Страница 3 из 15
Идя по городу, я понял, что заблудился, и что было самое поганое, так это то, что я не знал своего адреса. Мне даже в голову не могла прийти мысль о том, что я заблужусь в этом городе. Проходя мимо здания, которое оказалось местной детско-юношеской спортивной школой или ДЮСШа меня окликнул какой-то юноша.
«Здорова, Кент! Чего ты какой-то потерянный, постригся, смотрю?» – ко мне подошел невысокий паренек с боксерскими перчатками, что-то из разряда «мухи».
– Да голова болит что-то. А ты чего тут делаешь?
– Как чего, я же тут боксом занимаюсь, второй взрослый получил, вот на каникулах будут соревнования городские, постараюсь в призы попасть.
– Тренируйся, тогда попадешь.
– А сам не хочешь попробовать, у тебя хорошие данные, только медленный немного. Глядишь, станешь звездой бокса, чемпионом города.
«Естественно стану, а что медленный, это факт, – подумал я про себя, – ну скорость натренирую, дыхалка сейчас плохая, но тоже подниму – разбегаюсь, в общем, надо попробовать. Может и правда это мой шанс тут выбиться в люди».
«Пошли Витек, защищать меня будешь от тяжеловесов, или я тебя! – смеясь, похлопал меня парень. – Ты назавтра «домашку» сделал?»
– Чего?
– Понятно, Кент.
– Пошли уже, отличник хренов.
– Ну чего ты меня по фамилии называешь, знаешь же, что не люблю ее.
– Забыл, а ты что, правда, Хренов?
– Кент, ты точно усталый какой-то, Серега Хренов я, почти твой сосед по парте, только спереди сижу.
– Ничего, Сергей, хрен – это очень полезная трава, витаминов в ней много, к тому же это такой универсальный предмет, который можно положить на любую ситуацию, после чего жизнь сразу становится легче.
Мы оба заржали в голос, и зашли в здание.
Тренером в секции бокса школы был Игорь Петрович Петюнин, а в народе просто Петрович.
– Серега, кого это ты привел к нам?
– Да вот, Игорь Петрович, это одноклассник мой, изъявил желание позаниматься в секции.
– Здравствуйте, меня зовут Виктор Калинин, хотелось бы попробовать себя в боксе.
– Сколько лет, вес, чем-нибудь занимался раньше?
– 16 лет, вес примерно килограмм 75, вроде не занимался.
– Что значит вроде? Ну, что же, переодевайся, потом на весы, а дальше разминка, разучивание элементов боксерской техники и спарринги. Все ясно?
«А можно я босиком и в семейных трусах? Дело в том, что у меня формы с собой нет, не думал, что попаду к вам», – спросил я, не зная, какие тут установлены правила.
– Надеюсь, трусы не в горошек или цветочек?
– Нет, черные, сегодня чистые одел.
– Ну, это ты молодец, а то бы от их благоухания задохнулись все.
Наш диалог слушали другие спортсмены, весело улыбаясь и подшучивая над новичком. Я вышел на тренировку, за мной подтягивались еще переодевшиеся ребята, в общем, человек тридцать нас набралось. Отдельно стояли и тяжелыми ударами мяли «грушу» человек шесть «бывалых» боксеров, возможно, что мастеров спорта или КМСов. В нашей же группе были ребята разрядники, занимающиеся два-три года. Даже среди начинающих были довольно крепкие ребята. Хренов тоже относился к нашей группе, видать, не дорос еще до отдельных тренировок.
Мне из прошлых жизней было все более-менее знакомо в тренировочном процессе, единственное, что сейчас я еще не полностью овладел телом, в которое вселился, и была некоторая раскоординация движений, я бы это так назвал, не ощущал я его полностью своим, а значит, не мог пользоваться всеми его возможностями. Если в обычной жизни это никак не сказывалось, то в спорте я это ощутил сразу. Но это дело было поправимо, несколько дней в тренировках и это пройдет, изучу я все возможности нового организма. И еще при общей здоровости, у меня была очень плохая «дыхалка», потому что уже после 20-ти минутного бега по залу я задыхался.
Потом были спарринги. Мне достался в партнеры тяжеловес Дима Дегтярев, крепкий парень, но медленный, из-за чего и застрял на третьем взрослом разряде. Он долго думал, долго готовился, долго подбирался, в общем, боксировал так, как боксируют многие посредственные боксеры «тяжи», которых показывают по телевизору. Встанут напротив друг друга, перетаптываются вокруг и выбрасывают друг в друга один удар за 20 секунд.
«Ну, опыт не пропьешь!» – подумал я, обтанцовывая Диму в стиле Мохаммеда Али, попутно обрабатывая его несильными ударами – джеббами, иногда пробивая более чувствительные встречные кроссы, и даже залепил размашистый свинг. Дима героически принял все на свою голову, изредка подставляя под удар свои перчатки. После этой болезненной оплеухи он завелся и стал двигаться порезче, а защищаться получше.
