Если наступит завтра

–В чем дело, майор? – резко спросил полковник. – Тебя разве не учили стучать, прежде чем войти? Что случилось?

Отповедь нисколько не смутила мужчину, и только спрятанная в глубине его глаз ненависть, по мнению Кати, сделалась еще более жесткой и непримиримой.

– Меня просили передать, что ваш брат уже несколько минут пытается с вами связаться.

– Случилось что-то важное?

Майор пожал плечами, и только сейчас он заметил сидевшую на скамье Катю. Взгляд его глаз сразу приобрел странное выражение, сочетающее в себе смесь любопытства, интереса, и затем такого вожделения, что, Катя почувствовала прилив тошноты. Становилось совершенно ясно – этот мужчина, едва бросив на нее взгляд, решил, что она неизвестно кто, а ее растрепанный вид явно свидетельствовал не в ее пользу. Скорее всего он принял ее за проститутку, и от этой мысли, подтверждаемой откровенным разглядыванием незнакомца, Катю бросило в жар. Она внезапно ощутила прилив гнева и ненависти, и, чувствуя, как щеки покрывает румянец, она смерила мужчину холодным презрительным взглядом, вопреки ее ожиданию нисколько не охладившим пыл незнакомца, поскольку он ответил ей таким дерзким, откровенным взглядом, что, Катя от охватившей ее ярости потеряла дар речи.

Полковник Муравьев, повернувшийся спиной к участникам этой сцены и принявшийся настраивать огромный монитор, занимающий одну из стен штаб-квартиры, не глядя более на Катю, и словно забыв о ее существовании, снова обратился к майору Назарову.

– Николай, отведи Катю ко мне! Я переговорю с братом, а после мы продолжим нашу занимательную беседу.

И все! Внутри молодой женщины снова все задрожало от ярости, теперь направленной на полковника. Да как он смеет так с ней обращаться после недавней близости, восстановившейся между ними. Какое самомнение!

Катя собралась было возразить, однако майор Назаров, вовремя заметивший реакцию молодой женщины, поспешил вмешаться.

– Пойдем! Еще будет время для разговора. У полковника важные дела.

За время этой короткой сцены Катя постоянно ловила на себе насмешливый взгляд мужчины, нарушившего их уединение, мысленно посылая на него тысячи всевозможных проклятий.

– Майор Самойлов, а ты останься! – приказал полковник продолжавшему стоять в дверях незнакомцу. – Мне надо сказать тебе несколько слов!

Катя облегченно вздохнула. Она почему-то решила, что тот, кого полковник Муравьев назвал майором Самойловым последует за ней, а она совершенно не испытывала желания продолжать с ним знакомство. Давая себя увести майору Назарову, она невольно провела рукой по лбу жестом человека, испытывающего радость освобождения от назойливого присутствия. На запястье тонкой прекрасной руки при этом мелькнул ярким светом золотистый браслет. Ее жеста не заметил никто, кроме майора Самойлова, а Катя, если бы увидела выражение его глаз, которым он провожал ее, наверняка бы пришла в ужас, ибо крайняя степень удивления в зеленых глазах мужчины сменилась вожделением, смешанным с благоговением и страхом………

Катя и ее провожатый вышли из уютной штаб-квартиры на морозный зимний воздух. Лагерь, в который попала молодая женщина, как она вскоре успела убедиться, напоминал прежние деревни – длинная дорога и дома по обеим ее сторонам, только дома эти свои необычным видом ничем не напоминали прежние строения, привычные для сельской местности. Они представляли собой квадратные здания серого цвета, занесенные снегом. Трудно было предположить, что в этих зданиях живут солдаты, однако Катя почему-то подумала, что на таком морозе военным лучше жить пусть даже в подобиях домов, чем в палатках, ничем не защищаемых от снега.

Впрочем, судьба военных ее не очень-то волновала. Стараясь не думать о том, что из каждого окна за ней могут наблюдать любопытные солдаты, наверняка умирающие от скуки и долгого ожидания, она посмотрела на своего молчаливого спутника.

– Какое сегодня число, майор? Ну, то есть, год вы мне сказали, а число….

– Сегодня 10-е декабря. Как ни странно, мы до сих пор придерживаемся прежних временных интервалов, хотя природа, подчас, играет с нами странные шутки....

