Страница 54 из 181
Гермиона с лёгким непониманием уставилась на него и медленно спросила:
— Как ты это делаешь? Ты же бесишься от этого…
— А тебе нравится испытывать боль? Если хочешь, я могу перестать…
— Нет! — тут же возразила она, на что Том мягко усмехнулся.
— Тогда есть кое-что, и ты должна беспрепятственно отдавать это мне.
Гермиона чуть сощурила глаза, увидев, как улыбка на тонких губах становится ярче, а взгляд мельком обратился к опухшим губам. Том неторопливо притянулся, замирая в дюйме от лица, приоткрыл рот и медленно прикоснулся к тонкой коже, улавливая прерывистое дыхание, и буквально через несколько секунд так же медленно отстранился, вытягивая мерцающую субстанцию, заполняющую тёмные глаза белоснежным светом. Её до сих пор пугала эта картина, как неестественно светящиеся неоном глаза восторженно и воодушевлённо начинают пронзать насквозь, становясь слишком загадочными и притягательными.
Том снова перемешался в цветах, ароматах и вкусах, ощутил невыразимую уверенность в себе, отстранился ещё на дюйм и позволил нити исчезнуть на губах.
— Мне нужно именно это, — продолжая сверкать взором, сменившимся на бархатный тоном заключил он и позволил появиться блуждающей улыбке.
— Это опасно, Том, — прерывисто, еле шевеля губами, отозвалась Гермиона, пытаясь отойти от эйфории расслабленного тела после выжимания из неё магии. — Я помню, что ты чувствовал, когда дрался с кем-то пару дней назад. Тебя разрывало…
— Тогда я не понимал, как это действует. Сейчас я понимаю…
— Тебя можно разозлить, и тогда… — не соглашалась та.
— Тогда я уверен, что смогу даже убить этим, — продолжал улыбаться Том, пребывая в восторге.
Гермиона вздохнула и попыталась отвести взгляд, но тот тут же схватил её за плечи и заставил посмотреть в светящиеся глаза.
— Я обещал, что не причиню тебе вред. Ты должна мне давать то, что я хочу, — произнёс Том, прекрасно осознавая, что нет другой возможности получить такое — она должна быть расслаблена и открыта ему, а значит, никакие пытки и принуждение не помогут, а скорее, убьют её.
Гермиона долго смотрела на него, сильнее проникаясь к воодушевлённому взгляду, и смиренно ответила:
— Я хочу понять, как это действует.
— Что именно? — чуть сощурив глаза, спросил Том.
— Что ты чувствуешь в этот момент? Как ты сдерживаешь вспышку, что готова вырваться в это же мгновение?
— Ты хочешь попробовать? — чуть отведя в сторону подбородок, игривым тоном поинтересовался он, сильнее сощурив глаза.
— Да, — кивнула Гермиона.
— А если не сдержишься? Если выпустишь вспышку?
— Я и прошу, чтобы ты объяснил мне, как сдерживаешь её.
Том отвёл взгляд, переживая заново свои ощущения на тот момент, затем резко повернулся к ней и, как будто что-то припоминая, спросил:
— Ты способна причинить мне вред?
Гермиона немного нахмурилась, не понимая, к чему задан такой вопрос.
— Нет.
— А хочешь причинить мне вред?
Она ответила не сразу, поэтому Том добавил:
— Мне нужен честный ответ.
— Нет, не хочу.
— Дорожишь мною?
— Что за вопросы? Какое это имеет отношение?..
— Просто ответь, — спокойно перебил Том, качнув головой.
— Да, — отозвалась Гермиона и закусила губу.
— Хорошо, — невинно улыбнулся тот. — Тебе всего лишь нужно будет вспомнить об этом.
— То есть? — не понимала та, недоверчиво глядя в блестящие глаза.
— В момент, когда поймёшь, что за секунду готова выплеснуть магию, ты должна вспомнить и ощутить, что дорожишь мною, что не способна причинить мне вред. Вспомнить и почувствовать, что я важен тебе. Поняла?
Гермиона долго смотрела на него с недоумением, перешедшее в лёгкое изумление.
— Значит, я важна?..
— Пробуй, — тут же отдёрнул Том, чуть приблизившись к ней.
Та взволнованно выдохнула, пробежавшись взглядом по комнате, и сосредоточилась на глазах, в которых не успел потухнуть неоновый свет.
