Страница 7 из 14
– Что за кралю ты привёз? ― спросил один удивительно юным голосом, так не вязавшимся с его внешностью и возрастом примерно лет тридцати пяти. ― И какого хрена у неё пушка?
– Кандидатка на обучение, ― ответил Алексей. ― Возьмёшь? А пистолет мой. Дал для успокоения, пока ехала сюда с шапочкой на глазах.
Повисло молчание. Три пары глаз уставились на Дарину.
Наконец, тот, что задал вопрос, приблизился к девушке, сказал спокойно и уверенно:
– Отдай.
Дарина протянула пистолет.
Снайпер аккуратно взял, поставил на предохранитель, подняв оружие к небу, при этом курок соскочил с боевого взвода. Затем подошёл к Алексею, посмотрел, чуть прищурясь, прямо в глаза и как неразумному легонько костяшками пальцев этак поучительно постучал по лбу. После чего отдал пистолет.
Тот с виноватым видом потёр лоб, спрятал личное оружие в наплечную кобуру.
Обращаясь к девушке, снайпер спросил, указав рукой:
– Сколько метров до того здания?
Дарина секунду подумала и сказала:
– Метров шестьсот.
– Правильно, ― несколько удивлённо ответил военный. ― Пятьсот девяносто два метра. Ещё вопрос. Сейчас быстро посмотришь назад, там стоит другое здание. Запомнишь в нём всё, что сможешь. Давай.
Дарина повернулась и увидела примерно в двухстах метрах неказистое трёхэтажное строение.
– Разворачивайся, ― скомандовал снайпер.
Девушка повернулась.
– Сколько всего окон в здании?
– М-м-м… пятнадцать, по пять на каждом этаже. На втором этаже второе окно слева с рамой без стёкол. На третьем два таких же окна ― первое и третье справа. Под крышей надпись «Слава КПСС!»
В глазах снайпера она увидела засветившийся огонёк интереса.
– Что скажешь о крыше? ― спросил он.
– Из старого потемневшего шифера, два слуховых окна треугольной формы, возле левого ― покосившаяся телевизионная антенна.
Военный переступил с ноги на ногу.
Девушка почувствовала, как изменилось его отношение. Уже не такое хищное, что ли, явственнее стала расположенность.
И всё же следующий вопрос заставил усомниться в правильности ощущений.
– Зачем тебе быть снайпером?
– Мама и младший брат погибли при обстреле…
Снайпер помолчал и вздохнул.
– Отомстить, значит, хочешь?
– Да, хочу, ― вскинула голову Дарина.
– Стрелять приходилось?
– Из охотничьего ружья раза три, ― потупилась она.
– Сможешь выстрелить в человека? ― остро взглянул, как обжёг, военный.
– В этих смогу, не жалко никого из них. Нелюди они после всего, что творят. В Одессе людей заживо сжигали… Маму и Диму убили… ― глухо ответила Дарина.
Снайпер покивал сочувственно и спросил:
– Как здоровье, хронические заболевания есть?
– Нет, слава богу.
– Как зрение и слух?
– Зрение стопроцентное. Слух нормальный. На гитаре играю.
– О как! На гитаре можешь? ― одобрительно отозвался снайпер. ― А что играешь?
– Испанские композиции, в основном.
– Ладно. Тоже нормально. Послушаю. Гитара есть.
– Берёте меня?
– Возьму с испытательным сроком пять дней. Не выдержишь, отправлю домой, и никакие просьбы не помогут. Согласна?
– Да.
– Мой позывной ― Баюн. Я инструктор, а также папа, мама, воинский начальник и сам господь бог. Моё слово ― закон. Любое моё распоряжение обязательно к безусловному исполнению без каких бы то ни было обсуждений. За малейшее непослушание ― немедленное отчисление. Это понятно?
– Понятно.
– Курс подготовки ускоренный ― месяц. Дольше нет возможности: нужны бойцы, способные выполнять хотя бы минимум из того, что умеет настоящий снайпер. Самому необходимому научу. Остальной опыт придётся получать в бою. Не боишься умереть?
– Боюсь. Очень, ― честно ответила девушка.
– Так, может, передумаешь, пока не поздно? ― снайпер опять остро глянул.
– Нет, ― твёрдо сказала она.
Военный удовлетворённо кивнул и добавил:
– Разумный, контролируемый страх необходим, помогает выжить.
