Игра даэдра

Данмер успел сотворить огненную стрелу, но магия не достигла цели – Туран поставил оберег, поглотивший чары. Пары секунд мне хватило, чтобы допрыгнуть до дозорного и вонзить нож ему под мышку. Он выронил булаву и схватил мою руку, до боли вывернув запястье. Эрандур вдруг оказался за спиной Турана и ловко пойманным в воздухе ножом перерезал ему горло.

Хватка дозорного на моём запястье ослабла, светлые одеяния потемнели от крови. Туран опустился на колени и на последнем выдохе прохрипел:

– Стендарр…

Мерцание света и тряска прекратились. За исключением убитого мужчины на кухне, дом вернулся к прежнему состоянию.

«Иди ко мне! – продолжил голос уже с менее ожесточенной, даже дружелюбной, интонацией. – Получи свою награду!»

– Пошли отсюда, – я кинулась к выходу, но плашмя ударилась о всё ещё запертую дверь.

«Ничтожество! Ты будешь играть по моим правилам! Или я раздавлю тебя!»

Ну, конечно! Как я могла забыть об игре, в которой участвую! Даэдра не дремлют, и следующий принц сделал свой ход. Пока я не знала, кто это, но властный голос и страх, стискивающий сердце, рождали в памяти угрожающий образ Мерунеса Дагона. Но были и отличия. Прямолинейный Владыка Разрушения с большей вероятностью заманил бы нас ловушку и призвал армию дремор, чтобы разорвали нас на части.

Эрандур странно взглянул на меня, потом на дверь, и с тяжелым вздохом проронил:

– Идём…

– Туда? – я ткнула трясущимся пальцем в сторону спальни. – Что-то не хочется больше идти на зловещий голос…

– Теперь уже ничего не поделаешь, нужно идти вперед, – данмер направился через кухню, и пришлось последовать за ним. Сама мысль, что придется остаться одной в этой комнате, в этом доме, да еще и рядом с мертвых дозорным, вызывала головокружение и тошноту.

«Верно, ничтожество! Ты на правильном пути!» – заговорщицки сообщил даэдра.

Прежде запертая дверь в коридоре за спальней открылась, впуская нас в некое подобие кладовой, заставленной полками и многочисленными бочками и освещенной ровно горящими факелами на стенах. Одна из полок стояла перпендикулярно остальным, а за ней, прямо сквозь горную породу, вился земляной коридор, ведущий в неизвестность.

«Подойди ближе! Не бойся!» – голос стал подозрительно ласковым, если не сказать зазывающим. От этого идти вниз хотелось ещё меньше, а в коридоре слабо замерцал свет вспыхивающих факелов.

Мы с Эрандуром сначала замерли возле шкафа – ни мне, ни жрецу идти в очевидную ловушку не хотелось, а даэдра решил выдержать зловещую паузу перед тем, как свет факелов принялся тревожно колебаться, норовя погаснуть. Расценив это явление, как намёк, я первой ступила в коридор, шепнув другу:

– Прикрывай меня, если что…

Лаз оказался тесноват – похож на штрек шахты, но мне удалось протиснуться, чтобы увидеть небольшую пещеру с даэдрическим алтарем посередине, откуда на меня скалилось жуткое рогатое существо из металла. Его длинный язык свешивался в пустую чашу, над которой парила ржавая шипастая булава с массивной головой. Перед алтарем я заметила круглую площадку.

«Возьми же свою награду!» – возвестил даэдра, но Эрандур не позволил мне шагнуть вперед, ухватив за запястье.

– Ты знаешь, кто это? – спросил он. Я отрицательно покачала головой.

– Молаг Бал, – процедил жрец сквозь зубы. – Мы у алтаря одного из могущественнейших лордов даэдра. Это покровитель насилия, пыток, осквернения жизни и всего самого отвратительного, на что может быть способен человек. Да сохранит нас Мара!

«Боги не помогут вам здесь! – прорычал Молаг Бал, услышав краткую молитву Эрандура. – Подойдите! Или пожалеете!»

Я в сомнениях взглянула на друга, поняв, что на этом испытании ему не место, и направилась к алтарю, чтобы забрать «награду». Если это булава, предназначенная нам за убийство дозорного, то выглядит она не ахти. Почти чёрная от влаги, покрытая коричневыми пятнами ржавчины, некрасивая, и без толики зачарования.

