Просто Маша

Получилось! Без палочки! Невербально! Да я крута-а-а. Но дура.

— Бдзень, — шлепнулась на пол сковорода, но моего восторга это не умалило, впрочем, как и диагноз насчет дуры. К счастью, это поправимо.

Я мысленно хлопнула себя по лбу и наложила на папочку Силенцио. Вот так бы сразу-то!

Ну да, ну да, старикам везде у нас почет, не будет выделываться — сниму. Мой дом — мои правила! И гости тоже мои… Нам еще минимум год общаться, пока дети в одну школу ходят.

— Мистер Эванс, я прошу прощения за поведение моего… родственника, — краем глаза я видела, как папочка покраснел от натуги и захлопал губами явно что-то нелестное, но внимание заострять смысла не было. — Мы очень давно с ним не общались. Понимаете, сегодня был очень, очень тяжелый день.

Умница Эванс понял все правильно: пора собираться.

— Да-да, миссис Снейп, извините, ваш сын нам столько рассказал, но вопросов возникло еще больше, даже если всему, что мы узнали, просто взять и поверить…

— А поверить непросто, — подхватила я, кивая, — а еще время позднее, так что я предлагаю вам как-нибудь посетить нас еще раз, и, наверное, лучше с супругой, не так ли?

— Мы были бы счастливы принять вас с ответным визитом, миссис Снейп, если вам, конечно, будет удобно, — мистер Эванс поднялся и повернулся к дочери, которая встала рядом. — Вы не соблаговолите назвать удобную вам дату и время или, быть может, определитесь позже? Нам с Лили уже неудобно стеснять вас своим присутствием, — он сделал паузу и многозначительно посмотрел на дочь.

О как. Прям танцы с реверансами. Даже папа-Принц помалкивает… тьфу, да это я же его приложила. А жестикулировать для аристократа — дурной тон, вот же как замечательно.

— Благодарю вас, миссис Снейп, и тебя, Северус, за, — голос Лили дрогнул, но она посмотрела на отца и удержала лицо, только потупилась, — чудесный вечер, и прошу простить мне неподобающее поведение. Я очень, очень раскаиваюсь! Правда!

Прозвучало вполне искренне. А в направленных на меня зеленых глазищах плескались восхищение и восторг — девочка впервые увидела нормальную взрослую ведьму — ту, которая понимает. Знает. Ведает. Такую, какой может когда-то вырасти она сама. Ну что ж…

— Ничего, дорогая, детское волшебство часто неподконтрольно, но тебе стоит многому научиться. Я вас проконсультирую, а Северус поможет.

Боковым зрением я отметила, как папа-Принц насторожился и уже с удивлением смотрел на наших гостей.

— А раз наши дети теперь одноклассники, — обратилась я к отцу Лили, — то договориться о следующей встрече, полагаю, не представит проблем.

Мистер Принц дернулся было, но мы с Северусом и Эвансы дружно сделали шаг в сторону прихожей и через несколько минут уже распрощались. Теперь в доме оставалась только семья. Хм. Один взрослый мужчина, который по стойке «смирно» отдыхает с приятелями в чулане, второй, еще взрослей, все еще беззвучно разевает рот и, кажется, снова гневается? Ну до чего ж мне не везет здесь с мужиками!

*

— Ты не Эйлин, — протянул мистер Принц, медленно опускаясь за стол, на котором красовались остатки чаепития.

— Да, папочка, — прощебетала я, вызвав у него, кажется, нервную дрожь. Ну или очередной разрыв шаблона. — Я не она. Но информацию могу передать, если вы ответите мне на несколько вопросов.

— Где моя дочь? — словно не человек проговорил, а выжженный солнцем насмерть ветер.

— В безопасности, — кивнула я. — В том числе и от вас. Вы отвечать собираетесь, или сразу простимся? У меня в самом деле был тяжелый день, который перетек в еще более непростой вечер, так что было бы неплохо отдохнуть. Я от вас никуда не денусь, пока мы не разберемся со всеми вопросами. Мне кажется, это будет не просто, но жизненно важно для той, о которой беспокоимся мы оба.

— Вы друг моей дочери?

