Венец из молний

— Итак, — хрипнул он, — надеюсь, мужики, вы уверены, что Мурло мёртв. Уверены, что оторвали ему башку. И вы, конечно, растреплите это всем своим друзьям в красочных подробностях, — Марек сдавил их плечи. Впился грязными ногтями в шею краснолюда до самого мяса. — Иначе, знаете… его призрак найдёт вас по длинным языкам.

Человек и краснолюд заверили ведьмака, что они его собственноручно сожгли и обезглавили. Мареку не хотелось их отпускать, но он не стал расстраивать рыцарей.

Четыре трупа оттащили с поляны, а позже погрузили на лошадей и увезли той же дорогой, что они прибыли. Гуарин готов был поклясться, что слышал, как Марек шепчет что-то камню Дрёмы — будто извинения. Ведьмак отказался менять место стоянки, более того, пол ночи просидел перед камнем. Ворчал, что, прервав его, разбойники «всё испортили».

К удивлению рыцарей, в какой-то момент на шее ведьмака снова висел медальон. Точно такой же, как предыдущий, только светлее. В глазах изображенного на нём кота блестели голубой и винный камешки.

Руки этим вечером ведьмак мыл особенно усердно.

Комментарий к Глава 8 - Место Силы

да, Берёзка появляется на пол страницы, но это не остановит меня от того, чтобы сказать, что ее ОСТ это Sutari - Kalina Malina

ой, глупая картинка вывалилась:

https://drive.google.com/file/d/1-YLG48Uz5DWUaEYHS3fKlqpOnNlneXr1/view?usp=sharing

ой, вторая:

https://drive.google.com/file/d/1-XF1zxgfO3Sak-e_NMUCmUmR41moYj5D/view?usp=sharing

========== Глава 9 - Прощения ==========

Дорога от Синих Ворот тянулась на восток. Не вела она ни к одному крупному городу, поэтому быстро превратилась в просёлочную. Весь путь ведьмак поглядывал на спящую на макушке Серафим серую бабочку — ему было интересно, как долго насекомое сможет кататься незамеченным, поэтому рыцарю он о ней не говорил.

Пол утра путники выясняли, как назовут новую лошадь. Имя у кобылы, конечно, имелось и до рыцарей, но новое было делом принципа. Ведьмака тоже спросили, что он думает, но после предложения назвать рыцарского скакуна «Грязь» решили не включать его в дальнейшие обсуждения. Сошлись шарадами на том, что пятнистая кобыла теперь будет Небо: туссентцам её окрас напоминал скорее поле звёзд, чем слякотные пятна. Небо не противилась. Она шла, куда направляют, не без любопытства вертя головой, ловила губами высокую траву и фыркала на насекомых.

— Вы знаете, куда идти? — поинтересовался Марек, когда рыцари закончили «болтать» о лошадях.

— Ч’астично, — Гуарин наклонил голову. — Пока идём впеерёд, до камня. Благо, развил’ок нам не встречается.

— А потом?

— А потом, — он замялся, — спросим у баабочки и послед’уем за ней.

Ведьмак глянул на волосы Серафим. Она кивнула.

— Да, у этой самой баабочки, — подтвердил её жест Гуарин. — Кстати… она что, и сп’ала на вас?

Серафим пожала плечами. Коснулась пальцами виска и отбросила руку, перебирая по воздуху пальцами.

— Я тоже о ней совсем заб’ыл. Кажется, крепко она деержится. Целую схватку прод’ержалась, ещё и ночь.

— Эту штуку Берёзка наколдовала? О которой вы вчера говорили?

— Да.

— Напомните, почему мы верим чародейке?

Гуарин вздохнул. Он не знал, но знала Серафим. Знала, потому что несколько минут делила с Берёзкой голову.

— Она в’нушала доверие, — коротко ответил Гуарин.

— Ну, если разберут нас на органы, — знаете, кого винить, — хмыкнул ведьмак.

— Вряд ли раз’берут. Мы ей задоолжали пару бутылок вина за пом’ощь.

— Странно, что не крови.

Рыцари начали уже сомневаться в верности пути, когда из травы на обочине вырос плоский булыжник. Пропустить его было до пугающего легко. Спешились.

— Баабочка? — неуверенно спросил Гуарин.

Серафим наклонилась, чтобы бабочка была к нему ближе. Насекомое не пошевелилось.

— Мотыл’ёк?

Хлоп крылышками.

— Покаажите, куда идти дальше?

Мотылёк тут же вспорхнул. Юркнул за деревья, прочь от дороги.

— Ё-мое, быстрее, пока не потеряли.

