Если наступит завтра

Его размышления прервал звонок телефона, невольно заставивший его вздрогнуть. К его огорчению звонила не супруга – номер абонента вообще не высвечивался на дисплее. Решив, что дело может быть важным и привыкнув к неожиданным звонкам даже в столь позднее время, Андрей нажал на кнопку «Ответить». В трубке раздался приятный женский голос, поначалу побудивший его к игривому настрою.

– Савельев Андрей Николаевич? – спросила молодая женщина официальным тоном.

– Он самый, к твоим услугам, таинственная незнакомка! – ответил Андрей, однако собеседница проигнорировала его флирт.

– Андрей Николаевич, у меня для вас плохие новости. Ваша жена – Екатерина Александровна Савельева, не так ли?

Андрей уже почувствовал неладное, забыв о своих намерениях по отношению к говорившей.

– Да, а в чем собственно дело?

– Андрей Николаевич, ваша супруга доставлена к нам несколько часов назад в критическом состоянии. Она находиться в больнице имени Склифосовского. Подробности узнаете в регистратуре! До свиданья!

Не дав Андрею опомниться и задать еще вопрос, собеседница прервала разговор. Посылая на голову жены, умудрившейся попасть в аварию и наверняка разбить свою дорогую машину, угрозы и не самые лестные отзывы, Андрей, немного приведя себя в порядок, поехал в больницу, до которой было примерно час-полтора езды при условии отсутствия пробок. Поездка по дождю, не перестающему барабанить по крыше его дорогого «Бентли» едва ли принесла ему удовольствие, зато дала возможность поразмыслить над тем, как ему вести себя с ее родителями, наверняка уже приехавшими в больницу. Так и не придумав ничего определенного, еще раз обругав жену самыми последними словами, Андрей припарковал машину на крытой стоянке, направившись в большое здание больницы имени Склифосовского, выделяющейся из ночной тьмы освещающими его огнями.

Молодая медсестра из регистратуры, не отреагировавшая на его попытки заигрывания, направила его на третий этаж в отделение реанимации, где по словам девушки, его жене уже больше двух часов делали операцию. Ее слова неприятно удивили Андрея – он-то полагал, будто авария не такая уж серьезная и Катя отделалась несколькими незначительными травмами. Оказалось, совсем наоборот, и происходящее начинало ему нравиться все меньше и меньше! Дежурившая на третьем этаже медсестра, отослала его в конец длинного коридора, тихого и пустынного в поздний вечерний час. Собрав остатки мужества, Андрей направился туда, куда показала девушка, и увидел сидящих возле двери с надписью «Операционная» родителей Кати, встречи с которыми он так опасался, и, как вскоре выяснилось, не без основания.

Катина мама, едва увидев его, встала со стула, и, не стесняясь присутствия молчаливого супруга, влепила Андрею две звонкие довольно болезненные пощечины.

– Светлана Николаевна, я не понимаю….

Андрей по примеру современной молодежи называл Катиных родителей по имени отчеству, опасаясь пользоваться «мамой» или «папой», что казалось ему совсем уж не применимым, особенно по отношению к суровому тестю.

Теща же, судя по всему, разошлась не на шутку.

– Все ты понимаешь, мерзавец! Это ты довел ее до такого состояния! Еще неизвестно, выживет ли она!

– Почему вы решили….– начал было оправдываться Андрей, гадая, что знает женщина. Оказалось, Светлана Николаевна знала почти все.

– Я звонила ей. Перед самой аварией. Я все слышала…..Ее крик до сих пор стоит у меня в ушах. Но дело не только в этом. Она мне все рассказала. И знаешь, думаю вот это тебе очень понравиться! Она сказала, что собирается с тобой разводиться! И думаю, она говорила вполне серьезно!

– Света! – прервал гневный поток красноречия Александр Владимирович.

Привыкшая повиноваться своему мужу, женщина покорно села, наградив Андрея таким взглядом, что тот решил, будто настал его последний час.

Тесть же говорил спокойно, привыкнув за годы службы сдерживать свои эмоции в любой ситуации, и лишь только его глаза выдавали его настоящую боль и его истинные чувства.

– Так вот, сучонок, если с моей дочерью что-нибудь случиться, я буду считать в этом виноватым именно тебя. Ты знаешь, я не бросаю слов на ветер!

Угроза тестя подействовала на Андрея гораздо сильнее криков Катиной матери. Он пытался найти слова для оправдания, однако его спас вышедший из операционной врач, устало снявший с лица повязку. Врач оказался довольно привлекательным мужчиной, обладающим мужественными чертами лица и пристальным взглядом серых глаз, оценивающих каждого, с кем ему приходилось иметь дело по долгу его службы.

– Доктор, как она? – спросил Андрей, опередив тестя и тещу, вызвав их недовольство им на зло.