Коснувшись рукояти, я услышала лязг под ногами и отдернула ладонь. Вокруг меня, прямо из пола, выросли железные шипы и приковали меня к месту, остановившись у самого горла. Я стояла и боялась даже шевельнуться, а острия черных клыков даэдрического капкана щекотали мою кожу, почти царапая её. Одно неверное движение и меня ждет судьба Турана.

«Пташка в моих силках… Что я сделаю с тобой? Ощипать перья? Поджарить? Выколоть глаза? Или ты и впрямь ждала моей милости за убийство жалкого червя? Моя благосклонность касается лишь сильнейших. Тех, кто может сломать человека, пытать его, низвергнуть в прах, обратить невинность в грязь!» – Молаг Бал захохотал, а я едва сдерживала в груди надрывный вопль ужаса. Даже дрожать было опасно – стальные шипы могли впиться в шею в любую секунду.

– Чего ты хочешь? – спросил Эрандур вместо меня. – Как мне освободить Джулию?

«Освободить? Я не отпущу её… Я чувствую на ней метку Боэтии! Скажи, пташка, ты тоже хотела осквернить моё святилище? Ответишь честно – умрешь быстро!»

Жрец бросился к шипам, но они угрожающе шевельнулись и сдвинулись чуть ближе к моему горлу. Эрандуру пришлось остановиться, тихо шепча молитву Маре.

– Я… – сглотнув ком в горле и стараясь не коситься на стальные когти, прохрипела я. – …моя метка Боэтии, это… её проклятье… Она прокляла меня за то, что я посмела противиться ей.

Металлические шипы медленно, с отвратительным скрежетом отодвинулись от моей шеи и скрылись в полу. Я рухнула на колени, обхватив руками горло и ловя ртом прохладный подвальный воздух, как выброшенная на берег рыба. В тот миг меня настигло такое облегчение, что я едва не рассмеялась.

«Пожалуй, теперь мы с тобой можем поиграть!» – довольно захохотал Молаг Бал.

С трудом поднявшись, я осталась перед святилищем смотреть на ржавую булаву и пустую чашу.

– Что мне нужно сделать? – громко и уверенно спросила, глядя на жуткий рогатый лик Молага Бала.

«Мне нравится, когда смертные понимают, что их задача подчиняться! А неповиновение Боэтии дает тебе шанс… порадовать меня! Сделай мне приятно! Пролей на мой алтарь кровь служителя Боэтии, посмевшего осквернить это святилище своим кощунственным ритуалом! Я хочу испить его страданий! Он должен познать отмщение Молага Бала, а его душа должна принадлежать мне! Иначе я разорву тебя!»

– Где мне его искать… лорд Бал? – пролепетала я, начиная понимать сущность даэдра Насилия.

«Умная пташка… Вижу, ты действительно хочешь заслужить мою благосклонность. И может быть, заработаешь место у моих ног в Хладной Гавани! Ищи прихвостня вероломной суки в поселении изгоев, ниже по течению реки Карт. И пусть он не погибнет раньше, чем окажется здесь! Тогда, может быть, я избавлю тебя от проклятья!»

Голос замолк, и в пещере воцарилась звенящая тишина. Отголоски эха уносили в Обливион зловещий хохот Молага Бала.

Эрандур схватил меня за шиворот и поволок к выходу через земляной коридор. Я не сопротивлялась, но с трудом переставляла ноги. После разговора с Молагом Балом, чувствовала себя как после изнасилования. Пустота в груди, щемящая необъяснимая боль и тошнота. Словно я позволила самому жестокому лорду даэдра надругаться над собой в присутствии друга, и от этого ощущения мне хотелось содрать с себя кожу.

Выбравшись из коридора, мы направились к выходу из ужасного дома, и я вновь увидела распластанное тело дозорного Турана, вокруг головы которого расползалась лужа крови.

Эрандур вдруг замер на месте и наклонился к убитому.

– Да хранит тебя… – он осекся. – Нет. Здесь моя молитва не будет услышана. Это место проклято. Нужно убрать Турана отсюда.

– Что? – я встряхнулась, сбрасывая темное наваждение, в попытке выкарабкаться из липкой невидимой скорлупы, в которую меня заковал Молаг Бал. – Куда убрать? Мы же убили его. Нас сразу схватят!

– Да, я понимаю, но…

Ох, как мне не хотелось бы сейчас оказаться на месте Эрандура. И как он ещё с ума не сошел от своих моральных дилемм?

– Надо побыстрее выбираться отсюда и возвращаться в таверну. А то не ровен час, Мьол и Ворстаг пойдут нас искать! И хуже будет, если они нас найдут!