Насекомое их не ждало. Оно летело всё глубже, огибая своим мотыльковым курсом деревья. Лес превратился в труднопроходимый, и лошадей пришлось оставить позади. Закапал дождь, но чаща и без этого была мокрой — не успела просохнуть с прошлого ливня. Троице приходилось пересекать наполненные водой овраги, заросли терновника и поваленные ели. Бабочка несла за собой слабый запах костра, то терялась среди крон, то появлялась. Ничего в лесу не говорило, что он обитаемый кем-то, кроме диких зверей: их следы, испражнения и запахи были повсюду.

Рыцари услышали шелест ножен. Обернулись: Марек достал зачем-то изогнутый меч.

— Медальон дрожит, — хрипнул он в ответ на напряжённые взгляды. — Дайте, я пойду первым.

— Помните, что м’иссия наша ненасиильст’венная, — предупредил Гуарин.

Рыцари пропустили ведьмака вперёд. Сами оружия не достали, но руки отныне держали на рукоятках.

Через чащу они пробирались долго, но ещё дольше это ощущалось. Серафим отстала, ковыляя больной ногой, опираясь на подобранную трухлявую палку, Гуарин старался идти медленней, чтобы она не теряла их направление, доверил следование за насекомым ведьмаку. Наконец, среди смешанных крон блеснуло небо. Через несколько минут троица вышла к ручью, за которым раскинулась широкая поляна. На ней в земле тонула хата, большая и плоская, чёрная от старости брёвен. Из трубы дома валил дым, а по обе стороны от двери лежали два меховых холма, будто статуи.

— Медв’еди?!

Ведьмак сменил меч. Звери, давно слышащие вторженцев, не повели ухом. Один только поднял голову и тут же положил на землю, уставился на гостей какими-то немедвежьими глазами.

Бабочка пропорхала над ручейком и направилась к хате. До двери не долетела: начала рассыпаться в воздухе, опадая пеплом на землю. Дверь открылась: в проеме её стоял молодой загорелый человек с глазами нечеловеческими. Моргнул одновременно с медведем, и всё в их взглядах стало на места.

— Кто такие? — прорычал он голосом глубоким и спокойным, открывая рот вместе с пастью зверя.

Гуарин сделал шаг вперёд, загородив Марека плечом.

— Странствующие рыцари Гуарин Жанлука Мерино и Серафим фон д’Амеди…

Медведи синхронно подняли головы, чародей вздрогнул, потеряв на секунду напускную суровость.

— А также Марек из Ярсбора, в’едьмак, — закончил Гуарин.

Он так привык представляться за двоих, что в этот раз сам не заметил, ответив и за ведьмака. Юноша в дверях уставился на Серафим шестью глазами.

— Вы Горисвет? — спросил Гуарин, хотя сомнений на этот счёт никто не питал.

Горисвет трижды кивнул. Три головы обратились к ведьмаку.

— Пришли убивать? — прорычали они.

— Нет, что вы. Марек, уважаемый, уб’ерите, пожалуйста, оружие. Пришли поговоорить.

Марек бросил недобрый взгляд на медведей, на Горисвета. Он понимал — животные не самая большая угроза на этой поляне, а самой большой меч не помеха, поэтому не стал противиться. Вставил лезвие в ножны. Будто в ответ на это, медведи поднялись и отошли от чародея. Улеглись поодаль, отвернулись, снова превратившись в пушистые груды.

Горисвет махнул в сторону гостей рукой. Земля под их ногами завибрировала — корни поползли через ручей, сплелись причудливым мосточком.

— Не слышу злых намерений. Прошу, — сказал юноша, и голос его больше не отдавался рычащим эхом.

Серафим сделала осторожный шаг, но мост оказался намного крепче, чем выглядел. Гости вошли на территорию хозяина.

— Давно у меня не было никого. Кажется, я должен предложить вам чая?

— Толькоо если сами ж’елаете.

— Желаю, наверное, — протянул Горисвет. — Давайте договоримся: без глупостей, без оружия.

Условия устраивали как минимум двоих из троицы, и они зашли за хозяином в дом, оставив мечи за дверью. Марек расставался с ними нехотя, кинжал сохранив при себе.

Изнутри хата не была хатой. Она оказалась настоящим городским апартаментом, причём не самым бедным: камень, ковры, расписные гобелены и резная мебель встретили гостей вместе с ароматом медовых свечей. Гуарин взволнованно охнул. Горисвет махнул в тень рукой. Из неё встала пара волков, прошла спокойно мимо напряженного ведьмака и вышла на улицу.