Полнолуние

– Допрашивать, – осуждающе покачал головой Колычев, – у парня сестра пропала. Близняшка! А ты – допрашивать. С ним говорить надо! По душам говорить, может, тогда он чего дельного да и вспомнит.

– А знаешь ли ты, дорогой наш Петр Григорьевич, – Зубарев холодно улыбнулся, было видно, что замечание, высказанное участковым, пришлось ему не по нраву, – что говорит статистика?

– И что же она тебе говорит, человек хороший? – Подперев щеку левой рукой, Колычев уставился на оперативника с видом семилетки, пришедшего в школу на первый урок.

– То и говорит, – встав из-за стола, Вадим выпрямился в полный рост и с наслаждением потянулся, отводя локти назад, так что в позвоночнике у него что-то захрустело, – в половине случаев, даже больше половины, поверь мне на слово, если с детьми что-то происходит, и это я тебе не про грудных детей сейчас говорю, про подростков, так вот, если с ними что-то случается, чаще всего оказывается виноват кто-то из родителей. А то и оба. Мысль улавливаешь?

– Пока работает, – Петр Григорьевич постучал указательным пальцем себе по лбу, – улавливатель. Только мать-то у них три года уж как погибла, так что оба у тебя никак не получатся.

– Но отец-то живой, – усмехнулся Зубарев и, прихватив со стола свою кружку, направился в сторону кухни.

Некоторое время четыре оставшихся за столом человека сидели молча. Молодые оперативники переглядывались между собой, Лунин безуспешно пытался взглядом прожечь отверстие в спине доливающего воды в чайник Вадима, а Колычев, откинувшись на спинку стула, разглядывал висящую под потолком люстру.

– Вон оно как, – наконец пробормотал Петр Григорьевич, – вон оно к чему, значит, вы ведете.

– И к чему же оно, по-вашему, идет? – уточнил Илья.

– У человека дочка пропала, может, и не жива уже, а вы его же крайним хотите выставить.

От возмущения участковый повысил голос, так что даже шум закипающего чайника не помешал Зубареву услышать произнесенную Колычевым фразу.

– Во как! «Вы ведете». А себя, значит, уже отделить успел? Если ты так сильно о Кноле заботишься, иди к нему, он тебе подыщет местечко.

– А я со своим местечком сам разберусь, без подсказчиков, – вскинулся Колычев.

– Ну хватит!

Деревянный стол содрогнулся от удара двух обрушившихся на него одновременно ладоней. Вскочивший на ноги Лунин, упираясь руками в столешницу, походил на упитанного молодого бычка, готового броситься в бой, чтобы доказать право на свое лидерство в стаде.

– Хватит, – чуть тише повторил Илья, убедившись, что внимание присутствующих приковано только к нему. – Ребенок пропал, а мы здесь меряемся, у кого… язык длиннее. Слушайте, кто чем завтра займется. Молодежь, – он ткнул пальцем в сторону Кольта и Макарова, – вы с самого утра выдвигаетесь в школу.

– Сейчас вроде каникулы, – возразил Кольт.

– Вот и хорошо, значит, все свободны. В любом случае из администрации кто-то в здании будет. Возьмете списки учеников и начинайте опрашивать одноклассников. Всех, поголовно. Говорила ли Алина, что хочет уехать, были ли последнее время перемены в поведении, что-то странное, в общем, все, за что зацепиться можно. Особый упор – узнаем, кто у нее был в подружках, ну и был ли кавалер или тайный воздыхатель. Если узнаете, что она с кем-то общалась из других классов, тоже опрашиваете. Если вдруг промелькнет кто-то из взрослых, вначале даете информацию мне, потом будем решать. Я правильно понимаю, что вопросов у вас нет?

– Абсолютно, – торопливо заверил его Макаров.

– Хорошо. Работаем тщательно, но в темпе. Задача на завтра – опросить по максимуму. Утро, день, вечер – роли не играет. Как управитесь, жду здесь с отчетом. Если всех не успеете, то все равно приходите часиков в девять.

Щелкнул, выключаясь, чайник.

– Мне тоже кофе налей, – скорее приказал, чем попросил Лунин, – и параллельно слушай. С утра идешь к учительнице музыки, уточнишь, в какое время Алина ушла, ну и опять же, что у нее с настроением было, может, на что-то обратила внимание. Узнай, если она в курсе, у кого еще Алина занималась из репетиторов. Их надо тоже опросить. Все же люди по полтора-два часа сидят вместе, мало ли, вдруг что-то в разговоре проскочило.

