Страница 77 из 181
Нет-нет-нет! Она не хочет, чтобы он сожалел о недавнем порыве, потому подходит, опускается перед ним и хватает за руку, ловя пустой, лишённый каких-либо эмоций взгляд.
Гермиона пытается дать толику тепла, заставить его поддаться ей, и на свои попытки получает лёгкую полуулыбку, но глаза так и блуждают в безжизненной пустоши, в которой ей явно нет места. Там никому нет места, кроме него самого.
И сейчас Гермиона понимает, что игра Тома, окружившая её со всех сторон, не с ней, а у него — с самим собой. Нужно лишь помочь победить ему в этом.
Она медленно складывает свободную ладонь на штанину, ведёт по ней вверх и цепляет холодные пальцы руки, лежащей на бедре, замечая, как пустой опущенный на неё взгляд начинает загораться любопытством.
Она вымученно улыбается ему, притягивает пальцы ближе, чтобы обхватить ладонь, и наблюдает, как уголки тонких губ пару раз дёргаются.
— Понимаешь, с кем связываешься? — звучит задумчиво и легко, но таит какую-то загадку.
Гермиона на пару секунд опускает голову, чувствуя, как хочется закричать во всю глотку, но вместо этого спокойно отзывается:
— Расскажи мне всё, что считаешь нужным. Я помогу.
Том в удивлении приподнимает брови и чуть наклоняется к ней, но та не сдвигается с места, а лишь прислоняется щекой к коленке.
— Я сделаю, что скажешь, — добавляет ко всему, затаив дыхание.
Она выжидает столько, сколько требуется Тому сложить что-то в своей голове и решиться на какой-то шаг, наблюдает, как тёмные глаза мимолётно пробегаются по комнате, возвращаясь к ней, чувствует чужое колебание и сомнение, затем ловит резко изменившийся на самодовольный взгляд и завороженно прислушивается к мягкому тембру голоса, произносящему слова:
— Поднимайся, сядь сюда.
Гермиона опирается на ногу, встаёт с пола, выпрямляется и аккуратно садится на указанный подлокотник, устраиваясь поудобнее. Неожиданно Том притягивает ближе, сверкая глазами, закусывает губу, пытаясь спрятать слабую улыбку, и медленно произносит:
— Раз ты согласилась, я дам то, что ты хочешь, но теперь назад пути нет.
У Гермионы снова складывается впечатление, что её обвели, переиграли и вытянули то, что ему было нужно, но на фоне ожидаемого это показалось ничем, может быть, не такой высокой ценой.
— Я расскажу кое-что, ты будешь знать больше, но прежде… — Том нарочно делает паузу, задумываясь на мгновение, затем чуть щурит глаза и с тенью игривости в голосе заканчивает: — но прежде докажи, что я действительно тебе нужен.
Гермиона чувствует подступающее изумление, но быстро берёт себя в руки, чуть наклоняется к нему и спрашивает:
— Ты серьёзно?
— Ты же хотела серьёзно, — доверчиво отвечает он, — и я решился дать тебе попытку.
— Я не хочу, чтобы это выглядело, как договор, — она опускает грустный взгляд вниз и тяжело вздыхает.
— А это не договор, Гермиона, — улыбчиво отвечает Том, притягивает к себе, заглядывая в заискрившиеся глаза, и прикасается губами к её, добавив: — Я тоже серьёзно.
========== Глава 12. Общая цель ==========
После ссоры с Лестрейнджами в поместье Малфоев воздух пропитался недосказанностью и напряжением. Казалось, все обитатели и гости образно разделились на два фланга: те, кто косился на Тома, время от времени бросая испепеляющие взгляды или поджимая губы, и те, кто предпочитал не обращать ни на что внимание, но украдкой обнажать слабую улыбку, переводя исподлобья взгляд с Тома на Лестрейнджей, и наоборот. Однако ни те, ни другие с Томом больше не обмолвились и словом, лишь Долохов вёл себя как обычно, словно ничего и не произошло.
В свою очередь, Том продолжал невозмутимо ходить по поместью, посещая столовую в положенное время, библиотеку и общий зал, где обычно собирались домочадцы, чтобы в тишине провести время за книгой, игрой в волшебные шахматы или почти неслышной беседой.
