Страница 6 из 10
— Мда, врешь ты ещё хуже, чем выглядишь. Ладно, поясню немного. Хининами называют людей низшей касты. Вы являетесь уборщиками, гробовщиками, нищими, попрошайками. В общем, одними из тех, кто создан богами для грязной работы. Ваше оммёдо (колдовство) связано исключительно со стихией Земли. Поэтому я и удивилась, что ты не накрыл тех троих земляным валом. Хинины могут подобное чуть ли не с рождения. И отличительной вашей чертой является татуировка на лице — веточка сакуры с одним листочком. При рождении ребенку любого пола наносится такая. Пятнадцать лет назад отменили кастовую прослойку, но вот конкретно тебе не повезло — ты родился раньше. Предрассудки остались…
Я невольно потер пухлую щеку. И что? Сейчас я клейменный и поэтому меня все презирают?
— Подожди-подожди, а что за оммёдо? Что за колдовство такое?
Мизуки посмотрела на меня так, что уши вспыхнули ярче фонарей.
— Вообще-то в нашем мире каждый обладает колдовством. Каждый рождается с зачатками, крупицами магии, а потом развивает её. Ханины много работают, поэтому вам некогда заниматься развитием силы, а вот аристократы имеют достаточно времени и возможности для роста и прокачивания собственных магических сил.
— Ага, вспомнил, как первый что-то кричал про то, что я не должен учиться с аристократами…
— О как, так ты учишься с аристократами? Ну что же, малыш, это существенно сужает поиск, — Мизуки снова уткнулась в телефон. — И заказали тебя именно поэтому… Хинин в школе аристократов… жаль, что сорвали эмблему с пиджака.
Меня заказали? Во как. Интересно девки пляшут. Не первый раз оказываюсь по другую сторону заказа, но чтобы по такой мизерной причине… И оченно интересно узнать имя заказчика…
— Сато-сэмпай, мы приехали, — коротко сказал водитель, когда автомобиль начал сбавлять ход.
Мы остановились возле неприметного двухэтажного домика, выкрашенного бежевой краской. Никаких обозначений не было. Ни вывески, ни простой надписи над дверью. Водитель выскользнул из машины и открыл хозяйке дверь с легким поклоном. Поклон у него так и остался, когда женщина вышла из машины. Мне двери никто открывать не собирался. Ну да и хрен с ним, я не гордый.
Дверь легко открылась, и я выбрался в край невысоких домиков и аккуратных тротуаров. Фонарные столбы высились по обе стороны дороги молчаливыми великанами, а над ними толстой паутиной раскинулась сеть проводов. Аромат цветущей сакуры перебивал выхлопы автомобиля. На его боку виднелись вмятины от пуль. Повезло девчонке сидеть в бронированной машине. В обычной водитель-крепыш вез бы два трупа.
— Хаяси, пришли кого-нибудь забрать нас. До встречи, — сказала Мизуки, а потом кивнула мне. — Иди за мной и не отставай, если хочешь остаться жив.
Вот снова эти угрозы. Иди, если хочешь остаться жив… А если я хочу не только выжить, но ещё и вернуться обратно, чтобы улыбнуться в глаза Цыгана? Такое ведь возможно?
Но вслух я ничего не сказал, а потопал следом за Мизуки. В конце концов, у неё есть ко мне интерес, а пока женщина мной интересуется, она не будет выпускать свою воздушную хрень. Я шел и откровенно пялился на шикарную попку, обтянутую брючной тканью. Сейчас бы обхватить её за талию, быстро наклонить, задрать пиджак и приспустить брюки вместе с трусиками. А потом… Внизу живота снова потеплело, яички подтянулись, а я уже начал подумывать о том, чтобы снова начать кланяться.
Черт побери, что со мной? Неужели какая-то баба сводит с ума? Ведь у меня было не меньше сотни женщин. Худенькие, полненькие, сисястые и плоские, но после сотни я сбился со счета. Да и все стали на одно лицо и тело — ни у одной щели поперек не было, так что же сейчас-то так возбуждаюсь? Или это у меня сперматоксикоз от прошлого владельца остался?
— Куда ты в грязной обуви? — окликнула Мизуки, когда я собрался было ступить на невысокий порог. — Сними кроссы и оставь их в гэнкане.
— Где? — не понял я.
— Вот в этой маленькой прихожей, — со вздохом произнесла Мизуки. — Как же тяжело с тобой, малыш…
Я быстро стянул кроссовки и прошел чуть вперед, пока Мизуки аккуратно стягивала туфли-лодочки. Прихожая напоминает обитый вагонкой аккуратный предбанник, вот только сухих веников на стенах не хватает, и скамеечки с банкой ледяного кваса…
Эх…
— Небесный захват! — раздался дребезжащий старческий голос.