– Опрошу, – Вадим поставил чашку на стол перед Луниным, – если быстро управлюсь, могу потом к парням подключиться. В школе-то у них фронт работы немереный.

– Так и сделаем, – попробовав кофе, Илья удовлетворенно кивнул, – только сперва зайди еще в местное кафе.

– Это которое «Шансон»?

– Которое «Шансон». Поговори с персоналом про тот день. Видел ли кто Алину, подходила ли она к отцу, может, кто разговор слышал? Опять же, вдруг есть видеозапись. Не думаю, что там что-то выстрелит, но отработать все равно надо. Теперь вы, Петр Григорьевич. Такой вопрос – вы соседей этой, как ее…

– Колесниковой? – угадал участковый.

– Колесниковой. Вы ее соседей опрашивали? Кто-то видел, как девочка выходила после занятий?

– Опрашивал. И не только соседей. У меня вот список домов есть, – Колычев раскрыл записную книжку, одна из страниц которой была почти полностью заполнена цифрами, почти треть из которых была перечеркнута, – в субботу ходил, воскресенье, ну и сегодня до обеда прошелся. Но пока без толку.

– Сколько всего народа живет в поселке?

– Почти пять тысяч. Всех за день не обойдешь. Хотя, конечно, и так все знают, что случилось. Думаю, если бы кто что видел стоящее, сам пришел бы.

– Может, и так, – согласился Лунин, – но надо еще походить. Вернее будет.

– Похожу, – кивнул Колычев, – чего ж не походить-то. А если что иное потребуется, так вы говорите, я все сделаю.

– Непременно. – Илья хотел было уже отпустить участкового, но в последний момент вспомнил об еще одном интересовавшем его обстоятельстве. – Скажите, год назад, когда пропала другая девочка, вы здесь были?

– А где ж еще? Я тут уже лет двадцать как в участковых. Пять начальников колонии при мне сменилось. Вру, шесть! Двое на повышение ушли, трое на пенсию, а одного посадили. Но это еще давно, годов пятнадцать назад было.

– И что, тогда тоже никто ничего не видел, не слышал?

– Никто, – подтвердил участковый, – но тогда и уехать из поселка проще было. Про карантины никто и слыхом не слыхивал, автобус до города каждый день бегал. Да и, если честно, Ритку и не искали почти. Ей тогда шестнадцать только исполнилось, но уж больно девка резвая была, все во взрослую жизнь торопилась. Я вот подумал, вдруг вы ею интересоваться будете, захватил фотографию. – Колычев достал снимок, лежавший промеж страниц записной книжки. – Красивая деваха, глазища-то вон какие, утонуть можно. Но я вам так скажу, там, и кроме глаз, было на что посмотреть.

– Григорич, да ты ценитель юного тела, – усмехнулся Зубарев, – а с виду приличный человек, с усами.

Колычев вопросительно взглянул на Лунина.

– А что, кроме этого балабола, других оперов в области не нашлось? Или начальство не знало, как от него избавиться, сюда ткнуло?

– Сказали, что лучший сотрудник. – Бросив оценивающий взгляд на Вадима, Илья с сомнением покачал головой. – Думаете, обманули?

– Раскудахтались, – беззлобно погрозил им кулаком Зубарев, – ты давай, Григорич, лучше дальше рассказывай, где там еще у этой девицы тонуть можно было.

– Я сам-то не плавал, – губы участкового растянулись в добродушной улыбке, – врать не буду, но пацаны с ее класса за ней через одного бегали. Да только Ритке с ними, говорят, не интересно было. Ей вообще в поселке не шибко интересно казалось. Как говорится, огни большого города, они ведь манят. Вот и ее манили. Так что сто процентов дать, конечно, нельзя, но, скорее всего, она и впрямь в город укатила, а уж чего там с ней приключилось, никому не ведомо, может, и ничего хорошего, раз за год ни одной весточки не прислала.

– Она училась вместе с Алиной? – Илья делал быстрые пометки в своем блокноте.

– Да, в одном классе, – подтвердил участковый.

– Я вот думаю, – неуверенно вступил в разговор Макаров, – если эти дела и впрямь как-то связаны и девушек действительно убил один человек…