Звездное тепло

– Теару Кеном, я узнаю тебя, – попытался заговорить. Голос прозвучал осипшим, на языке чувствовалось машинное масло и не менее гадкое на вкус неизвестное вещество. – Но прямого нашего общения не помню.

Я сосредоточил внимание на показаниях поля восприятия энергии. Прежде чем Теару заглушит нежелательные импульсы, он должен сам их уловить. Легкие отголоски подавленной эмоциональной волны можно поймать, если правильно на них охотиться. Я это умел.

Враждебный настрой Теару не останется незамеченным.

– Мы прежде не контактировали, – сероволосый воин склонился надо мной, его светло-синие глаза излучали приглушенный свет спокойствия. Импульсные волны оставались гладкими. Идеальный самоконтроль, или Теару не воспринимал меня как угрозу. – Твой друг Коди Вейка служил под моим командованием. Ты мог видеть меня в его воспоминаниях при телепатическом общении.

Друга Коди я не помнил. Вообще не верил, что у меня были друзья. О множестве врагов подсознание смутно предупредило. Некоторые опасные противостояния едва не привели в жерло молекулярного расщепителя. Я понимал, меня есть за что казнить. Надеялся, что сородичи не смогли получить доступ к информации моего разума.

– Не помню его, – я покорно прикрыл глаза под требовательным взглядом серого воина.

Теару ждал моего подчинения. Пришлось сдаться. Он сильнее, и не один.

Убедившись в моей покорности, он отключил фиксаторы конечностей. Я встал, осмотрел себя. Немалый процент потери мышечной массы. Вместо плоского, чуть рельефного живота – усохшая впадина.

Воин среднего звена бросил мне штаны. Чужие, неудобные, часть униформы станционного технического работника. Но я надел их. Не ходить же голым.

– Учебная информация из инкубатора всегда проявляется дозированно, чтобы не допустить перегрузки мозга, – пояснил Теару. – Так и твои воспоминания вернутся в полном объеме. Но не сразу.

– Ты провел долгое время без сознания, – объяснила женщина. – Не вышел из режима критической экономии энергии. Твою спасательную капсулу забрали на корабль Председателя Гусеницы и доставили на космическую станцию Содружества. Ты единственный выживший из экипажа “Илиды”. Чужеродные существа поддерживали твою жизнь, но ни они, ни мы, не смогли повлиять на твое состояние. При первых изменениях показателей мозговой активности они вызвали нас, попросили проконтролировать твое пробуждение.

Разумное решение. Если бы я очнулся среди чужаков, убил бы их всех, а самого вкусного – съел.

Похоже, чужаки вливали в меня искусственный белковый концентрат, от него гадкий привкус. Удивительно, что я выжил на этой неподходящей пище.

– Сколько мне лет? – логичный вопрос.

– Скоро исполнится пять, – ответил Теару. – Ты провел на станции чуть меньше галактического года.

– Коди жив? Где он? – хоть я и не помнил условного друга, но решил узнать, что с ним случилось.

– Отправлен на Нелию-два, – отчитался Теару, подвинув одну из мелких серых косичек от щеки к уху.

– Ты много пропустил. У нелианского государства теперь есть планета-колония, – радостно заговорил темно-рыжий парень в мешковатой форме. – Там красная атмосфера, как у нас, но вместо высоток повсюду растут огромные деревья. В теплых лесах живут большие звери. Я буду работать на Нелии-два. Моя миссия на космической станции завершена. Пришлось подменять тебя по решению владельца корпорации.

– Хочу вернуться домой, – я устало привалился к холодной металлической стене лаборатории.

– Невозможно, – отрезал Теару, воинственно приподняв губу, когда я резко двинулся в его направлении. – У тебя контракт еще на три года. Подписан Председателем Гусеницей.

– Смотри, Эйнар, – сменщик передал мне коммуникатор и ткнул когтем в первую строку длинного перечня условий. – Ты назначен ответственным за техническое обслуживание всех высокотехнологичных устройств и элементов программного обеспечения, поставленных нелианской корпорацией “Иммокомль” на космическую станцию Содружества. Контракт на четыре года. Я собрал для тебя необходимую информацию. Можешь приступать к исполнению трудовых обязательств. Укушенного робота почини. Он здесь в аренде, как и ты.