ЭХ!!!
ЭХ И НИ ХУЯ СЕ!!!
Невидимая рука цапнула за горло и резко подняло над деревянным полом. Шарахнуло о потолок так, что искры из глаз полетели. Я не успел ничего предпринять толком, даже сгруппироваться не смог. В глазах потемнело, в ушах зашумело противным писком телевизионной профилактики.
— Мелкий пизденыш! Ты как осмелился своими грязными копытами вступить на мой пол? Тут такие люди ходили, что хининам в королевских мечтах не увидеть. Смерть тебе, блядский ворюга! — с этими словами невидимая ладонь сжала горло металлическими тисками.
Вот и погулял Игорёк по Токио… Свершил месть? Завалил трех придурков? Вот и проваливай в недра ада, где тебе самое место…
Чего только не подумаешь, когда жизнь выдавливается из тела неумолимой силой. Я попытался брыкаться, но куда там. Даже зацепиться не за что, а руки пролетали сквозь невидимую руку, как будто её вовсе и не было. Но она была! И она ломала мне гортань…
— Сэнсэй Норобу! Сэнсэй Норобу! Оставьте этого хинина в живых! Я прошу вас от имени своего отца! — воскликнула Мизуки, выступая вперед.
У меня получилось скосить глаза. Передо мной в трех метрах стоял с вытянутой ладонью невысокий сухонький дед. Седые волосы вокруг обширной плеши, кимоно такое широкое, что туда запросто можно засунуть ещё одного дедка. Лицо соткано из морщин, а тонкие губы презрительно кривятся. Такому дашь щелбана, и он душу Богу отдаст, а вот поди же ты… Издалека и не скажешь, что супер-пупербоец…
— Мизуки-тян? — подслеповато сощурился дед. — Как же я рад тебя видеть. Подожди немного, сейчас я выброшу эту дохлую тварь из дома, и я налью тебе такой чай, что ты…
— Сэнсэй, этот хинин со мной! — снова повторила Мизуки.
Старик склонил голову на плечо. Он перевел взгляд с неё на меня и снова недоуменно посмотрел на неё:
— Тебе понадобился хинин? Кого-то нужно похоронить?
— Нет, Норобу-тян, этот человек расправился без колдовства с тремя бойцами из Хино-хеби-кай. И я узнала кое-что, что можно использовать в дальнейшем. Этот человек мне нужен, сэнсэй. Пожалуйста, подлечи его, а я пока пороюсь в интернете. Должны же мы узнать, что это за человек.
— С тремя бойцами из клана огненных змей?
Старик ослабил хватку. Я смог нормально вздохнуть и закашлялся. Зло взглянул на старика и просипел:
— Здарова, атец! Ну и встречаешь же ты гостей.
— Ты не гость мне, вонючий червяк. Только благодаря Мизуки ты ещё жив. Будь ты один, я бы…
Я вздохнул ещё раз. Как же порой бывает сладок обычный глоток воздуха. Мы не ценим того, что имеем ровно до тех пор, пока у нас это имущество не отбирают.
— Я тебе повторяю ещё раз, ложись, — повысил голос старик.
— Ну ты чего, оглох? — спросила Мизуки. — Из уважения ко мне и моему отцу сэнсэй Норобу согласился тебя подлечить. Ляг для осмотра.
О как, оказывается, мне что-то говорили, а я и не слышал. Я огляделся — куда ложиться?
— Неужели ты думаешь, что я пущу на порог низшую касту? Ложись здесь, где обувь ставят!
— Да пошел ты, — вырвалось у меня.
— О-о-о, хинин с норовом? — поднял бровь старик. — Такой мне ещё ни разу не попадался. Мизуки, дай я всё-таки его удушу?
— Ложись, — сказала красотка. — Поверь, так будет лучше.
— Я что, в это говно должен ложиться? Да ни за что, — отрезал я и немного подвинулся назад. — Лучше сдохну.
— Вот-вот, он и сам хочет, — захихикал Норобу. — Подвинься, Мизуки-тян, дай мне довершить начатое…
Я снова почувствовал, как горло сжимает невидимая рука. Но на этот раз я уже был готов к атаке и сделал то, чего старик явно не ожидал. Не зря же отходил на пару шагов — это был вовсе не испуг, а тактическая хитрость. Носком ноги подцепил сброшенный кроссовок и резко выпрямил ногу.