Даже Нарцисса Малфой, впервые увидев в гостиной Тома после того инцидента, слабо поморщилась и демонстративно отвернулась, возвращаясь к беседе с мужем, который, к слову, даже не посмотрел на вошедшего, предпочитая сделать вид, что здесь никого нет. Некоторые поддерживали поведение Малфоев, бросая высокомерные взгляды, сталкиваясь с Томом на входе в поместье. Большая же часть Пожирателей смерти с любопытством взирали, как хозяева косятся на новобранца и не смущались подшучивать по этому поводу между собой. Сами же Лестрейнджи были вне себя от ярости и не кривили душой лишний раз выразить своё недовольство и абсолютное презрение, однако напрямую Тому ничего не высказывали — походило на то, что Тёмный лорд запретил вообще с ним разговаривать. На удивление, лишь Рабастан Лестрейндж совсем ничего не говорил, чего нельзя сказать о Беллатрисе, и даже не фыркал, как это позволяла себе Нарцисса. Августус Руквуд больше не появлялся в доме Малфоев, и по слухам Том понял, что даже в Министерстве ему дали небольшой отпуск.
Риддлу было не впервые приспосабливаться к нормальному образу жизни в обществе напыщенных аристократов, задирающих свои головы выше потолка. Ему это чем-то отдалённо напомнило первый курс в Хогвартсе, когда мальчишки-однокурсники недоверчиво, а то и с неким презрением наблюдали за сироткой, происхождение которого никому не было известно, от чего явно все делали вывод, что он не чистокровный волшебник. Но тогда он был маленьким, а сейчас он уже взрослый, хоть и аристократы тоже не его одногодки. Если в тот раз Том настойчиво убеждал себя в исключительности и самостоятельности, чтобы справиться с навалившимся на его плечи грузом, то в этот раз его абсолютно ничего не смущало — достаточно было вспомнить изумление и замешательство мадам Лестрейндж перед тем, как она уносила свой ноги от мощного проклятия, происхождение которого не знал даже сам Волан-де-Морт. Более того, он шугнул аристократов, утёр им нос и добился неприкосновенности в свою сторону. Том оставался для них самой настоящей загадкой.
Прошло немало дней, прежде чем он сообщил Тонкс, что их встречи могут возобновиться, и при первой же возможности та поделилась впечатлениями о произошедшем, намеренно избегая единственную деталь — белеющий взор Тома и странную магию, щёлкавшую на весь гаражный массив. Тот, в свою очередь, выложил результаты своих посещений в школу, ведь в момент, когда Нимфадора встречала его и провожала до открытой дороги к замку, они не могли разговаривать, опасаясь навострённых ушей авроров, сторожащих школу. Тонкс была заинтригована действиями Малфоя-младшего, потому нисколько не сомневалась в необходимости Тома вынюхивать его делишки дальше. Уже было не секретом, что её кузен стал Пожирателем смерти, и это настораживало.
Антонин Долохов взял привычку приходить в комнату к Тому каждый третий день, чтобы обсудить царящую обстановку, рассказать свежие новости в стане Пожирателей смерти или выпить несколько рюмок чего-то крепкого за пустой болтовнёй. Когда у молодого волшебника не было настроения на дискуссии, он молча ютился в глубоком кресле и бросал на него задумчивые или, наоборот, безмятежные взгляды, время от времени перебирая пальцами белые манжеты, торчащие из-под мантии.
Но в тот раз Антонин пришёл ближе к ужину, да и в тот день, когда его визит не ожидался. Он невозмутимо прошёлся по комнате, заглянув в газету, которую читал Том, вальяжно расположившись на стуле за столом, затем подошёл к окну, внимательно оглядывая сад, и легко спросил:
— Как успехи с Исчезательным шкафом?
Тот оторвал взор от строчек, задрал голову к потолку, чтобы видеть стоящего за спиной Антонина, и с любопытством ответил:
— Пока что никак. А ты что-то нашёл?
Долохов, в своей манере, выдержал внушительную паузу, затем медленно повернулся к волшебнику и улыбчиво отозвался:
— Нет, но, мне кажется, я нашёл место, где можно попытаться хоть что-то узнать о магии, которая наложена на шкаф.
Том оторвался от спинки стула, выпрямился, откладывая газету, и обернулся к собеседнику.
— Что за место и как ты его нашёл?