— Да. А теперь скажите мне, почему вы сейчас так легко нашли нас по палочке, которую, как я поняла, узнали в магазине, и почему не удосужились сделать это раньше, например, десять лет назад? Восемь? Пять? Или в тот же день, когда ваша дочь сбежала? И если она действительно сбежала, то от чего? Или от кого? У вас было одиннадцать лет, чтобы искать ее, — да за это время любящий отец Британию не один бы раз перевернул. Нет, это не претензия, но мне важно понять.

— Разговор действительно долгий… — начал мистер Принц. — Как давно вы так близко знакомы с Эйлин?

— Около месяца.

— Что она вам рассказывала обо мне?

— Мистер Принц. Вы, очевидно, так и не поняли, что я только что сказала? Это мой дом, и спрашивать буду я. Отвечать на ваши многочисленные вопросы в настоящий момент не имею ни сил, ни желания. Хотите встретиться с Эйлин — отвечайте. Нет — прошу на выход. Итак, почему именно сейчас вы ринулись на поиски?

— Когда я увидел палочку дочери, которую мы выбирали вместе у Олливандера перед тем, как ей отправиться в школу, у меня словно пелена спала… Скажите, та африканка… или это тоже были вы?

— И вы вспомнили, что у вас есть дочь?

— Вы знаете…

— Представления не имею. И жду, когда вы меня наконец просветите. Вот только не надо «тут помню, а тут не помню», вы, сударь, менталист, и вряд ли кому-то позволили бы поработать с вашими мозгами — вы их должны беречь хотя бы из-за фамильной гордости.

Мистер Принц посмотрел на меня подозрительно и пустился в пространные рассуждения о том, что есть семейные ценности, что есть предательство семейных ценностей и что делать с теми, кто…

Я зевнула в кулак и только тогда обратила внимание на одного мелкого тихушника, который пристроился у деда за спиной, прикрылся краем шторки — ясно, уже от меня, и сидел тише воды ниже травы и тщательно грел уши.

— Северус! Шагом марш спать!

— Постой, мальчик! Северус? Ты — сын Эйлин? Ну как же… наша порода! Внук!

— Северус, ты слышал, что я сказала? — Я была готова взглядом испепелить папаню, но Северус быстро протопал к себе наверх. — Пока вы не расскажете мне все, что я хочу знать по поводу ваших отношений с дочерью, никаких вопросов и никаких знакомств. Пусть даже с вашим внуком. И да, это он. Но не забывайте, где вы находитесь. Этот дом мой и Эйлин, и если она боится вас так, что забилась как только могла далеко, то я не испытываю к вам ничего, кроме настороженности и недоверия. Ну, может быть, капельку моего сочувствия вы разбудили, когда показали, что ваша дочь вам небезразлична.

— Что же у вас никакой защиты на доме, ведьмы?

— Защита-а, — я представила недавнюю прелестную картинку с покачивающейся напротив выдающегося папочкиного носяры сковороды и — вуаля! Я аж сглотнула от волнения, представив, как чугунный бок впечатывается куда надо и слышится хруст…

А мистер Принц схватился за нос и со стоном посмотрел на меня. А я — на сковородку, которая, умница такая, оставалась на месте!

И как же это все тогда работает-то? Или этот хрен легилименцией балуется, да так, что проникся моими фантазиями? Ну никаких нервов не хватит во всем этом разбираться!

— Что? — я показала ему пустые ладони, сцапала со стола уцелевший кусок пирога и впилась в него зубами — а что, в нервах мне частенько пожевать охота! Но в ответ получила… восхищенное:

— Сильна! Была бы чистокровной, я бы женился.

Я поперхнулась и едва откашлялась, и это было к счастью, потому что слова «А женилку тебе не оторвать?» буквально вертелись на языке. А потому обошлась скромным:

— Мерлин упаси.

— Почему?

Возникло желание то ли побиться головой о стену (лучше бы не своей), то ли просто попросить дяденьку на выход. Просто сюр какой-то. Если в Британии все маги такие, то… надо эмигрировать, причем срочно. Я тут не выживу, а если выживу, то тоже мозгами подвинусь. И это будет страшно.

— Мистер Принц, вы вообще вменяемый?

— Бывает, иногда заносит, — неожиданно весело ответил он, и у меня зачесались кулаки. — Если честно, все ожидал, когда вы попробуете мою защиту. Надо же было понять, что вы собой представляете.