Жизнь Типпи

К ней, сразу же подбежал брат и заключил нежно в объятия.

- Тише, Лики, я понимаю, что у тебя на душе, но этого уже не исправить. Ты должна, слышишь, должна принять это! Ты не можешь сейчас уйти в себя, я не позволю тебе этого. Нам пришлось ее отрезать, так как не могли спасти. Пожалуйста! Прекрати рвать меня на части своими слезами! Я тоже потерял часть себя, не уничтожай остатки меня. Я отомстил за тебя. Они не смогут тебе больше навредить. Ну пожалуйста, не плачь больше, не плачь, – последние слова он произнес почти шепотом, так- как понял, что сестра уже не плачет, а тихо всхлипывает.

В дверном проеме стояли Юран и Вороника.

- Ты не смог даже спасти ее от каких- то малолеток, а что будет, когда придет большой папочка? Что ты будешь делать? – строго спросила сова.

- не твое дело. Я просто был у отца, он давал мне распоряжение, а потом я спускаюсь в туннель и вижу это. Я бы помочь им все равно никак не смог. Но и ты тоже хороша. Почему лапу не спасла?

- Я по- другому не могла. Сам же видел, что у нее осталось от лапы.

Сова посмотрела осуждающе на Юрана.

- Вот видишь, до чего дошел твой отец, если бы не он, то всего бы этого не было.

- Я не отвечаю за действия отца, я вообще мало чего о нем знаю. Я не знаю, кто моя мать, меня считают монстром. Мне приходится жить с этим всю жизнь, и я особо на нее не жалуюсь, – твердо ответил Юран.

Сова лишь отвела взгляд, отошла к столу и стала чистить операционные инструменты.

Юран же подошел к кровати и присел на корточки.

- Лики, я... я... хочу извиниться перед тобой за то, что не защитил тебя тогда. Я не хочу, чтобы мы были врагами, и надеюсь, ты тоже не хочешь этого.

Лики посмотрела на него красными от слез глазами, в которых не было ни капли упрека. Она протянула ему обрубок лапы и погладила по голове.

- Юран, я не виню тебя, ты и мой брат самые близкие друзья за всю мою жизнь. Никто так меня не ценил, как вы. И ты мне симпатичен, так что сердиться я на тебя не могу.

- Если бы ты знала всю правду, ты бы меня ненавидела всем сердцем, – прошептал Юран, отходя к двери.

- Постой, ты куда? – остановила его сова.

- Скоро отец узнает о пропаже четырех детей, и лучше, если я буду вне подозрения.

- Но только не говори ему про это место, – строго напомнила сова, выпуская его.

- Я как всегда промолчу, будь уверена, – заверил ее Юран, ступая по темному туннелю

Сова проводила его взглядом, захлопнула дверь и продолжила отмывать инструменты.

Типпи

Типпи вышла на шоссе, вытянула лапу и стала махать ею. Машин практически не было, а в сторону города, вообще никто не ехал. Но вот на горизонте появилась маленькая девятка. Она притормозила у обочины, на водительском сиденье был филин.

- Вам куда?

- В город Животнополис.

- Вы разве не слышали новости, город взорвали.

У зайки снова все похолодело внутри. Сердце замерло, не смея шевельнуться. Типпи поникла, рухнула на колени и заплакала. Филин вышел из машины и присел рядом.

- Вы кого- то потеряли?

- Мужа, детей, друзей, целый город прекрасных жителей.

- Я тоже оставил там семью. Вряд ли они выжили. Мы можем проехать вместе по трассе, посмотрим на руины города?

- Хорошо.

Сев в машину, Типпи прислонилась лбом к стеклу и ушла в свои мысли. Ей было все равно, что происходит снаружи, в душе ее была непроходимая боль.

- Мем, а как вас зовут?

- Типпи.

- Очень приятно, Типпи, а меня зовут Сенберест. Я жил в этом городе со своей второй женой. От нее у меня было пятеро детишек. Они были такими пупсиками, одному пять лет, другому три, третьему два, четвертому один, а самому младшему шесть месяцев. О Селестия, как же мне их не хватает.

- А почему вторая семья? – с интересом спросила зайка.

