Страница 8 из 40
Единственной отрадой раба может быть желание получить похвалу от госпожи — так их учили.
Сэйд, наверное, не отказался бы получить похвалу от этой молодой и красивой аристократки, но то, что он чувствовал, было больше и глубже.
Сэйд хотел обладать ею — как бы кощунственны ни были эти мысли для такого, как он. Он представлял, как берёт её, как ласкает это гибкое и такое соблазнительное тело. Как целует розовые бусинки сосков, как щекочет их языком… Как светловолосая дева по имени Ариана выгибается в ответ в его руках, гладит по волосам. И то, что эта дева, похоже, имеет здесь немереную власть… то, что даже у тёртого жизнью надсмотрщика она вызывает страх… Всё это делало чувства и желания Сэйда лишь острей.
«Тобой овладели демоны…» — растерянно думал он, сидя на полу и пытаясь поверить в то, что этот странный ледяной дух действительно заметил его, действительно забрал к себе.
Сэйд не понимал, почему произошло именно так. Как могло случиться, что они встретились в этом огромном мире, как получилось, что и он сам тоже вызвал у этой избалованной волшебницы интерес.
И от мыслей о том, что всё это действительно случилось, в груди просыпалось неясное тепло. Даже боль в истерзанном теле отступала на второй план.
Конечно же, в отведённое ему время, Сэйд так и не прикоснулся к мази. К тому времени, когда дверь открылась, и на пороге показался Йен с огромным подносом в руках, Сэйд ещё и близко не добрался до купальни.
Увидев странное, осоловевшее выражение его лица, Йен невольно разозлился.
— Долго будешь рассиживаться? — окликнул он нового раба. — Помоги поднять поднос к госпоже! Хотя бы дверь придержи…
Сэйд мгновенно подскочил и бросился выполнять приказ. Он не только прикрыл дверь за слугой, но и, забрав у него поднос, сам стал подниматься с ним наверх.
Йен, который имел сомнительную радость носить наследнице еду каждый божий день, облегчённо вздохнул и остался стоять, позволяя новенькому сделать всё самому.
Уединившись, Ариана, наконец, немного успокоилась. Если всё утро её терзало волнение за непонятного раба, то теперь она почти физически ощущала его присутствие в соседней комнате, и это давало ей непривычную уверенность в себе.
Самую малость поразмыслив об этом, Ариана улыбнулась неведомо чему и взялась за книги.
В преддверии Испытания, почти все дни её были заняты ментальными практиками и теоретическими занятиями. Почти треть тех, кто брался проходить Испытание, терял что-то важное, и для каждого эта жертва была своей. Так повелось с тех пор, как погасло солнце.
К тому моменту, когда Катастрофа погрузила Эласторн во тьму, население материка уже разделилось на семь кланов, высших членов которых уже нельзя было со спокойной совестью именовать людьми. Ядро кланов составляли варлоки — те, кто неведомым ныне путём развил в себе сверхчеловеческие способности, научился управлять внутренней и внешней энергией, менять мир посредством разума.
Поговаривали, что именно такое изменение стало причиной Катастрофы. Впрочем, любителей позлословить быстро заставляли замолкнуть, потому что каким бы ни было положение в старом мире, теперь варлоки правили всем.
Большинство людей, включая тех, кто не обладал вообще никакой силой, обитали в стенах твердынь и в ближайших их окрестностях. Они подчинялись «Основам» — как называли себя те, кто унаследовал от предков способность управлять энергиями. Встречались и те, в ком дар проявлялся частично — таких чаще именовали просто варлоками.
Каждый варлок, как правило, с рождения имел склонность к определённым техникам применения энергий, и в большинстве случаев эти склонности были сродни той школе магических искусств, которая процветала в стенах его твердыни — это было логично, ведь школы не появлялись на пустом месте, а создавались дедами и прадедами, имевшими такой же дар.
