Просто Маша

— Зачем? — задал резонный вопрос Северус.

И получил в ответ несколько длинных и весьма жизненных историй.

Так что очень хочется надеяться, что мальчик у нас будет не менее скользким, чем мистер Малфой, который Люциус — чтоб ни одна зараза к нему ручонки не тянула, а если и протянет — то исключительно безрезультатно.

Эх, серая мораль, серая мораль… А что делать, если у нас нет никакой поддержки — трудно назвать кланом семью из двух с половиной взрослых и одного ребенка. Хотя… а почему бы Тоби не написать родне — в Ильверморни?

Комментарий к 15. Спасательная операция и ее последствия Дорогие читатели, всех с праздниками! Через час уезжаю на 4 дня, без доступа к интернету и прочего, надеюсь после них привезти еще главу, но не уверена... Хотя постараюсь! Немного осталось...

====== 16. На волнах памяти ======

Комментарий к 16. На волнах памяти Такая довольно грустная повествовательная часть...

Даты по Поттервики.

Учеба ТЛ (1926): Хогвартс – 1937 – 1944

Эйлин (1929): 1940 — 1947

Тобиас: (1927): 1938 – 1945

Вальбурга (1925) — 1936 – 1943

А уж когда Эйлин выскочила за Тоби, канон умалчивает, все остальное – фанон, а значит – на выбор автора.

Ну и одно смещение дат – крестраж Том сделал на два года позже, перед самым выпуском.

Чтобы наконец представить полную картину, мне пришлось-таки вытрясти душу из Эйлин — без ее части истории было не обойтись. Это было трудно, противно, но совершенно необходимо. Потому что просто делать ноги фактически в никуда — как к потерявшему магию дальнему родственнику и его небольшой семье отнесется заокеанская родня, неизвестно и небезопасно. Оставаться там, где у нас могущественные враги, которым мы теперь уже понятно, когда и где перешли дорожку, тоже может стать очень вредно для здоровья. Разбираться надо было во всем досконально. И дедуля Принц нам в том не помощник, хотя, конечно, спасибо ему за опознание, ну и за все последующее тоже, хотя оно и не радовало.

После его филигранной работы мастера-менталиста Тобиас стал тем же магглом, что и был. А мы с Эйлин украдкой ревели в четыре ручья. В подушку. Каждую ночь. Да потому что жалко-то ведь до чего!

Тем более что Эйлин все-таки действительно была влюблена в своего Тоби… Да еще как. И началось это еще в школе, когда симпатичный второкурсник с Рейвенкло помог дойти засидевшейся в библиотеке, а потом заблудившейся первокурснице до лестницы к гостиной Слизерина. И был так вежлив и внимателен, что по пути ответил на пару ее вопросов, а потом даже представился. Для первой детской влюбленности этого хватило. Проблема была в том, что это наложилось на некоторую фамильную склонность, и на других она потом даже смотреть не думала. И на мальчиков, и на мужчин.

Ей просто стало нужно иногда его видеть, а уж если быть рядом — то вот же оно, счастье.

Нет, преследовать своего кумира маленькой Эйлин и в голову не приходило — не то воспитание. Смотрела украдкой издалека и радовалась присутствию. Не выслеживала в коридорах, не подстраивала встреч, не старалась пересечься по пути в Большой зал. Ее план был ясен и прост, и появился, когда она увидела межфакультетские соревнования по «плюй-камням» — тогда они были не менее популярны, чем квиддич — правда, еще и потому, что проводились много чаще, а развлечений в Хогвартсе было не так уж и много.

Капитан команды «воронов» едва успел отклониться от огненного плевка, принять на щит что-то острое, осыпавшееся со звоном, кувыркнулся, пропуская мимо какую-то странную шипящую субстанцию, а потом поднял руки в победном жесте и под аплодисменты зрителей сорвал защитную маску. В тот момент Эйлин поняла: она добьется того, чтобы быть в команде, как бы ей иногда ни было страшно. Кто оказался под той самой маской, как вы понимаете, можно не уточнять.