- Потому что у меня раньше была другая семья, любящая жена и двое детишек. Сын и дочь. После того, как мы отправили дочь в лагерь, спустя три дня после ее отъезда, на наш дом напали. Когда меня не было дома, трое в масках ворвались в дом, связали семью и с... со... сожгли заживо. Я вернулся с работы в тот самый момент, когда из дома выносили обгорелые трупы. Преступников так и не нашли, хотя и опрашивали всех свидетелей, но все это было бесполезно. А я просто убежал, сменил имя, завел новую семью и постарался забыть о прошлом.

Он рухнул головой на руль и слезы потекли по его щекам. Зайка положила ему лапу на плечо и тихонько произнесла.

- А вы где жили, до второй семьи?

- На 34 Мали, дом 34.

- А там же живет мой друг, Коктяузер. Точнее, жил.

Филин решил сменить тему.

- А давайте послушаем радио?

- Тогда полицейское.

Типпи взяла ручку приемника и стала ее крутить, вскоре она поймала волну полиции. Из динамиков раздался треск, вперемешку с обрывками фраз.

- Я...мы в бункере, под... Нас кто нибудь слы... да знаю я, лисья морда несчастная что... Алло, меня кто нибудь...

Типпи сразу же узнала этот громкий голос, он мог принадлежать только одному животному.

- А вы можете отвезти меня на 34 Мали, дом 34. мне нужно туда, прошу вас.

- Хорошо, будем там через несколько минут.

Уине

Все сидели практически неподвижно, да и зачем шевелиться, ведь это понижает запасы кислорода, а его и так мало. Хорошо, что у Коктяузера было много теплой одежды, а то они бы замерзли уже давно. Ник сидел за кроватью, пролистывал журнал о Звездных Битвах. Текли минуты, шли часы.

Уине и не заметил, как к нему подошла Лаванда. Она осторожно перебралась через кровать и присела напротив лиса.

- Сынок, ты как? Я понимаю, что у тебя на душе, я переживала тоже самое, когда пропал твой отец, Лори. Ночами напролет не спала, ждала, что он однажды вернется под вечер, откроет дверь и обнимет меня. Но он так и не появился. Прости, но я должна сказать тебе про это.

- Про что? – тихо спросил лис.

- Про одно письмо. Но сначала пообещай, что ты не перестанешь любить меня, не бросишь.

- Мама, я тебя никогда не брошу.

- Надеюсь. Так вот, я хочу сказать... Типпи жива.

- Что?!! – ахнул Уине .

- Она сейчас в безопасности, в горах Тибета.

- Мама!!! Это для того, чтобы я перестал плакать?

- Нет, я говорю правду, я всего лишь выполняла поручение Неса.

Уине схватил мать за плечи и посмотрел ей в глаза.

- Неса?!! Ты хоть знаешь кто он?!! Что он сказал тебе? Говори!!!

- Он просто прислал записку, где- то год назад. Там были нанесены какие- то черточки, а под ними было написано, что я должна следить за вами и докладывать ему обо всем, что происходит в вашей семье. А несколько дней назад он написал мне, что должна буду проследить за Гери и не дать ему попасть в лагерь. Но он все равно туда отправился, вместе с сестрой, – плача, говорила лиса.

- А почему не сообщила в полицию, не сказала нам?!!

- Он запретил кому- либо говорить об этом, иначе я не увидела больше бы мужа никогда. А если бы я сказала вам, то он убил бы вас, да еще на глазах у меня. Я не могу потерять никого из вас. Ты можешь бить меня, ненавидеть, но если бы вы погибли, то я отправилась за вами. Без вас, мне жизни нет! – закричала Лаванда, падая на грудь сыну, заливая слезами.

Уине был в смятении, с одной стороны, мать ему соврала и дети теперь в лагере, но с другой стороны, она пыталась спасти их от смерти, жертвуя собой и их отношениями

К ним подбежала Бони и взволновано произнесла.

- Моя дочь и вправду жива?!

- Да! Она сейчас в безопасности и, наверное, здорова!

Бони прилегла на кровать, завернулась в одеяло и прикрыла глаза. На душе у нее был покой и умиротворение.

Коровкин сидел около длинного стеллажа и что- то говорил по рации. Коктяузер сидел на коробке и смотрел, как работает генератор. Усоп лежал на полу и перебирал волосинки на своем хвосте. Время текло мучительно медленно. Наконец Уине это надоело, он привстал и пополз к лестнице

- Ты куда? – вяло осведомился гепард.

- Наружу.