«Дима, ты пока по зубам не получишь, еле ползаешь. Надо сразу так вот боксировать, как ты сейчас начал!» – подсказывал ему Петрович.
Пропрыгав раунд, я стал задыхаться и перешел на шаг, выцеливая открытые части тела соперника и перчатками блокируя его одиночные удары.
«Все хватит, следующая пара. Куришь?» – спросил у меня Петрович.
– Сегодня бросил.
– Посмотрел на тебя, думал «мешком» будешь, а так ничего. Точно раньше не занимался боксом?
– Для себя баловался, не более, да в драках иногда участвовал.
– Бросай курить и подтягивай выносливость – теперь бег каждый день, будем из тебя чемпиона делать.
После тренировки мы шли домой с Димой и Сергеем. Я наводящими вопросами аккуратно выяснил, что все мы живем недалеко друг от друга, и Дегтярев жил на соседней улице. Расставшись с Димой, я попросил Серегу пройтись к нашей школе, как бы за компанию подышать еще воздухом.
– Витек, а как тебе новая девчонка, что пришла к нам в класс, Ирка, нравится?
– Какая Ирка?
– Парфенова.
Я прислушался к своим ощущениям, может, что подскажет «мозговая память», но так и не понял – нравится мне Ирка или нет: «Да хрен его знает, Серег, завтра и погляжу, как я к ней отношусь. А как она домой ходит, а я как?»
– Кент, ты чего-то, правда, не в себе сегодня. Может, дома что случилось?
– А ты что – помог бы?
– Ну, если бы попросил, то помог. Надо помогать друг другу.
– Спасибо, Сереж, я запомню.
Мы расстались с Хреновым, да и я уже сам узнал свою улицу и визуально нашел свой дом. Подойдя к дому и нащупав в кармане паспорт, я вспомнил, что в нем же указана моя прописка. Я достал его и вчитался в свой адрес, запоминая его.
«Надо будет карту города купить и изучить ее», – подумал я и зашел домой.
«Сынок, весь день не было тебя, иди, покушай, я борщик сварила, какой ты любишь», – проговорила женщина, ставшая в силу обстоятельств моей мамой. Второй родитель сидел на своем месте, так же с полной рюмкой и полупустой бутылкой «Русской», только вместо сосисок у него была тарелка каши с котлетой.
«Да, с родителями тоже надо что-то делать. Женщину жалко, да и мужика тоже. Так жить нельзя. А сколько я здесь пробуду неизвестно, но в этом доме, как минимум, год. Исправить их – увольте, это бесполезное и просто нереальное задание в этом возрасте, а вот чем-то заинтересовать, чтобы они «увидели свет» в конце тоннеля, может быть и можно. Вот только чем?» – думал я.
Эти размышления прервал голос родителя, дающего ценные наставления: «Где ты весь день болтался? Смотри, сын, станешь пить, глушить безысходность водкой, и не заметишь, как сопьешься. Я вон тоже борюсь, но не могу победить ее».
– А чего не можешь-то, пьешь-то почему?
– Жизнь такая, потому что. Что ты смотришь на меня волком. Я тоже был молодой и сильный, женился, тебя, оболтуса, родил, а ты вместо опоры нам к старости, шпаной стал.
– Может быть, на тебя смотрю и пример беру.
– Ах, ты, паскудник!
– Сиди, батя, не дергайся. Раз жизнь такая, значит, будем эту жизнь менять.
Я ушел к себе и завалился спать, чтобы утром собраться и топать в школу.
Район был окраинный, поэтому и контингент в школе учился довольно слабый. Если даже меня взяли в 9-10 класс, то кто тогда учился до 8-го, мне аж интересно стало. Хотя были и настоящие отличники, точнее, отличницы, попавшие в эту школу и класс в силу своего местожительства, ну и хорошисты. Я всегда был троечником, хотя до 9 класса подающим, правда, очень слабые надежды вырваться в хорошисты, но поскольку я в ПТУ или техникум не стремился, то для комплекта двух старших классов в 9 «Б» записали и меня. А вот в девятом классе мне, то есть моему реципиенту, стало совсем неинтересно учиться, и те слабые надежды стать хорошистом переросли в надежды остаться троечником и вообще получить аттестат зрелости. Человеком я стал довольно грубым и скучным по интересам. Правда вытянулся на 10 см и, имея приличные для 9 класса габариты, мог настучать «в дыню» своим одноклассникам или другим школьникам, что регулярно и делал. Стал курить «Беломор» или «Приму» – дешевые папиросы, а на другие не было денег. Деньги я отжимал у мамы и брал на гоп-стоп малолеток или подвыпивших работяг. В общем, мой герой становился готовым мелкоуголовным элементом или, попросту говоря, обычной шпаной, без каких-либо устремлений к лучшему. Печально, однако. Еще я с прошлого года пил дешевые портвейны и водку, и курил.