Я приложил к губам ладонь, пряча нервный оскал. Холодная рука, остывшая кровь. Невыносимый голод. Мы не едим себе подобных. Нужно еще немного потерпеть, а потом найти достойную жертву.

По инерции я шел за сородичами. Проводил их до ангара космических кораблей.

На что я надеялся? Они сжалятся и заберут меня домой? На Нелии жалость – самое постыдное чувство.

Я выжил потому, что спасательную капсулу нашли чужаки. “Свои” меня отправили бы на утилизацию как больную особь, непригодную для дальнейшего существования.

Контракт… Даже при неполной памяти я понимал, насколько сильно люблю свободу. Чувствовал, что не мог добровольно согласиться на такую каторгу. Меня загнали сюда против воли, как в клетку. Главный враг попытался от меня избавиться. Сначала отправил в ссылку на космическую станцию, но ему этого показалось мало. Я летел домой на “Илиде”. Крушение корабля подстроили вражеские приспешники. Не Кела должна была погибнуть. Я – мишень.

Но кто мой главный враг? Почему не могу вспомнить его имени? Память вернется, но у меня нет времени на ожидания. Я не собирался провести на каторге еще три года. Не мог смириться с ролью платного приложения к закупленным устройствам.

Да, я работал на корпорацию “Иммокомль” со второго дня жизни. Боролся за выживание, а потом за власть. Я должен был возглавить корпорацию. Враг не позволил.

Смутные обрывки воспоминаний… Попытался их собрать в единое целое, но разболелась голова, и я прервал мучения разума.

Сбежать. Вернуться на Нелию. Найти и уничтожить всех врагов.

Но сначала мне нужна живая добыча для быстрого восстановления, а еще нужен космический корабль для побега со станции.

Я отправился на охоту.

Глава 3. У самовара я и… монстр?

Илона

Калемейский курсант втолкнул меня в каюту, оформленную под земную квартиру. На стенах фотообои с видами Парижа, в уголке сделан кухонный закуток, еще с ходу заметила широкую кровать, серый холодильник, встроенный в стену шкаф с яркими цветными дверцами. На раскладном столике красовался электрический самовар в позолоте и цветочной росписи. Тульский. Подарочный. Лучше бы оставили для гостьи обычный электрочайник. Или самовар послужит наглядным примером русского народного творчества в моих будущих лекциях?

Душераздирающие вопли разнеслись по коридору, проникли за прикрытую наспех тяжелую раздвижную дверь. Словно кого-то пожирали живьем.

Утон! Горный хищник поймал его!

Вместо того, чтобы захлопнуть тугую задвижку и притаиться в уголке, я безрассудно рванула на помощь новому другу с тяжелым горячим самоваром в руках.

Пыль боится воды. Если я плесну кипятком в морду пыльному монстру, это ему точно не понравится.

Отодвинула дверь правой ногой, выскочила в коридор. Чуть сама не ошпарилась пролившейся из-под фигурной крышки горячей водой.

Никого. Тишина.

В сердце кольнуло. Дыхание притаилось на миг. Страшно.

Прямо за моей каютой был закругленный тупик длинного коридора с огромным иллюминатором.

Космос притягивал таинственной мрачной красотой. Мерцали звезды, медленно пролетали метеориты. Только успевай загадывать желания. Но мечты все разбежались, не угнаться за ними.

Может, я напрасно боюсь? Утон меня разыграл, как в подростковом лагере. Страшилки у костра в лесном походе, крик из кустов: ”Меня схватил медведь! Спасите!”

Ну конечно! Меня считают маленьким ребенком. Несмышленая девочка засыпает с мягкими игрушками, верит в страшные сказки… Утон вызвал у меня головокружение и прочие неприятные ощущения для пущей жути. Ему дали задание хорошенько напугать гостью, чтобы она в “тихие часы” не гуляла по станции и не узнала ненароком научные секреты, которыми жители галактики не хотят делиться с землянами.

На станции заботятся о безопасности. Наверняка тут на каждом шагу размещены камеры наблюдения! Просто не может быть такого, чтобы жуткий хищник разгуливал в установленное “ночное время” и ловил припозднившихся постояльцев.