Доктор, который на несколько сантиметров возвышался над Андреем, посмотрел на него, не скрывая своего презрения, и не удостоил его слова ответом, чем окончательно вывел мужчину из себя.

Не обращая внимания на Андрея, врач обратился к Александру Владимировичу, и каждое его слово походило на приговор, вынесенный суровым палачом, не знающем жалости или сострадания.

– К сожалению, вынужден вам сообщить, что ваша дочь впала в кому. Я сделал все что мог, но травма головы оказалась слишком серьезной! У нее сломаны еще нога и рука, однако эти раны не так опасны, и мы сделали все, чтобы их восстановить. В общем, она сможет ходить, если только придет в себя.

– Как долго это продлиться? – спросил чужим незнакомым голосом Катин отец, сразу постаревший лет на десять. – Вы можете что-нибудь сделать?

Доктор покачал головой.

– Мы теперь можем только наблюдать за ней.

Несчастный мужчина некоторое время стоял молча, словно услышанное известие обрушилось на него огромной тяжестью, сразу же лишив его присущей ему военной выправки. За одно мгновение статный офицер состарился на много лет, но, умея владеть собой в любой даже самой критической ситуации, Александр Владимирович не желал, чтобы посторонние люди стали свидетелем его слабости. Потому, собрав остатки мужества, он обратился к врачу чужим охрипшим голосом:

– Поместите ее в отдельную палату, и, прошу вас, обеспечьте ей самый лучший уход. Мы все оплатим!

Доктор молча кивнул, а в это время санитары вывезли из операционной носилки с телом молодой женщины. Андрей смотрел на свою жену, лежащую в неподвижном бессознательном состоянии с каким-то странным чувством, смысл которого он смог осознать не сразу. Вопреки ожиданию, он почувствовал не жалость, и даже не отвращение, а нечто гораздо большее – эта женщина на носилках, чье тело походило на древнюю мумию, и лишь глаза да пухлые губы выделялись из-под повязки, покрывающей всю голову, по какой-то неизъяснимой причине притягивала его сильнее любой самой изысканной красавицы. Не вполне понимая природу своих чувств, Андрей вместе с Катиными родителями, не решившимися выяснять отношения с зятем при посторонних, последовал в роскошную палату отделения реанимации, предназначенную для людей, чьи родственники имели средства на их содержание.

Молчаливый доктор подключал тело Кати к мониторам, а датчики, подсоединенные к телу, и выводящие на современный экран непонятные для Андрея данные, отражали все показатели молодой женщины.

–Я постоянно буду следить за изменениями в ее состоянии! – пояснил врач, когда медсестры покинули палату. Сами понимаете, я не могу всегда при ней находиться, поэтому рядом будет дежурить медсестра. Можете не волноваться – весь наш персонал – опытные и грамотные специалисты.

Катины родители, сраженные обрушившимися на них известиями, молча покинули палату, направившись обсуждать с врачом дальнейшие детали содержания молодой женщины в больнице, совершенно не беспокоившие Андрея. Он прекрасно знал, что благодаря положению и деньгам его зятя, за Катей будет обеспечен самый лучший уход, какой только можно ожидать от современных столичных поликлиник.

Предоставленный сам себе мужчина долго стоял в палате возле кровати молодой женщины, все тело которой походило на древнюю мумию, благодаря покрывающим его бинтам и многочисленным повязкам. Лишь сигналы компьютера свидетельствовали о том, что в неподвижном теле еще теплиться жизнь. Андрей испытывал странные, ничем не объяснимые чувства к этому безжизненному телу. С одной стороны, он давно забыл о своих супружеских обязанностях по отношению к жене, можно сказать он иногда попросту не вспоминал о ее существовании. Когда-то он любил ее, скорее любил положение в обществе, приобретаемое благодаря ей. С определенного момента их совместной жизни она потеряла для него всякий интерес, и тогда он начал искать утешение в объятиях других женщин, впрочем, не испытывая к ним иных чувств, кроме обычного физического желания, после удовлетворения которого они переставали иметь для него всякое значение. И все же сегодня очень многое изменилось. Катино поведение во время ужасной ссоры, ее ярость и гнев совершенно преобразили его жену, и он вдруг увидел, какой красивой и желанной женщиной она являлась на самом деле. Странно, и как он не замечал ее столько лет? И что с ним происходит сегодня? Конечно случившаяся катастрофа поразила его, и он все еще не мог прийти в себя от мыслей о возможном разводе и потери всего, чем он обладал, и все же дело было не только в этом. Он вдруг ощутил острое чувство вины, ведь именно он довел жену до такого критического состояния. А все могло сложиться иначе, и, если бы он приложил немного усилий, они бы вместе были бы счастливы. Какой же он идиот! Теперь он бы отдал все, что имел, лишь бы вдохнуть жизнь в бесчувственное тело, услышать ее голос, увидеть обращенный на него взгляд бирюзовых глаз и потратить всю дальнейшую жизнь на исправление совершенных им ошибок.