Страница 32 из 40
Она вздохнула и отстранилась.
— Теперь самое интересное, — Ариана подтолкнула Сэйда обратно к его стороне круга. — Второй амулет… очевидно… создан твоей душой.
Оба смотрели на крупный сгусток руды, ровно светившийся алым.
— Обычно Стражи не имеют собственного амулета. То есть, конечно, если бы я взяла в Стражи варлока, уже прошедшего испытание, тогда, наверное, да… Но ты входил в храм не как неофит, ищущий силы, а только как тот, кто должен был стать моей поддержкой. Не знаю, нравится мне это или нет, но Храм, похоже, иначе увидел твою судьбу.
— Не понимаю.
— Скорее не веришь, — хмыкнула Ариана, бросив быстрый взгляд на его мрачное лицо. — Ты - варлок, Сэйд. Ты открыл для себя пути силы, доступные лишь посвящённым. Ты сделал собственный амулет и, если бы не обстоятельства… юридического плана, так сказать… Сейчас мог бы собрать свою дружину и отправиться в собственный поход.
Сэйд молчал. Только лицо его сделалось ещё мрачней.
Ариана помолчала.
— Если ты хочешь выйти и объявить об этом всем, то я, наверное, не стану тебя останавливать, — также помрачнев, продолжила Ариана. — Однако считаю, что это будет глупо. Так ты никому не докажешь, что перестал быть рабом.
Сэйд коротко кивнул.
— Не важно, есть у меня сила или нет — раб, это всего лишь раб.
— Нет, не так, — мягко произнесла Ариана. Накрыла его ладонь своей. Потом подумала, вздохнула и решила не продолжать его убеждать. — Одним словом, если мы сходимся в том, что ты не будешь сейчас производить революцию в умах, то лучше об этом молчать. Тем более, что у твоего амулета есть ещё одно… странное… свойство… которое, скорее всего, обеспечит тебе или эшафот, или должность подопытной крысы в исследовательской лаборатории. Я говорю о том… что он красный.
— И что?
— Сэйд! Ты же видел кристаллы шести стихий! Свет даёт серебристо-белый цвет, вода — голубой, земля — зелёный, холод — тоже белый, но другого оттенка… Тьма — чёрный. Нет красного, перестань страдать и подумай головой.
Сэйд медленно поднял на неё взгляд.
— То, что находится в этом камне, не относится ни к одной из шести стихий.
— Ни к одной, — подтвердила Ариана.
— Из шести, — добавил Сэйд за неё.
— Я никогда не слышала о варлоках, чьей специализацией стал бы огонь.
Ариана помолчала.
— Мне всегда говорили, что огонь это вроде как… подсобные силы. Все владеют ими в некоторой мере, достаточной, чтобы высечь искру и разжечь костёр — не более того. После испытания энергия, которую мы выбираем для себя, раскрывает для нас новые грани, становится покорной и пластичной, мы можем уже не просто «высекать искры», но творить настоящие заклятия, задействовать ресурсы, которые ранее были нам недоступны. Я не помню никого, кто управлял бы огнём. Может, потому, что им нельзя управлять?
Сэйд молчал.
Ариана вздохнула.
— Одним словом, я думаю, что пока ты сам с этим не разберёшься — лучше не говорить об этом никому кроме меня. И Сайпфера, может быть.
Сэйд кивнул.
— Я понял, — он безрадостно хмыкнул. — Я стал варлоком и обрёл силу, но никто не должен об этом знать. Я как был, так и останусь рабом.
— Давай поговорим об этом потом? Сейчас я ужасно устала.
Сэйд нехотя кивнул.
— Размеры сгустка силы, который мы получаем после испытания, говорят о размерах нашего внутреннего резерва. И я считаю ещё одним удивительным фактом то, что твой сгусток был такого же размера, как у меня. Всегда считалось, что моя внутренняя сила достаточно велика. Впрочем, — Ариана вздохнула. — Это нам, видимо, тоже лучше обсудить потом. Сейчас тебе нужно выбрать форму для своего первого амулета.
Сэйд снова хмыкнул.
— Я бы хотел сделать меч, — твёрдо сказал он. — Но, как понимаю, такой амулет будет очень трудно скрыть…
— Именно так.
— Любой амулет будет трудно скрыть, если ты раб и тебя в любое мгновение могут раздеть догола.
Ариана и Сэйд замерли, глядя друг на друга.
— Можно, — сказала Ариана, ощутив, что Сэйд думает о том же, о чём и она сама. — Жаль, что мне это раньше в голову не пришло.