Затем показал рукой на бойцов:
– Выпускники. Уедут прямо сейчас. Так что не знакомлю. Может и встретитесь когда, там познакомитесь.
Подошёл к парням, пожал руки и повернулся к Алексею.
– Забирай.
– В машину, ребята, ― ответил тот.
Снайперы устроились в салоне.
– Удачи тебе, Дарина, ― сказал Алексей, пожал руку военному. ― Ладно, поеду.
– Пошли, ― обратился к ней Баюн. ― Расскажешь о себе подробнее. Кто ты, откуда. Паспорт с собой?
– Да, в сумочке, ― ответила девушка.
– Ты прям как на прогулку, ― усмехнулся по-доброму инструктор, окинув её слегка насмешливым взглядом. ― Ну, ничего, это мы быстро исправим. А вот маникюр твой и руки мне жалко.
Дарина с сожалением глянула на свои ухоженные руки.
– С этой минуты ни имени, ни фамилии у тебя нет. Ты будешь… испанские мелодии, говоришь? Ты будешь Кармен. Нравится?
– Вполне. А кроме меня и тех, что уехали, ещё есть курсанты?
– Пока нет. Но будут, Алексей найдёт.
– Он что-то не так сделал с пистолетом?
– «Не так» ― мягко сказано. Это просто чудо какое-то, что не произошло самопроизвольного выстрела на первой же дорожной кочке. Ему за такие дела вообще нельзя ничего стреляющего доверять, даже детского пистолета с пистонами. Вот тебе первый урок, запомни его как «Отче наш»: никогда ни при каких обстоятельствах не отдавай своё оружие кому бы то ни было, особенно если оно заряжено.
– Я запомнила. А кто он?
– Он Алексей. Устраивает?
– Так точно.
– Вот это ответ! ― одобрительно улыбнулся Баюн. ― Так держать, Кармен. Кстати, где твой телефон?
Дарина, чуть удивившись, ответила:
– В сумочке.
– Дай сюда.
Получив мобильник, инструктор отключил его со словами:
– Пока ты здесь, забудь, что у тебя он есть. Получишь, когда уедешь отсюда.
Дошли до здания, расстояние до которого Дарина недавно определяла на глазок.
– Здесь наша казарма, так сказать, ― пояснил командир. ― Это бывший административный корпус. Выберешь любую комнату, какая понравится. Я туда кровать тебе поставлю. Остальные удобства во дворе. Варим сами. Кстати, не мешало бы подкрепиться. Вода во фляге, котёл, дрова, спички, картошка и всё прочее вон там. Организуй супчик на двоих с запасом на утро. Много не вари ― прокиснет. Завтра приступим к обучению.
«Вот и началась моя новая жизнь, ― меланхолично подумала Дарина. ― И началась с готовки жратвы. Бабья доля везде одинакова…»
Вздохнув, пошла разбираться с ужином.
***
Немудрёную еду ― суп из картошки с вермишелью она заправила говяжьей тушёнкой.
Дарина не любила такую бурду с детства, но на этом настоял Баюн и наворачивал с удовольствием человека, не жалующегося на аппетит.
Девушка немножко похлебала горячей и жирной жижи с характерным привкусом и запахом, с тоской думая, что у неё нет ни мыла, ни зубной щётки, ни полотенца. Как тут обходиться без элементарного, она не представляла, а сказать об этом опасалась, не зная реакции командира.
А тот, наевшись, отвалился будто пиявка от тела, умиротворённый и тихий. Полежал так минут пятнадцать и снова стал прежним, как в первые минуты знакомства.
Сказал деловито:
– Ну, что, Кармен, пойдём выбирать тебе комнату, обустроим её, чем сможем. Я ж не жлоб какой, понимаю, женщине надо создать хотя бы видимый комфорт, если иначе никак.
Осмотренные комнаты были в удручающем состоянии: многолетняя, превратившаяся в слой грязи пыль, давно немытые, засиженные мухами стёкла окон, а между рамами ― и вовсе кладбище из засохших хитиновых трупиков; иные помещения завалены каким-то хламом, сломанной старой мебелью. И везде паутина, на стенах струпья отклеившихся обоев с блеклым невзрачным рисунком в цветочек…
При виде этакого комфорта Дарину начала с большей силой грызть тоска.
Командир проницательно усмехнулся:
– Это ненадолго. Максимум на месяц, а то и на пять дней, как сказал сразу.