Недотрога

Я снова смотрю на мужчину, из-за которого мои подруги разгорячились настолько, что готовы испортить многолетнюю дружбу.

Мужчина опускает руку.

Это он.

Влад.

Глава 10

Ева

Ревность пронзает моё сердце острой иглой. Мои лучшие подруги делят мужчину, о котором я сама думаю всё время. Хочется тоже в истерике начать орать: нет, он мой! Но я этого делать не стану. Он принадлежит только сам себе. И он сам решит, Маша, Лора, или…

Его зелёные глаза сосредоточены на нас. Такое ощущение, будто он всё это время смотрел именно на меня. Даже на расстоянии я вижу мерцание в глубине его тёмных зрачков. Или же я окончательно сошла с ума. Он на самом деле может смотреть на любую из нас троих. Вот только из нас троих у меня наименьшие шансы, потому что я ничего не могу ему дать. Даже себя.

Трудно жить, не зная, что такое банальная человеческая ласка. Трудно быть не такой, как все. Быть изгоем, чем-то неправильным, неприемлемым, непонятным. Кто-то случайно к тебе прикасается, а ты превращаешься в жертву медузы Горгоны. Кто-то тебя обнимает, а ты дрожишь в лихорадке. Вокруг толпа сжимается плотной стеной, и ты бьёшься в эпилептическом припадке.

Я не могу так больше жить. Я хочу быть такой, как все. Ненавижу свою жизнь. Ненавижу тех, у кого есть всё то, чего я по неизвестным причинам лишена. За что мне это? Чем заслужила такое жестокое наказание? В этот момент безумно захотелось напиться, слиться с толпой, стать похожей на моих подруг, быть уверенной и раскованной.

Так хочется снова почувствовать прикосновение его рук, пусть даже через одежду, почувствовать его губы на своих губах, увидеть огонь в его зелёных глазах и обворожительную полуулыбку…

Выхватываю бумажный стаканчик из рук Маши, случайно задев её пальцем. Вздрагиваю от прикосновения и несколькими жадными глотками выпиваю содержание. Девушки ошарашенно смотрят на меня.

– Ты же сказала, что тебе нельзя, – говорит Лора.

– Я передумала, – отвечаю коротко. – За тебя, – добавляю, бросая взгляд на Машу.

Мне нужна ещё одна порция анестезии. А ещё дамская комната, чтобы умыться и прийти в себя.

– Я отойду на минутку, – говорю девчонкам.

– Всё хорошо? – Спрашивает Маша взволнованно.

Или притворяется, что волнуется.

– Да. Просто в туалет хочу, – бросаю на ходу.

По дороге в уборную беру ещё один стаканчик. Иду, несколько раз останавливаясь и отпивая маленькими глотками напиток. Легче не становится. Только усиливается ощущение одиночества и безысходности. Возле двери останавливаюсь, чтобы отпить ещё, но не успеваю поднести стаканчик к губам, как его кто-то перехватывает. Прикосновение к моим пальцам заставляет вздрогнуть, разгоняя мурашки по коже. Тело пронзает словно током, а мозг вспыхивает отчаянным сигналом тревоги. Но тревогой вспыхивает только мозг, а вот остальные части тела реагируют приятной слабостью.

Резко разворачиваюсь, упираясь спиной в дверь. Нащупываю дрожащими пальцами ручку и вваливаюсь спиной внутрь помещения, пятясь от угрозы, уверенно надвигающейся на меня. В его глазах вспыхивает голодный блеск, будто он собирается порвать меня на части. Мужчина закрывает за собой дверь. На замок. И я оказываюсь запертой в туалете один на один с Владом. Опустошив стаканчик, он выбрасывает его в мусорное ведро, продолжая походкой хищника, загнавшего свою добычу в тупик, идти в мою сторону.

– Привет, маленькая лгунья, – его губы изгибаются в лукавой улыбке.

Мужчина продолжает наступать на меня, пока не настигает, прижав к стене. Его руки ложатся на мою талию и мягко сжимают. Он подхватывает меня неожиданно. Успеваю только пискнуть, как оказываюсь на мраморной полке возле рукомойника. Что-то упирается в мою поясницу и больно давит.

Надо же, но это единственное, что меня сейчас беспокоит. Не то, что передо мной практически незнакомый мужчина, хоть он мне и очень нравится. И не то, что он ко мне прикасается и это вызывает совершенно иного рода дрожь. И даже не то, что я не знаю, что он собирается здесь со мной делать, а чёртова ёмкость с мылом, давящая мне в спину!