Катя намеревалась задать ему еще много вопросов, но не решалась, поскольку молчаливые окна окружающих строений пугали ее, и ей совсем не хотелось, чтобы посторонние услышали то, о чем она собиралась говорить со своим недавним спасителем.

Вскоре майор привел ее к зданию, не менее необычному чем те, возле которых они только что проходили. Он достал из кармана электронный ключ-карточку, и, открыв дверь, пропустил Катю внутрь странного жилища, в первую очередь включив свет, поскольку в здании было темно из-за снега, практически закрывшего окна.

К огромному удивлению молодой женщины внутри домик оказался достаточно просторным. Он состоял из нескольких комнат, а вся обстановка в нем, несмотря на кажущуюся суровость, олицетворяла облик того, кто здесь жил.

– Дома командиров, – пояснил майор. У каждого свой. Ты не думай, здесь есть все удобства, даже вода горячая имеется.

Катя слабо улыбнулась. Ей еще многое предстояло узнать об окружающем ее незнакомом мире, и она должна научиться воспринимать его таким, каким он являлся в действительности, если она хочет разобраться в происходящим и приспособиться к новой жизни.

– Знаешь, ты приглянулась полковнику! – неожиданно сказал майор, заставив Катю, осматривающую дом, замереть от неожиданности.

– В каком смысле?

– В том самом, глупенькая! Только слепой не заметил бы, какими взглядами вы обменивались. Не обращай внимания на его грубость. Поверь, думаю, он потрясен возникшим в нем чувствам не меньше тебя самой! Ему необходимо время, чтобы все осознать и понять, может ли он доверять тебе.

Вопреки ожиданиям, слова майора не только не вызвали в молодой женщине возмущения, напротив, в глубине ее души всколыхнулись искры надежды, зажегшие в ее ясных глазах настоящее пламя. С момента знакомства с полковником Муравьевым она столько раз переходила от мучительного ожидания к холодному отчаянию, что теперь радовалась любой возможности выведать правду о том, каким на самом деле являлся человек, заставивший ее сердце испытывать столь сладкие и одновременно тяжкие мучения.

Повинуясь внезапному порыву, она схватила майора за руку.

– Скажите, что он за человек? Что вы о нем знаете?

В обращенном на майора умоляющем взгляде необыкновенных бирюзовых глаз светилась отчаянная надежда и такая огромная любовь, что только совсем бесчувственный человек посмел бы не ответить на ее страстный призыв. К тому же майор испытывал странную симпатию к девушке. Нет, его чувства не походили ни на любовь, ни на страсть, скорее он испытывал бы подобную привязанность к своей дочери, если бы она у него была. Он видел, как трудно ей приходится, и решил немного ей помочь, пообещав себе в дальнейшем непременно найти в архивах информацию о ней, а также о ее необычном браслете, привлекшем его внимание еще во время спасения девушки от робота. Ему предстоит покопаться в архивах, поскольку смутные, пока еще ничем не обоснованные догадки начали постепенно возникать в его сознании. Сейчас же майор намеревался помочь молодой женщине завоевать сердце его друга и боевого товарища, поэтому он поспешил ответить на ее вопрос.

–Полковник потерял семью за год до начала войны. Самолет, в котором его жена и дочь возвращались с отдыха, разбился………Прости, я не мастер красиво говорить, и не могу описать тебе всего, что он пережил после их смерти. А после началась война. Он с таким упоением отдался борьбе, восстановлению мира, пытаясь забыть боль от перенесенной им трагедии, что мог бы легко добиться важного поста в правительстве, как его сводный брат, который сейчас является правой рукой нынешнего правителя.

Но именно спокойствия он и не хотел. Его словно тянуло на передовую в самые горячие точки, будто он каждый раз снова и снова искал себе смерти. Вместо этого, он стал тем блестящим офицером, каким ты его видела сегодня. Великолепный стратег и блистательный командир, к его советам прислушиваются в ставке, а солдаты души в нем не чают. Сейчас полковник совместно с другими офицерами, настаивает на решительном сражении, замучив наше руководство многочисленными письмами и просьбами. Думаю, скоро этот вопрос решиться. Тем не менее, несмотря на то, что война и армия заменили, ему семью, став его жизнью, он до сих пор оставался одиноким.