— Не нервничай. Я постараюсь помочь, — доверчиво отозвался тот, коротко кивнув.
Том проследил, как Гермиона неуверенно притянулась к нему, не сдерживая пристальный взгляд, опуская вниз, и прикоснулась губами. Он приоткрыл рот, пытаясь удержать себя от инициативы и позволить Гермионе вытянуть из него магию, а не наоборот. Если Том уже прекрасно понимал, как обнажить нить с одного касания, то ей нужно научиться сначала находить её.
Он терпеливо позволял ласкать себя, улавливая расслабление во всём теле, начиная плавиться, как масло под раскалённым ножом, испытывая обратное ощущение — слабость, но по-прежнему не чувствовал, что Гермиона пытается вытянуть нить. Её руки поднялись к плечам, и пальцы коснулись жёстких волос, слабо прижимая Тома к себе. Она нежно и ласково углублялась в касании, и только спустя некоторое время он стал смутно понимать, что она именно целует и именно углубляет поцелуй, не выискивая, а вкладывая всю себя.
Том впал в недолгое замешательство, затем медленно отстранился и прошептал в губы:
— Не то делаешь.
Гермиона вздрогнула, не решаясь прикоснуться заново, и тот сам настиг её, приоткрывая рот, позволяя завладеть губами. Она нерешительно начала и через некоторое время снова проявила нежность, после чего Том опять отстранился и усмехнулся в губы:
— Ты хочешь целоваться?
Гермиона разжала пальцы на плечах и медленно спустила ладони к груди, приготовившись отстраниться. Том ощутил её неловкость и издал смешок, но накрыл губы своими губами и увлёк в глубокий поцелуй, одной рукой мягко сжимая пушистые волосы, а другой прикасаясь к скулам. На мгновение он отстранился, вытянув белеющую субстанцию, полыхнув горящими глазами и ощутив заполняющую всё тело уверенность и силу, и снова мягко, но уверенно продолжил ласкать влажные губы.
— Прояви настойчивость, — выдохнул он.
Гермиона попыталась последовать совету, вскоре стала стягивать на себя воротник плаща, сильнее сжимая в ладонях, а Том ощутил, как его уверенность переходит в слабость, поддаваясь чужой инициативе. Его швырнуло в мягкую пропасть, обволакивающую теплом каждую частичку души, и, наконец, Гермиона уловила находку и потянула на себя, начиная глубоко вдыхать.
Том мелко задрожал, утопая в ещё более сильной слабости, призывающей издать стон от слишком странного ощущения, а Гермиона затряслась от настигающих неукротимых эмоций, которые она не знала, как сдержать.
Он наблюдал сквозь полуопущенные ресницы за наполняющимися белым светом зрачками, почувствовал, как разъединились губы и показалась мерцающая нить, беспрерывно стремящаяся к Гермионе. С каждой секундой Том сильнее различал ленивость и блаженство, отдавая себя, но на задворках сознания ощущал страх, которым она наполнялась. Гермиона напрягалась от того, что следующая секунда может стать последней до выплеска магии, но Том настолько глубоко пропадал в эйфории чернеющей бездонной пропасти, что едва ли улавливал мысль, как помочь ей не сорваться. Он тупо растаял под натиском обнажившихся чувств, время от времени дрожа ресницами и наблюдая за белоснежным свечением, безмятежно решив, что Гермиона справится сама, плевав на опасность, грозящую ему.
Буквально через пару секунд Том почувствовал, как она сдавливает ему плечи, словно заставляя обратить на неё внимание, и он мгновенно сбросил с себя блаженный дурман, широко распахнул глаза и понял, что её безумный страх несколько не так переходит в бережливость, а значит, опасность выплеска волшебства существует и очень высокая.
Том лениво притянулся к губам и требовательно вонзился в них, перебивая упорство Гермионы. Ладони мгновенно устремились к шее и волосам, как можно аккуратнее поглаживая трепещущую кожу, заставляя сбросить напряжение. Пальцы начали ритмично сжимать тело, пытаясь проявить чувственность, пока оно не стало казаться мягкой подушкой. Глаза у Гермионы вернулись к прежнему цвету, говоря о том, что она расслабляется под его натиском, и Том сразу же сорвал с её губ белеющую субстанцию, вдыхая в себя, загораясь белизной в глазах и ощущая головокружительное смешение ароматов, вкусов и оттенков. Недавняя слабость превратилась в невообразимую уверенность, оставляя магию теперь под его контролем.