Всего школ было семь — по числу твердынь, и каждая из них в различных комбинациях использовала различные виды энергий — льда, воздуха, света, тьмы, воды и земли.
Ариана в своём роде была уникумом, потому что ей с рождения подчинялись четыре из шести — она не имела власти только над энергиями земли и тьмы. Однако, это не меняло того, что по достижении совершеннолетия, ей предстояло сделать выбор и сконцентрироваться на одной из техник.
Овладение энергиями не отменяло необходимости тренировать физические навыки, потому как любая энергия исчерпаема, и в этом Ариана тоже всегда была заметно успешнее сверстников. Гибкое и сильное тело позволяло ей двигаться быстро, она легко обучалась, её разум был пластичен — и потому Ариана без труда осваивала новые приёмы и навыки.
Однако, в этом Испытание вводило для неё некоторые ограничения, потому что не все техники оставляли время и энергию для совершенствования одновременно разума и тела.
Ариана, впрочем, давно уже обдумала все эти перспективы. Её привлекали многие школы и многие умения, она хотела развивать в себе способности разных направлений, пусть даже ей и пришлось бы потратить на это больше времени, чем если бы она выбрала узкую специализацию. Техника, которую она заранее выбрала для себя, называлась техникой Серебряного Ветра, и Ариана знала, что в замке Белого Пламени знают только части этого пути. В своём походе она намеревалась отыскать новых учителей, собрать знания, которых не было ни у кого из её предков.
Жизнь Арианы была продумана и просчитана на годы вперёд. Распланирована ею самой, а Ариана была не из тех, кто легко соглашался менять свои планы. Всё, что требовалось от неё теперь — двигаться по прямой, не расслабляясь до самого Испытания и не отвлекаясь на подначивания Нарианы, жалобы Йена и приставания некоторых других обитателей замка, среди которых одни видели в Ариане вкусную добычу, другие в самом деле интересовались её красотой.
Ариану не привлекали ни те, ни другие. На любые эмоциональные выходки своего окружения, она всегда смотрела немного свысока.
Всегда, до вчерашнего дня. Потому что встреча с этим непонятным рабом вспорола её спокойствие, как отточенный клинок. Разрушила всё, в чём она была уверена ещё несколько дней назад. Выпотрошила её собственные чувства и заставила сердце болеть странной, незнакомой болью.
Ариана не знала, как понимать то, что с ней происходит. Но точно знала одно: она не может, не имеет права оставить этого раба здесь. Не может позволить чужим рукам прикасаться к нему.
Теперь, когда она снова думала об этом, Ариана опять чувствовала странную обиду, но к ней с избытком примешивался стыд за то, что она видела утром, и за то, что допустила.
«Такого больше не повторится», — твёрдо сказала она себе.
Увы, чтобы это не повторилось, Ариане предстояло очень многое изменить в своих планах.
Об этом она и думала перед тем, как слабый стук в дверь заставил её опомниться. Ариана увидела, что едва прикоснулась к книге и так ни разу и не перелистнула страницу.
— Войди… — велела она, немного удивившись тому, что Йен нахватался подобной вежливости.
Дверь открылась, но на пороге стоял вовсе не Йен.
— Госпожа… слуга просил меня передать вам еду.
— Слуга… — растерянно повторила Ариана, разглядывая почти обнажённое тело своего нового раба. Несмотря на следы наказания и явное истощение, рельеф его мускулов не давал отвести глаз. Заставлял сердце биться быстрей. — Да, — опомнилась она. — Да, заноси, садись, нам нужно о многом поговорить.
Сэйд быстро и молча выполнил приказ. В спальне Арианы было довольно просторно — достаточно, чтобы держать на полу на коленях раба и наказывать его. Однако, ничего похожего на обеденный стол не нашлось, очевидно, Ариана здесь только завтракала и делала это в кровати.
Толком не придумав, куда бы поставить поднос, Сэйд просто опустился на колени перед госпожой и замер, держа его в руках так, чтобы Ариане было удобно есть.