Страница 20 из 40
– Нормально! – ответил Христофорович, – мы в десяти милях от «Золотой косы». При таком ветре будем на мести через два часа.
Посмотрев на Артура, он продолжил:
– Можно запустить дизель – получится побыстрее…
– Заводи! – Скомандовал Артур.
– Нас уже ждут. И смотри, здесь рядом граница…
– Обижаешь Артур!
– Ладно, ладно, Борода! Не доверял бы – не взял с собой. – Произнес Артур и подвел Христофоровича к столу.
Они выпили водки и Артур по-дружески спросил:
– Сын-то справляется?
Христофорович пережевывая ветчину, одобрительно кивнул ему головой, а Артур, подняв большой палец к верху, похвалил:
– Молодец, Борода! Смену растишь, молодец! Да, ты пей, закусывай, вот рыбка вкусная, – Артур указал на стол и подошел к своему компаньону.
Он был в хорошем расположении духа, а я, вспомнив о долговязом мальчишке, метнулся в рубку.
Над морем стоял сильный туман и видимость практически отсутствовала. Я встал впереди компаса и медленно стал отходить влево, уводя за собой стрелку прибора.
– Так! – Произнес я, – Запад у нас там – там и граница!
Судно уходило к границе, и я посмотрел на рулевого. Это был мальчишка семнадцати лет с крупным лицом, в котором я находил сходство с Христофоровичем. Высокий и еще не складный юноша, с прыщавым лицом, был уже за одно с бандитами. Конечно, он этого еще не понимал, потому что слепо доверял своему отцу, надеясь вскоре стать настоящим мужчиной – моряком.
– Но, как же Христофорович? – Размышлял я. – Он-то знал, как тяжело потом вырваться из лап мафиози. Не уже ли ему не жалко сына? – Удивлялся я, глядя на долговязого мальчишку, который стоял у штурвала криминального судна.
Я слышал, что жена Христофоровича давно ушла к другому, оставив ему малолетнего сына. Что он сам растил и поднимал мальчишку. Что Боцман очень рано стал брать сына в море, надеясь вырастить из него настоящего человека – мужчину.
Мои размышления прервал Христофорович.
Громко хлопнув дверью, он сказал:
– Как дела, сынок?
– Все нормально!
– Заводим дизель и самый полный!..
– Скоро утро. – Сказал Христофорович, потирая руки.
– Скорей бы. Надоело смотреть в это молоко.
– А ты туда не смотри. Для чего тебе приборы?
– Скучно. Расскажи что-нибудь, батя.
Христофорович повернул ключ стартера и мотор ожил, отстукивая клапанами обороты двигателя.
– А, что тебе рассказать? – Спросил отец сына.
– Ну хоть анекдот какой-нибудь, что ли…
– Анекдот? – Переспросил Христофорович.
– Вся жизнь моя – сплошной анекдот.
Она раскурил трубку, а потом долго выпускал дым колечками, ловко попадая одним в другое.
– Как у тебя так получается? – Восхищался сын.
– Я пробовал у меня не выходит…
– Чтобы так уметь, надо двадцать лет учиться, сынок! – Пошутил Христофорович и прикрыл глаза.
Я стоял в углу рубки и уводил яхту к границе. Христофорович молчал и мне показалось, что он уснул.
Это заметил и его сын Андрей, он встревожился молчанием отца и спросил:
– Батя, ты, что спишь?
– Да нет – думаю! Неправильно я все делаю…
– Что неправильно-то, батя?
– Все неправильно.
Христофорович встал с места и продолжил:
– Жил, как будто и не жил.
Сделав печальное заключение, он подошел к окну рубки.
– Туман-то какой? – Произнес он и, как будто предчувствуя что-то не ладное, добавил. – Пойду постою на мостике.
Прошел уже час, как я уводил яхту к границе. Приближалась развязка. Туман над морем стал потихоньку таять, превращаясь в рваные облака, а у горизонта появилась светлая полоска. Уже заметно посветлело и можно было рассмотреть, как волны разбиваясь о корпус лодки, превращались в белую пену.
Я посматривал на часы, висевшие в рубке и уже начал сомневаться в правильности курса, выбранного мною.
– Не уже ли ошибся? Где пограничники? – Беспокоился я.
Будто понимая мою тревогу, из тумана выскочил луч прожектора и прозвучала сирена.
