время держала в руках, себе в тарелку и, взяв вилку, привередливо поковыряла в ней, а на самом деле слегка перемешала порошок, чтобы скрыть следы преступления.

               Когда девушка отошла, я, подвинувшись поближе к Вадиму, пробормотала ему на ухо:

               – Давай поменяемся. Я что-то совсем не хочу это…

               Он удивленно посмотрел на меня и усмехнулся моей детской просьбе, но переставил тарелки местами. 

               Я хоть и не смотрела на Максима, но чувствовала, что он наблюдает за мной и пытается понять, что я задумала. Все так же не поднимая глаз, я обхватила Вадима за руку и прошептала ему на ухо:

               – Давай поедим и сразу к тебе… Я хочу побыть с тобой… Без посторонних!

               – Хорошо, – согласился он и продолжил есть, а я никак не могла затолкать в себя блюдо, которое отняла у Вадима. Максим своим присутствием начисто отбил весь аппетит.

               Кое-как кое-что съев и залив в себя алкоголь, я взяла Вадима за руку, чтобы напомнить о своей просьбе, но Макс снова зацепил его каким-то спортивным событием, и я уже начинала нервничать, что лекарство подействует быстрее, чем мы приедем к нему. Чтобы прервать наконец их беседу, я громко повторила свою просьбу, но как непросто далась мне эта фраза.

               – Вадим, тут скучно! Поехали к тебе!

               – Да, детка! – откликнулся он и стал прощаться с Максом. Я тоже буркнула ему «пока», все так же не поднимая глаз и боясь встретиться с ним взглядом, и, взяв Вадима за руку, повела к выходу.

               Я видела, как в машине его клонило ко сну и он часто зевал, и когда в одном месте мы застряли в пробке, чуть не взвыла от отчаяния, но, несмотря на задержку, мы приехали к его дому и он не уснул. Выбравшись из машины, мы пошли к подъезду. Он уже буквально спал на ходу, но, тем не менее, мы поднялись на лифте и вошли в квартиру. Не снимая обувь, я решила сразу идти в спальню, но по дороге туда он плюхнулся на диван и вырубился. 

               Я понимала, что до кровати его не дотащу, другого раза у меня не будет и действие по воле обстоятельств переносится на диван. Собрав силу воли в кулак, я принялась раздевать его. Оставив на нем одни трусы, я стала раздеваться сама. Дальше следовало самое сложное – снять эти фото на телефон, и снять таким образом, чтобы было не видно, что он спит. 

               Несмотря на то что он не видел меня, изображать страсть и прижиматься к нелюбимому мужчине обнаженным телом было для меня сущей мукой. Я пыталась убедить себя, что это игра. Как будто это павильон, Вадим – мой партнер по съемочной площадке, и, на мое счастье, еще даже нет съемочной группы, а мы просто репетируем постельную сцену. Однако все равно я чувствовала себя шлюхой и никак не могла избавиться от этого ощущения.

               Отсняв более двадцати кадров, я побежала в ванную. Я чувствовала себя грязной и, забравшись в душ, стала с усердием тереть свое тело, пока это ощущение не пропало. 

               Выйдя из ванной, я задумалась. Что делать с Вадимом?! До кровати я его не могла дотащить, одеть вряд ли бы получилось, и я решила оставить его так на свой страх и риск. Что бы он завтра ни подумал, компрометирующие его снимки уже все равно у меня, и встречаться с ним я больше не буду.

               Накрыв его пледом и положив подушку под голову, я потушила свет и вышла, захлопнув дверь. 

               На парковке ожидал водитель, и я решила в последний раз воспользоваться его услугами. Я села в машину, произнеся волшебное слово «домой», и машина плавно покатила по дороге.