Страница 4 из 13
Только стесненность в средствах заставила Гитлера в 1939 году в интересах сиюминутной военной и экономической необходимости отказаться от широко пропагандировав-шейся на протяжении десятилетий борьбы с большевизмом. Однако он никогда не изменял своей убежденности в том, что Советский Союз является сплетением в единое целое его политических врагов – коммунизма и еврейства.
По мнению Гитлера, высказанному в его программной книге «Майн кампф», большевистское Советское государство являлось не чем иным, как шагом еврейства в его попытке установить в XX столетии мировое господство. О том, насколько верен он оставался своей политической доктрине даже во время провозглашенной в договоре с СССР дружбы, свидетельствует его неуверенность в отношении собственного народа, который приветствовал сделанный им дипломатический шаг с поразительным облегчением, прославляя его политические способности. Проявилось это и в неоднократно задаваемых Гитлером своему окружению пытливых вопросах относительно того, насколько отразился на позиции союзников Германии внезапный поворот в его политике. Только приняв решение о наступательной войне, он снова вернулся к своей основной установке, считая, что освободился наконец от упреков к самому себе, о чем и написал в письме Муссолини 21 июня 1941 года.
Гитлер, как авторитарный национальный вождь, не нуждался в одобрении своих политических мероприятий свободно избранными народными представителями и не боялся их осуждения, предпочитая идти на риск военного решения вопросов, нежели вступать в трудные и зачастую приносившие разочарование переговоры. Причем в правомерности такого подхода его убеждали успокаивающие быстрые успехи первых военных лет. Они были слишком убедительны и после первых переговоров с советским партнером, на которых проявились твердые позиции русских, побуждали Гитлера не идти дальше дипломатическим путем, а решить все проблемы силой. До сих пор остается открытым вопрос, насколько широко в таком поведении Гитлера проявилась очевидная одержимость, которая, как показывает история, была присуща ряду политических властителей, его убежденность в том, что он призван еще при жизни выполнить предназначенную ему «миссию», которую никто другой закончить не в состоянии.
Ощущение, что в скором времени он окажется на грани, за которой дальнейшие уступки Германии будут невозможны, сподвигло Гитлера найти решение проблем с помощью находящейся на вершине своей мощи и закаленной в боях армии. Ему наверняка казалась заманчивой перспектива наряду с устранением сиюминутных политических трудностей навсегда уничтожить еще и Советское государство. Ведь оно представлялось ему постоянной угрозой для его политики построения «великого германского рейха». К тому же военный успех на Востоке сделал бы Германию экономически независимой, гарантировал бы ее неуязвимость и облегчил бы создание «германского восточного пространства», которое Гитлер яростно пропагандировал во времена «своей борьбы» в качестве цели национал-социалистической партии.
Непоколебимая уверенность в боевой мощи германской армии и убежденность в том, что на европейском Востоке он призван исполнить «народную миссию», заставили Гитлера задуматься о военном походе еще во время первого кризиса доверия к советским партнерам по договору. Уже 29 июля 1940 года начальник оперативного отдела оперативного управления вооруженных сил, переименованного в августе 1940 года в штаб оперативного руководства Верховного командования вермахта, генерал Йодль[6] довел до своих сотрудников мысли Гитлера о взаимоотношениях Германии с Советским Союзом.
Он передал офицерам слова Гитлера о том, что военное нападение на потенциального противника предстояло осуществить для того, чтобы в ходе войны навсегда искоренить «постоянную большевистскую угрозу», заявив, что, по мнению фюрера, данная военная кампания неизбежна. Для осуществления же этого замысла требуется только благовидный предлог.
Основания для нападения дало советское правительство, осложнив быстрое и приемлемое решение возникших в ходе политических изменений спорных вопросов, заключив в апреле 1941 года договор о взаимной помощи с Югославией[7], которой грозило немецкое вторжение, а также начав значительную концентрацию сил Красной армии в восточных областях Советского Союза. Тем самым Гитлер получил требуемое ему оправдание перед собственным народом и мировой общественностью. Вскоре он заявит, что нападение Германии на СССР являлось упреждающим ударом, чтобы выбить оружие из рук изготовившегося для нападения противника. (7 апреля 1941 года Гальдер[8] в своих дневниках отмечал увеличение численности советских войск в западных областях СССР на десять дивизий, подчеркивая, что армия Советского Союза, насчитывавшая уже около 170 дивизий, стала слишком велика для мирного времени.)
Для того чтобы понять идеологические цели этой борьбы, необходимо иметь в виду, что именно подразумевалось под национал-социалистическим представлением о немецком «заселении восточных земель». В связи с этим следует отметить, что неотъемлемой частью планов данного «заселения» являлось намерение обязательного полного уничтожения Советского государства как укоренившегося государственного оплота мирового коммунизма и искоренения его идеологических основ.
