Страница 26 из 40
– Господи, прости и помилуй! – Просил он Бога.
Он закрыл глаза и притих.
Я заметил, как сизый и холодный туман опускался на его плечи и это меня насторожило. Я заглянул в его бледное лицо и заметил, как крупная слеза застыла на его щеке. Я испугался и в отчаянии сильно ударил по тумбочке. Мое действие оказалось эффективным и от этого доллары слетели с тумбочки на пол, а ложка в стакане громко подпрыгнула, поменяв положение. Игорь вздрогнул и открыл глаза.
Пелена отступила, и он произнес:
– Это что такое?
– Катя! – Позвал он девушку, отрывая голову от подушки.
Она не заставила себя долго ждать и уже через минуту была у кровати больного.
Увидев ее, Игорь ожил, и с натянутой улыбкой сказал:
– Ну тебя только за смертью посылать…
– Да, Машка в процедурной пристала, – оправдывалась Катя, – кто приходил, да что за мужик в костюме?
– Молодая – скучно ей! – Заключила она, а Игорь ухмыльнулся:
– А ты старая?
– Ну не девочка уже! Давай, уколемся!..
После укола, Катя, заметив деньги на полу, спросила:
– А чего у тебя деньги разбросаны?
Она подняла деньги, а Игорь пошутил:
– Это я в магазин за пивом собрался.
– Очень смешно. – Сказала Катя и спросила:
– Ну, тебе не полегче?
– Нормально! – Ответил он и застонал.
– Давай я позову доктора. – Предложила она, а он заявил:
– Не уходи, я без тебя умру. Давай я расскажу тебе свою историю.
Катя согласилась и придвинула стул по ближе к Игорю.
Он вздохнул и начал свой рассказ:
– Началось все это тридцать три года назад.
– Тебе тридцать три?
Игорь перевел дух и продолжил:
– Конечно, она моя мать – биологическая мать. Но есть причины, которые ставят под сомнение причастность определенных женщин к этому святому званию. Теперь суди сама…
В начале все в нашей семье было хорошо. Мать моя была красивой и доброй женщиной и, наверное, любила меня. Одним словом все было, как у людей. Но вот однажды, когда я еще был совсем пацаном, я вбежал на кухню и увидел, как пьяный отец избивал мать. Я, как собачонка вцепился зубами в его ногу. Он был поражен моим поступком и прекратил свои действия. Драка была остановлена, а я был жестоко наказан матерью. Мне было обидно, и я не мог понять причину ее поступка. Скоро ссоры участились. И я, как старший брат, уводил сестру во двор, подальше от пьяных родителей. Возвращались мы домой поздно, когда они спали или выпивали мировую.
Но как-то, после очередной потасовки, мать вызвала милицию и отца забрали. Его осудили и дали два года. Я помню, как отец просил мать забрать заявление из милиции. Но она была неумолима. Для меня это тоже оставалось большой загадкой, так как считал, что она его сильно любила. Как не странно, но в ссорах слова любви я слышал чаще, чем матерную брань.
Отсутствие отца заметно отразилось на нашей жизни. Мы стали плохо одеваться и кушать, а в нашем доме стали появляться незнакомые мужчины. Как-то я даже застал мать с одним из таких в постели. Это было так противно, что я неделю с ней не разговаривал. А мать все пила и пьяные оргии стали повторяться чаще. Много раз я порывался уйти из дома, но маленькая сестренка не позволяла мне это сделать. Я терпел и, наблюдая всю эту грязь, накапливал обиду на весь мир. Потом внезапно заболела сестра и умерла. Мне показалось, что моя жизнь остановилась. Я потерял всякий интерес и стал затворником. Во всем я винил мать. Я ненавидел ее всей своей детской душой. А она продолжала пить и, как мне казалось, больше обычного.
Через год вышел отец из тюрьмы. К моему удивлению это был совсем другой человек. Ни застолья, ни каких там разборок он не учинил, а когда пришел с кладбища то заявил матери, что смерть дочери он ей никогда не простит и, что жить с ней больше не будет. Он ушел и, попрощавшись со мной по-мужски, пожал мне руку. Мать долго страдала и плакала. Она даже бросила пить, но это было ненадолго и вскоре все повторилось. Она опять ходила с опухшим лицом и синяками под глазами. Мне было стыдно за нее, и я редко появлялся дома, находя убежище у друзей и товарищей.