– Ну, наконец-то! – Выдохнул я, а на яхте начался переполох.
В рубке ругался Христофорович, в кают-компании зашумели и на палубу выскочил встревоженный Колючий. Увидев капитана на мостике, он погрозил ему кулаком и вернулся обратно.
Я последовал за ним и услышал встревоженный голос Артура:
– Что там, Колючий?
– Сторожевой катер – пограничники!
В каюте наступила тишина.
На стене громко тикали часы, а кто-то произнес:
– Трындец, приплыли!..
– Плавает гамно, а моряки ходят. – Пошутил захмелевший Циба, повторяя выражение Христофоровича.
Его шутки не оценили, а молча ожидали решения Артура.
И когда совсем рядом заговорил громкоговоритель на сторожевом катере, он сказал:
– Так, господа, разгружаемся здесь. Ящики за борт. Оружие, стволы, ножи и прочие в море. Славик, проследи. – Обратился он к Цибе. – Ты, Колючий, – героин рыбам, а самим вести себя прилично. – Приказал Артур, скрывая волнение.
– Не отдам! – Заорал мужчина в очках, прижимая к себе чемодан с наркотиками.
– Тебе никак хорошо, дядя Вася? Отдай кейс!
– Не отдам!
Артур ухмыльнулся и произнес:
– Колючий, займись…
Тот без труда забрал чемодан, а дядя Вася, уронив очки, заплакал, как ребенок.
Двери каюты открылись и Рябой спросил:
– Что с Муслимом делать?
Артур подошел к парню – кавказцу и сказал:
– Ахмед, ты все знаешь…
Тот молча вышел из каюты, а Артуру доложили, что команда готова принять пограничников. Яхту сильно закачало, когда к ее борту пришвартовался сторожевой катер. Послышались голоса военных, которые приказали всем собраться на палубе. Артур копался в сейфе, разыскивая какой-то документ. В спешке он комкал листы бумаги и бросал их в пепельницу, а на палубе пограничники опрашивали нарушителей.
– Все? – Спрашивал молодой лейтенант.
– Все!
– Нет не все, вот еще кто-то идет, – Сказал Колючий, замечая появление дяди Васи.
За ним вышел Артур и подойдя к офицеру сказал:
– Мы тут заблудились немножко. Ты прости нас, командир. Мы больше не будем.
– Документы есть? – Строго продолжал лейтенант.
– А как же? У нас все есть! – Кривлялся Артур.
– Все! Кроме денег и счастья! – Вставил Циба.
– Отвезите меня домой, – плаксиво просил дядя Вася.
– Судно арестовано, разбираться будем на берегу. – Объявил офицер и приказал подчиненному:
– Яхту на буксир, а вы граждане к нам на катер. Сержант, проводи товарищей.
– Мы не товарищи – мы господа. – Дурачился Артур.
– Десять человек! – Доложился мичман, а офицер спросил:
– Это все?
– Нет не все. Вот еще трое бегут! – Вдруг заявил Циба и указал на крыс, пересекающих периметр яхты.
– Четверо! – Поправил его Колючий.
Грызуны проскочили палубу и скрылись за бортом яхты.
– Ни фига себе! – Продолжал Колючий. – Вы от куда?
– От верблюда! – Пошутил Циба, а Христофорович заявил:
– Плохая примета…
Пограничники не оценили юмора задержанных, и офицер строго повторил свой вопрос:
– Десять человек, это все?
– Так точно, господин лейтенант! – Отрапортовал Артур.
– А где Муслим? – Подумал я, не находя его на палубе. – Убили?
Я кинулся его разыскивать. В трюме я его не нашел, как не нашел его и в других помещениях яхты. В кают- компании, на столе в пепельнице, догорали какие-то бумаги, а рядом стояла откупоренная бутылка коньяка.
У меня родился коварный план, и я подумал:
– А не спалить ли мне эту блат-хату. Какая польза людям от нее? – Произнес я и перекинул бутылку на столе.
Бумажная скатерть быстро пропиталась спиртным, а я сдунул горящую бумагу на стол. Огонь мгновенно охватил его пламенем и, спустившись на пол, подпалил его покрытие.
Когда огонь разгорелся я выскочил из каюты.
На катере заметили возгорание и закричали:
– Пожар, пожар! На яхте пожар!
Пламя охватило яхту и последовала команда командира:
– Руби концы! Уходим! Полный вперед!