При этом удивляет, насколько глубоко ошибочной являлась оценка произошедшего при советском режиме государственного и национального развития. Национал-социалистические правящие круги Германии были убеждены, что им не составит особого труда вернуть народы Советского Союза в жизненные формы времен феодализма. У них широко бытовало мнение о том, что эти народы после длительной угрозы для их персонального существования со стороны политических органов Советского государства воспримут примитивное управление новых господ как освобождение или спасение. В тщеславном невежестве немецкое руководство не замечало того прогресса, которого добилось Советское государство, особенно в области молодежного воспитания, образования, повышения социального положения интеллигенции и трудящихся масс населения. Немецкое руководство коренным образом ошибалось и в оценке самих советских людей, отрицая у них наличие подлинного национального чувства.
Между тем анализ более поздних высказываний германского руководства не оставляет сомнений в том, что большевистская идеология проникла в сознание советских людей настолько глубоко, что от них не приходилось ожидать даже скромного сотрудничества в духе определяемой Германией национально-государственной политики, а достижение их политического перевоспитания в обозримом будущем вообще не представлялось возможным. В то же время такое сотрудничество позволяло, как высказался А. Розенберг[9] в узком кругу заинтересованных лиц, исключить местных добровольных помощников из процесса низведения восточных народов до уровня слуг.
В соответствии с целевыми установками относительно завоевания более широкого жизненного пространства для немцев и других европейских наций, покорения и подчинения восточных народов жесткое ограничение проявлений враждебности на носителей коммунистической идеологии не распространялось. Более того, ожидалось, что население, которое длительное время будет подвергаться воздействию строгих порядков новой власти, определенно начнет оказывать скрытое сопротивление.
Основные положения руководящих директив, определявших данную политику, Гиммлер изложил в своем меморандуме «Некоторые мысли об обращении с инородцами на Востоке», который с наложением грифа строгой секретности был одобрен Гитлером. В этом документе, предназначавшемся первоначально для установления германского господства в Польше, по сути, излагались общие цели всей восточной политики Германии. Она предусматривала роспуск всех политических организаций, а также всеобщее разделение населения Восточной Европы на мелкие группы и родовые сообщества[10]. Тем самым планировалось воспрепятствовать возникновению любого политического единодушия.
6
Йодль Альфред Йозеф Фердинанд (1890–1946) – военный деятель Германии, с 1 апреля 1939 г. являлся начальником оперативного отдела штаба оперативного руководства Верховного командования вермахта, переименованного 8 августа 1940 г. в штаб оперативного руководства Верховного командования вермахта, с 1 февраля 1944 г. – генерал-полковник. Рассматривался Международным военным трибуналом в Нюрнберге как один из главных военных преступников и по решению суда был казнен через повешение.
7
Имеется в виду «Договор о дружбе и ненападении между СССР и Королевством Югославия» – соглашение, подписанное в Москве 5 апреля 1941 г., согласно которому стороны обязывались воздерживаться от нападения друг на друга и соблюдать «политику дружественных отношений» в случае, если одна из них станет объектом военных действий третьей стороны.
8
Гальдер Франц (1884–1972) – военный деятель Германии, генерал-полковник (с 1940 г.). В 1938–1942 гг. являлся начальником Генерального штаба сухопутных войск вермахта. Из-за разногласий с Гитлером относительно стратегии ведения боевых действий 24 сентября 1942 г. был отстранен от должности, а в июле 1944 г. по подозрению в причастности к покушению на Гитлера арестован и помещен в концлагерь Дахау, где его и освободили американцы. В качестве свидетеля давал показания на Нюрнбергском процессе. 20 июня 1947 г. его перевели в лагерь для интернированных гражданских лиц. Находясь в американском плену, участвовал в написании военно-исторических трудов. В 1948 г. успешно прошел денацификацию и после ряда апелляций с сентября 1950 г. официально стал считаться «свободным от обвинений». С 1950 г. работал экспертом при правительстве ФРГ, участвуя в создании вооруженных сил ФРГ. С 1950 до 1959 г. работал в историческом управлении армии США, а затем в качестве старшего консультанта при группе исторических связей армии США. Отойдя от дел в июне 1961 г., в ноябре того же года был награжден высшей наградой США, вручаемой иностранным гражданским служащим.
9
Розенберг Альфред Эрнст (1893–1946) – государственный и политический деятель нацистской Германии, обергруппенфюрер СА и идеолог Национал-социалистической немецкой рабочей партии (НСДАП). В 1941–1945 гг. был рейхсминистром восточных оккупированных территорий. Приговором Нюрнбергского трибунала объявлен одним из главных военных преступников и казнен.
10
В секретном меморандуме Гиммлера «Некоторые мысли об обращении с инородцами на Востоке» предусматривалось не только разделение населения Восточной Европы на мелкие группы, но и последующее уничтожение этих групп. После истребления евреев планировалось, в частности, уничтожение кашубов, гурали, лемков и т. д. Также в меморандуме содержалось предложение ограничить образование «инородцев» «счетом до 500», написанием своего имени и знанием «Закона Божьего». Навык чтения назывался лишним.