Страница 8 из 10
Фигурка напоминала меня, пухлого, согнутого, приволакивающего ногу. Пусть она и была создана из сигаретного дыма, но общие черты угадывались.
— Какой красавчик, — не мог я отказаться от шанса пустить шпильку. — Прямо бог красоты.
— А вот это я! — рядом с пухлой фигуркой возникла вторая.
Только теперь это была фигура старика. Себя он сделал с мощными плечами, рослым и могучим.
— Таких уродцев ещё поискать. Может быть, колдовство не удалось? Попробуешь ещё раз? Я никому не скажу про эту неудачу.
Мизуки хихикнула.
— Наглец… И вот что я с тобой сделаю!
Фигурка старика осыпала первую фигуру градом ударов. На мой взгляд удары были хороши — ни одного лишнего движения, всё четко и отточено, прям залюбуешься. Мою фигурку качало из стороны в сторону боксерским мешком. Мелкие брызги дыма символизировали разлетающуюся кровь. Потом в руках фигурки старика возник огромный молот, и он со всей дури зарядил по башке пухлого «меня».
— О, бля! — вырывалось у меня, когда из-под молота показалось синеватое месиво, похожее на аккуратную какашку.
— Вот что с тобой случится, если будешь дерзить! — проговорил с довольной ухмылкой старик.
— Ладно, старик, убедил. Хочешь пердеть — перди, — поклонился я. — Тогда я лягу возле окна.
— Я не хочу пердеть…
— Не хочешь — не перди. Ты хозяин в своём доме.
— То есть я… Да что ты вообще о себе возомнил, толстый пиздюк? Ты будешь ночевать на улице! И всё! Вон отсюда!
— Сэнсей!
— Мизуки, не вмешивайся! Я не оставлю этого мудозвона под крышей своего дома.
Лицо старика покраснело. Казалось, что сейчас он готов выполнить все удары, которые недавно продемонстрировал на фигурках из дыма. Сейчас только не перегнуть палку. После такого потрясения требуется что-то сверхнеобычное, чтобы перевести человека в хорошее настроение. И теперь пришло время исполнить тот самый старый трюк.
— Я сам не останусь тут! — выкрикнул я, вскочил на ноги и бросился к выходу.
Пора!
Нога запнулась за ногу, и я что было духа грохнулся на татами. Надеюсь, что получилось убедительно. Звякнули склянки на стеллажах, мой пластиковый стаканчик опрокинулся на пол.
— Ты… ты такой же неуклюжий, как беременная черепаха. Да! Ха-ха-ха! — расхохотался старик и повторил ещё раз свою остроту. — Как беременная черепаха.
Я сел, постарался сделать как можно более озадаченную рожу и почесал голову. Неловко улыбнулся. Моя мина и улыбка сыграли на отлично. Старик покатился со смеху, упал на спину и задрыгал в воздухе тонкими волосатыми ногами.
Мизуки вторила ему, но я видел, как легкое подмигивание одобрило мои действия. Она заметила, что я всего лишь сыграл роль неудачника. Старик продолжил веселиться. Он начал награждать меня такими метафорами и эпитетами, как «разбитая параличом гусеница» и «неловкая личинка бабочки».
Простейший психологический ход — выводишь человека из себя, потом случайно причиняешь себе боль и вот он уже торжествует. А когда человек вволю поиздевается, то у него появляется чувство жалости к тому, над кем он только что изгалялся. Манипуляция прошла успешно. Три фазы пройдено, осталось пройти последнюю — жалость к наглецу. Не хотелось переться среди ночи в сомнительный райончик.
— Да уж, все названия подходят к Изаму. Сэнсэй, ну и куда такого выпускать? Он же голову разобьет, как только спустится на тротуар, — сказала Мизуки, когда издевательский смех старика и его ехидные комментарии чуть притухли.
— Ладно, пусть остается. Но циновку пусть кладет у выхода.
— Чтобы было больше воздуха? — буркнул я.
— Чтобы не ворочался во сне и не опрокинул мои склянки с лекарствами, неуклюжая беременная черепаха, — снова покатился старик.
Мизуки тем временем взглянула на экран телефона и поднялась.
— За мной приехали. Сэнсей, надеюсь, что вы не убьете мальчишку за ночь. Изаму, а ты не болтай языком, чтобы на него не наступили. Утром тебе привезут одежду и телефон. Подкину немного деньжат на первое время. Так что не ругайтесь тут… без меня.