Она начала серьезно заниматься: игра в «плюй-камни» в те времена была довольно непростой и даже опасной. Пришлось стать ловкой, быстрой и очень хорошо ставить самые разные щитовые чары. И на втором курсе сбылась ее мечта — ее приняли в сборную факультета. Тобиас был четверокурсником, когда они начали играть в одной команде — общешкольной, за Хогвартс: война, препятствовавшая сообщению магов с континентом, как раз отгремела, почти не затронув потомственных британских волшебников, в отличие от магглорожденных, конечно, но последних в кругу Эйлин, потомственной слизеринки, сроду не было. Как и у потомка семьи Сейр. Учеба, игры, тренировки, снова учеба… Сборная Шармбатона бывала в Хогвартсе неоднократно. Дурмстранг — намного реже, но раз в год — обязательно. Да и они пару раз в год перемещались специальным портключом на континент.

Тогда же начались первые трения с матерью и отцом — они не одобряли ее увлечения. По их мнению, приличная девушка не должна выставлять себя напоказ, тем более — публично заниматься спортом. Даже на одежду — специальную защитную мантию, ботинки и маску — Эйлин приходилось откладывать из карманных денег, благо с ними ее не обижали – хватало, а на каникулы даже оставлять это добро в школе под своей кроватью — она предпочитала избегать конфликтов, чего бы то ни стоило. А еще она довольно быстро начала расти, и на новую форму, естественно, быстро накопить не удалось. Как ни странно, ей помог староста. «Капитан команды Слизерина должен выглядеть на зависть всем», — процедил сквозь зубы Том Риддл и организовал ей шикарный комплект из настоящей драконьей кожи. Вот только почему-то после этого у Эйлин долго было ощущение того, что она второсортная — так он кривился, глядя на ее старенькую маску и плащ.

«Можно подумать, сам богатый наследник», — проворчала она про себя, пока не поймала его взгляд — такой, что внутри заледенело. И после этого больше никогда не поднимала на него глаза. «Наследник Слизерина», — шептались на факультете, но она к этим шепоткам никогда не присоединялась, а когда в гостиной собиралась компания старшекурсников, в которой верховодил мистер Риддл, старалась проскользнуть мимо невидимой тенью, и то только если это было необходимо.

Остальные ее не пугали — разве что Вальбурга Блэк. Но той уже оставался последний год учебы, и леди Блэк в сторону «всякой мелочи», к которой относила всех, кто учился младше четвертого курса, даже не смотрела. Блэки правили этим миром.

Эйлин просто хотела мирно сосуществовать, и это вполне получалось. А вот то, как Вальбурга вела себя, как отдавала распоряжения — так, что ослушаться никому не приходило в голову, Эйлин взяла на вооружение как раз после того, как стала капитаном школьной команды. И это здорово помогло!

Близких подруг Эйлин не завела — сказывалось воспитание. В семье ценилась самодостаточность, на факультете все были себе на уме, ну и родительская муштра добавила: не доверяй никому, будь осторожна и так далее. А поскольку росла она в одиночестве, то просто привыкла: ей не было особо скучно ни с собой, ни с командой. Приятельниц было много — собственно, все, с кем она жила и общалась. На Слизерине ей было спокойно — она была Принц, а значит, их круга. Отношения с представителями других факультетов были ровными, противостояние между Гриффиндором и Слизерином едва намечалось, так что даже сами школьники еще не чувствовали межфакультетской вражды — все трения происходили в рамках личных отношений.

Учеба, игра… После первых экзаменов — СОВ — и лета, встретив Тобиаса в Хогвартс-экспрессе, шестнадцатилетняя Эйлин поняла, что никогда не сможет представить рядом с собой другого. Но Тоби она не интересовала, впрочем, как и остальные девушки: он открыл в себе удивительный дар — парселтанг. Как раз после того, как нашел в домашней библиотеке случайно завалявшийся старый свиток про легендарную Тайную комнату. Снейп даже из команды ушел — был занят. Искал. У него оставался всего один год, и он хотел использовать все шансы, какие мог придумать. Встречи, точнее тренировки, прекратились, но Эйлин хотя бы знала почему – он поделился с ней своей тайной, взяв обет молчания, но в компанию не взял. А бегать за парнем не позволяли воспитание и фамильная гордость. Сердце грело только то, что он счел возможным довериться ей — именно ей!