Сэйд быстро стащил с себя рубашку. Протянул руки, но не успел коснуться самородка — тот поднялся в воздух, следуя за движениями его ладоней… «Нет, взгляда», — понял Сэйд. Так же, взглядом, он приказал сгустку приблизиться. Тот завис напротив его плеча. Кожу опалило огнём. Сэйд стиснул зубы, предчувствуя боль, но всё равно закричал, когда расплавленный металл вошёл в его плоть, завитками и щупальцами потёк в стороны и вниз, образуя замысловатый узор.
Часть татуировки запечатлелась на руке и плече, другая, меньшая, стекла на грудь, витиеватым щупальцем почти касаясь соска.
Ариана протянула руку в инстинктивном желании коснуться её, но тут же отдёрнула.
— Потом, — твёрдо произнесла она. — Всё потом. Одевайся и давай выбираться отсюда, Сэйд.
Ариана поднялась в полный рост. Сэйд едва успел встать и натянуть рубаху, когда наследница стала оседать вбок.
Сэйд уже не удивился. Он понял, что основной его обязанностью станет носить Ариану на руках.
Следующие три дня Ариана вообще не вставала с кровати. Энергия, на самом деле, восстановилась раньше — по крайней мере настолько, чтобы она могла ходить. Но Ариана просто не хотела. Она лежала и думала, по большей части о том, что будет дальше. Но время от времени и о том — что закончилось и что стало рубежом.
Йен носил ей еду, а Сэйд всё это время пропадал на пустыре. Он тоже думал о том, что произошло. Снова и снова пытался вызвать огонь… И не мог.
В башню он возвращался только на ночь, измотанный до тошноты, и если Ариана уже спала — ложился на полу возле кровати. Ему требовалось немного пространства, чтобы разобраться с самим собой.
На третий день Ариана проснулась первой и не выпустила его из комнаты.
— Почему ты вообще там? — она ткнула пальцем на подстилку Сэйда на полу.
Сэйд не знал, как объяснить. Долго молчал.
— Потому что я не хочу спать с тобой только потому, что у нас одна кровать, — сказал он наконец. — Не хочу, чтобы это становилось для тебя привычным, не хочу, чтобы в один прекрасный день это надоело тебе.
— Во-от оно как… — протянула Ариана, озадаченная подобными поворотами псевдологики. Потёрла глаза. — Ты можешь спать с Йеном или на сундуке. Если тебе так уж хочется спать без меня.
— Дело не в том, что…
Ариана не дала ему договорить.
— Я бы нашла тебе вторую кровать, но в этом нет смысла. Мы не останемся в цитадели больше, чем на месяц. Я, правда, понятия не имею, как мне собрать дружину… — Ариана вздохнула. — Но для начала хочу сходить к Сайпферу и расспросить кое о чём. Ты к нему ещё не ходил?
Сэйд качнул головой.
— Отлично. Тогда вели Йену принести завтрак и кадушку с водой. Я пойду освежусь.
Умывшись и перекусив, оба вышли из башни и направились к выходу из города. Арианой владело странное, воздушное настроение, как будто не было ничего ни позади, ни впереди. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой свободной, как сейчас.
— Кто войдёт в твою дружину? — спросил Сэйд, хотя и понимал, что для него это не имеет особого значения. Кто бы ни стал союзником Арианы, все они, безусловно, были свободными. И любой из них будет относиться к нему как к рабу.
Сэйд от природы был общителен. Он не любил одиночества и молчания, но среди тех людей, с которыми ему приходилось существовать бок о бок, никогда не находил тех, с кем мог бы дружить. Гаремные рабы вызывали у него или презрение, или жалость, но он не чувствовал, что мог бы положиться на кого-то из них. Хозяева и надсмотрщики — ненависть. Ариана стала первой, рядом с кем Сэйд чувствовал себя спокойно. С кем мог говорить открыто. И сейчас, предчувствуя перемены, он боялся, что это изменится.
Ариана долго молчала. Она, напротив, почти никогда не имела потребности в активном общении. Разве что в детстве, до смерти матери… Да и то лишь потому, что тогда ещё не знала, к чему приводит доверие. Как итог, все старшие дети носились по замку ватагами, а потом ватагами же уходили в поход. Но с Арианой вышло иначе. В каждом, кто пытался завязать с ней знакомство, она видела корысть и никого к себе не подпускала. Теперь же, когда пришло время собрать людей, которым бы она доверяла, Ариана обнаружила, что у неё нету никого. «Только Сэйд», — со вздохом подумала она. И хотя Ариане было вполне комфортно с ним вдвоём, наследница понимала, что двое — это слишком мало для первого выхода за пределы цитадели.