— До встречи, Мизуки-тян, передавай отцу пожелание крепкого здоровья и вот… — старик легко поднялся с пола и снял со стеллажа небольшую запечатанную склянку с фиолетовой жидкостью.
— Благодарю тебя, Норобу-сэмпай, — поклонилась Мизуки, беря склянку из рук старика.
После этого она подмигнула мне и легко выскользнула из дома. Я проследил взглядом за её походкой. Ох и хороша же, прямо вот так взял бы, да и… проводил до машины.
Норобу сидел, глядя перед собой вплоть до того момента, как на улице раздался хлопок двери автомобиля. После этого он взглянул на меня.
— Вот теперь рассказывай.
— Чего рассказывать? — прикинулся я непонимающим.
— Демон, рассказывай, как ты завладел телом этого толстого мальчика. Я знаю многих сикигами, которые овладевали человеком. Кто ты из них? Горёсин? Дайтаро Боси? Кто ты? Скажи прямо — кто ты и что делаешь в нашем мире? Не вздумай юлить — тебе же будет хуже.
Я чуть помолчал, потом подошел к столику и налил себе чай в глиняную чашку. Старик даже бровью не повел, продолжал смотреть на меня.
Ну что же, ты хотел откровенности? Я дам тебе её.
Что мне терять, в конце-то концов? В случае чего сошлюсь на больную голову.
— Отец, ты прав, я не из вашего мира. Но я и не демон. Так получилось, что я попал сюда. Не перебивай, я постараюсь уложиться кратко.
Отпил душистый отвар, прополоскал горло и начал говорить. Рассказал про суровую школу жизни детского дома, потом выход во взрослую жизнь и уход в армию. Рассказал, как мыкался никому не нужный с работы на работу. Рассказал про борьбу с несправедливостью и уничтожение преступников. Рассказал про последнее дело, благодаря которому очутился здесь.
На весь рассказ ушло три чашки чая. Старик сидел воплощением Будды и внимал. Он не ахал, не охал, вообще никак не реагировал. Только слушал.
— Вот так вот я и очутился в том мусорном переулке, — закончил я и поставил чашку донцем вверх. — Благодарю за чай и за лечение. Что теперь? Я должен тебя убить?
— Не получится, — ответил Норобу. — Я для тебя слишком хорош. Но благодарю тебя за искренность. Сказал бы хоть слово неправды, и корчился бы сейчас от боли на мостовой. Я не позволю тебе умереть в моём доме.
— Да? Снова воспользовался бы Небесным захватом?
— Нет, переводить ещё колдовство на такое говно… Ты вот выпил чай, а даже не заметил, что я туда подсыпал. Правда же? Пялился на фигурки и сам себя смешил дурацкими фразочками. Думаешь, я просто так позволил тебе пить из моей чашки? Порошок Правды ещё не таким языки развязывал. Могли бы и соврать, вот только жили бы они после этого недолго…
— Ну ты даешь, отец, — покачал я головой.
А ведь и в самом деле ничего не заметил. Что у меня со внимательностью стало? Смотрел на фокусы и совсем забыл про предосторожность.
— Это ты даешь. Неужели ты думал, что сумел совладать со мной и обрел симпатию, когда грохнулся на живот? Да за такое представление тебя закидали бы тухлыми помидорами на рыночной площади. Плохой из тебя актер… Убийца хороший, это по глазам вижу, а вот актер — полное говно.
Я только ухмыльнулся. И как на это реагировать?
— И что? Ты сдашь меня своим? Расскажешь Мизуки и её банде?
— Вот ещё, — фыркнул старик. — Есть у меня одна идея, но… Сейчас я собираюсь спать, а утром уже будет всё ясно. Ложись и ты, гость из другого мира. Твоя циновка у двери.
— А как… — начал было я, но взмах руки старика остановил мою речь.
— Завтра поговорим. Я должен поспать и подумать.
После этого старик отвернулся и прошел в другую комнату. Вот и всё. Я ещё раз окрикнул его, но в ответ тишина.
Я взял циновку, перенес её к окну и развалился. Уставился в потолок. Что мы имеем на сегодня? Я умер в своём мире, но возродился в другом. Успел убить троих и познакомился с симпатичной якудза. Узнал, что родители пацана, который уступил своё тело, находятся в рабстве и собрался вызволить их оттуда. Заключил договор с красоткой и рассказал о себе колдуну.