– Подожди, сейчас помогу, – говорит он мягким, бархатным голосом.

Боже… Он наклоняется ко мне вплотную, дышит в мой открытый от волнения рот, убирает это долбанное мило… Но даже и не думает отстраняться. Так и нависает надо мной, опираясь ладонями о полку возле моих бёдер.

– Я же говорил, что ещё встретимся. Соскучилась? – Низкий голос с волнующей хрипотцой выводит меня из состояния небытия, но только для того, чтобы погрузить меня в новый круговорот безумия.

Это невозможно объяснить и никак не понять. Почему моё неправильное тело таким странным образом реагирует на него? Почему не боится этого мужчину? Почему даже фобия пятиться перед его натиском, забившись в дальний угол?

Слишком близко, слишком опасно, слишком волнительно. Отвожу взгляд, поворачиваю голову в сторону, но чувствую его жар всем своим телом. Дрожу, вдыхая на полную грудь, но мне всё равно не хватает воздуха.

– Нет, – еле слышно. Пытаюсь его оттолкнуть, робко упираясь ладонями в твёрдую грудь. А ведь так хочется наоборот, ухватить за кожаную куртку и притянуть к себе ещё ближе.

– Конечно же нет, крошка. Если бы было «да» – это было бы слишком скучно, – говорит он, но я его не понимаю.

Ахаю, когда рука мужчины наглым образом ложится на моё колено и ведёт по внутренней стороне бедра, туда, где тут же возникает сумасшедшая пульсация. Словно все мои ощущения внезапно сосредоточились в одной точке. Горячее дыхание обжигает мою шею. Мне хочется слиться со стеной, и одновременно на грани истерического вопля хочу, чтобы он сделал то, что обещают его бесстыжие прикосновения. Сгораю от стыда и желания. Я сжимаю ноги вместе изо всех сил, пытаясь сдержать движение его руки.

– Чу-улки-и, – выдыхает хрипло, растягивая гласные. Прикасается носом к моей шее, дразня. – А знаешь, что я люблю делать с такими стыдливо-бесстыжими девчушками в чулках? В одних только чулках, – добавляет и ловит мой расфокусированный взгляд.

Его голос отзывается пульсацией внутри меня. Больное воображение реагирует на слова мужчины крайне неприличными картинками. Тем временем Влад, пользуясь моей растерянностью, раздвигает мои ноги, вклиниваясь между ними. Я, беззащитная, прижатая им к стене, сижу на этой холодной полке, жутко контрастирующей с жаром его тела. И не понимаю, что мне с этим всем делать. С моей реакцией, моим желанием, с ним вот таким…

Одна его ладонь ложится на стену возле моей головы. Вторая опускается вниз, накрывая мою ногу и игриво задевая край чулка. И как бы я не трепыхалась, пытаясь свести ноги вместе, это не поможет. Кажется, ему даже нравится моё сопротивление, которое и сопротивлением-то назвать сложно.

Я хватаюсь за край полки, на которой сижу, и впиваюсь в неё пальцами до боли в суставах в тот момент, когда Влад оттягивает в сторону мои трусики. Его взгляд сосредоточен на моих губах, безбожно искусанных в попытке сдержать стоны. Мой же взгляд блуждает растерянно, не в состоянии сосредоточиться на чём-то конкретном.

Чёрт, почему же ощущения такие острые?

Чёрт…

– Нет, – тихо говорю. «Да!» – громко думаю, когда его палец раскрывает мои складочки, поглаживая чувствительную кожу. Только какой смысл в моём «нет», если Влад читает моё «да» на лице?

– Что ты делаешь? – Спрашиваю хриплым голосом. – А-аах, – вырывается следом, когда он вместо ответа прикасается к чувствительной точке.

В мою кровь словно влили чистое удовольствие, наркотик, заставляющий моё тело выгибаться в сладких судорогах, бессознательно стремясь к источнику этого нереального удовольствия.

– А разве не очевидно, – шепчет не менее хрипло, захватывая кожу на моей шее открытым ртом.

Откидываю голову назад, подставляя шею для его прикосновений. Ударяюсь затылком о стену, но мне совершенно наплевать на внезапную боль. Как же сладко там, где его губы, там, где его рука бесстыдно набирает обороты, быстро двигаясь между гладких складочек, даря невероятное наслаждение, везде, где чувствую его. Чувствую прикосновения, с голодом впитываю каждое из них, запоминаю, наслаждаюсь, фиксирую в памяти. Хочу сильнее, жёстче, чтобы эти прикосновения запомнить и ощущать дольше на своей коже. Хочу до боли, до потери сознания…