Было время, когда я хотел уйти к отцу, но я не хотел выглядеть предателем перед матерью. Бросить ее я не мог, как и не мог что-либо изменить в наших отношениях. Я терпел унижения и продолжал наблюдать ее падение.
Отец к тому времени хорошо поднялся и у него уже был свой дом, машина и личное предприятие. Он звал меня к себе, а я, закончив школу, уехал в Донецк, где без экзаменов поступил в физкультурный техникум. В свои семнадцать я уже был перворазрядником по боксу и подавал большие надежды.
Спорт вернул меня к жизни и уже скоро я выступал за сборную Украины. У меня появились друзья и любимая девушка. К матери я приезжал редко, а наша переписка была формальностью – так открытка к Новому году или поздравления с днем рождения.
Женился я рано и в девятнадцать я был уже счастливым отцом. Жили мы дружно хотя и снимали частную квартиру в центре города. Жена тогда заканчивала институт, а я взял академический отпуск чтобы немного подзаработать на жизнь. Было трудно, но мы справлялись. И казалось, что ничего не предвещало беды. Но она пришла и без спроса перевернула нашу жизнь.
Как-то перед Новым годом мать пригласила нас к себе на юбилей – сорок пять ей было. Она говорила, что у нее все хорошо, что она не пьет и, что живет с хорошим человеком.
Всем вместе поехать не получалось – не позволял семейный бюджет, и я поехал один. А ехать, если честно, не хотелось, я будто предчувствовал что-то неладное. Успокаивало меня только одно, что одной поездкой сделаю сразу три важных дела; мать поздравлю, отца проведаю и у сестренки на могиле посижу. Вот я и поехал. Предчувствие меня не обмануло, поездка для меня оказалась раковой.
Зайдя в квартиру, я сразу понял, что праздником здесь и не пахло. Меня встретила изрядно выпевшая мать, а за столом сидел ее мужчина в одной майке и трусах. На его дряхлых плечах рисовались зоновские татуировки.
– Это что твой защитник приехал? – Вместо приветствия крикнул он из-за стола и усмехнулся.
– Да, это моя гордость и опора. Он между прочим боксер – разрядник. – Хвалилась мать, усаживая меня за стол.
– Да положил я на вас обоих. – Вызывающе заявил он.
Я пропустил обиду мимо ушей и ушел на кухню, чтобы выложить привезенные гостинцы. Мне было противно смотреть на этого самодовольного человека, возомнившего себя хозяином в чужом доме. Мне захотелось покинуть это общество, и я уже придумывал причину, чтобы побыстрее уйти. Из комнаты доносились пьяные споры сожителей и когда перебранка переросла в потасовку, я вмешался. Раскидав драчунов по углам, я пригрозил распоясавшемуся сожителю кулаком. Мать, обливаясь слезами, кричала у меня за спиной:
– Дай сынок это козлу! Дай ему по роже!
– Это я козел? – Заорал взбесившийся урка. – Ну, суки! Сейчас я буду вас убивать!
Он убежал на кухню и вскоре вернулся с топором в руке.
Вооружившись, он осмелел и, бросаясь слюной, кричал:
– Сейчас я буду вас мочить!
Он играл топором, перекидывая его из руки в руку. А я выбирал момент для удара. Я попал ему в челюсть, от чего он потерял сознание и упал, сильно ударившись головой об угол стола. Я отнес топор на кухню и вызвал скорую помощь. В больнице сожитель матери умер, не приходя в сознание. Игорь замолчал и попросил воды.
После длительной паузы Катя спросила:
– А что было дальше?
– Мужик умер. А мне восемь лет строгого режима…
Он тяжело вздохнул и попросил:
– Катенька, открой форточку, что-то воздуха не хватает.
– Она открыта, тебе плохо, Игорь?
– Да, нет. Я, наверное, просто устал.
– Все! На сегодня хватит. – Категорично заявила Катя. – Сейчас таблетки и спать!
– Нет, Катя. – Запротестовал Игорь. – Я все-таки закончу свой рассказ, а то мало ли чего… В моем положении каждая минута дорога…
– Ты, что такое говоришь? – Плаксиво проговорила Катя.
Она погрозила Игорю пальцем и продолжила: