Страница 55 из 68
Сокол хорошо помнил, кто пришёл к нему вчера, кого он целовал. Трезвый был, здоровый, всё понимающий. Амелия вырвалась из объятий и ушла, а затем появилась Малия? Или как всё было?
— Я ни в чём не виноват перед тобой, — сказал, он, не отпуская горло посудомойки. И плевать, что она хрипела и царапала его руки ногтями. — Клянусь, Амелия!
— Потрясающе. Ты даже не считаешь себя виноватым! — невеста закатала рукав платья и сняла браслет. — Хочу вернуть тебе одну безделушку, подаришь новой невесте. Очевидно, она и обноскам будет рада, раз чужих мужчин готова соблазнять. Забери браслет, Сокол. Забери его!
Хуже пощёчины. Вот так просто и вот так быстро. Пары дней не прошло, как свадьбу обсуждали, спорили, где жить будут. А теперь звон упавшего на пол браслета. Короткий злой выдох Амелии:
— К сигналу “подъем” твоей новой девки не должно быть в школе. Считайте завистью, местью, чем угодно. Но если я увижу её, лично вышвырну в портал.
Сокол отпустил Малию. Она тут же закашлялась, из горла вырвались свистящие хрипы.
— Амелия, — прошептал лучший убийца клана в спину своей невесте.
Бывшей невесте.
Дверь захлопнулась.
32(3)
“Я ни в чём не виноват перед тобой”, — звучал в голове голос Сокола, будто сквозь пелену пробивался.
“Мужчинам нужно прощать маленькие слабости”, — вторила ему Малия.
Я шла по коридору учительского общежития, считала удары сердца и пыталась прийти в себя. Искала тихое место, но все двери оказались запертыми. Всё верно, я сама распорядилась. Меньше головной боли с уборкой.
“Клянусь, Амелия!”
Гори ты синим пламенем, Сокол! Ненавижу лживые клятвы, ненавижу!
И сколько же в его спальне было чёрного перца вперемешку с ароматом жжённого сахара. Свежая злость и остатки ночной похоти. Как он смел врать мне в глаза? Как у него язык повернулся?
“Без труда, — подсказал внутренний голос. — Потому что без чувств легко говорить неправду. Потому что он первый бабник клана и по-другому не может”.
Я с ума сошла, раз поверила в теорию Магнуса. Надо же, тяжёлое детство, заблокированная память. Потенциал сильнейшего мага, так и не поддавшийся лучшим лекарям. “Ах, бедный Сокол лишился большей части своих чувств! Но твоя любовь, Амелия, способна спасти его. Вернуть к жизни”. Святые предки, какая же я дура! Бояне написала, в исцеляющее зелье Доротеи мёртвой хваткой вцепилась. А жених всего лишь оказался тем, кем он был всегда. Подонком, подлецом и мерзавцем!
— Боги, — я прислонилась спиной к стене, едва замечая тень Марко Ведари. Студент шёл за мной от самой спальни. — Как хорошо, что официального объявления о помолвке не было. Представить страшно, какой скандал вспыхнул бы в клане. Как страдал от позора отец.
Наши с ним имена не трепал бы языком только ленивый. Дочь Витта не сумела удержать жениха. Директрису школы променяли на посудомойку.
“Потому что она отреклась от традиций, — злорадствовали бы клановые сплетницы. — Любой нормальный мужчина на его месте поступил бы так же.
Да-да, потому что я не прощаю маленькие слабости, а Малия ещё и готовить умеет.
— Лина Амелия, — позвал Марко и несмело коснулся плеча. — Простите, пожалуйста, мне так стыдно. Я не знал, что за сцена разыграется в спальне, даже представить не мог. Примите мои соболезнования. Ох, проклятье, что я несу? Какие соболезнования? Будто кто-то умер. Всё правильно закончилось. Всё так, как должно быть. Возьмите платок, у вас слёзы текут по щекам.
— Что-то в глаз попало, — отмахнулась я. — И да, вы правы, всё правильно. Лучше сейчас, чем после свадьбы.
Я надавила на ручку ближайшей двери, но и она оказалась заперта.
“Бездна!”
— Что вы ищете? — снова догнал меня студент. — Может, я помогу?
— Не знаю. Наверное, укрытие. Меньше всего на свете мне хочется продолжения безобразной сцены. Так и слышу, как Малия бежит за мной, чтобы оскорбить.
— Пойдёмте в трактир, — предложил он. — Постояльцы ещё спят, нас никто не потревожит. Я тихо проведу вас в свою комнату.
“Да, никто не станет искать меня у Ведари, — подумала я. — Что там делать директрисе школы? Предоставила доступ к источнику, узнала у главы охраны, что студент не опасен и хватит”.
А он действительно не опасен? Я закрыла глаза и принюхалась, давая волю дару. Позволяя ему развернуться во всю мощь. И едва не задохнулась от плотного облака сочувствия. Никогда ещё не ощущала такой яркий аромат земляники. Словно съела целую корзинку и теперь была готова лопнуть.
Нет, Марко не хотел мне навредить. Он видел, что мне больно и искренне желал помочь.
— Спасибо, — прошептала я. — Мне нужно всего несколько минут тишины.
“И кружка горячего ромашкового чая”, — добавила я мысленно.
— Хоть весь день, — пообещал он. — Моя комната в вашем распоряжении. Горячий чай, тёплый плед. Книги! Вы помните, я обещал вам показать свои книги? Пойдёмьте скорей.
Он деликатно взял меня под локоть и повёл к выходу из здания бывшего приюта. Ноги не слушались, я спотыкалась и чуть не падала. На третий раз уже сама опиралась на руку Марко. Как же всё-таки хорошо, что он рядом. Нет, целый день мне читать, завернувшись в плед, никто не позволит, но пара часов передышки есть.
Глава 33. Расследование
Посудомойка отползла от Сокола к изголовью кровати и держалась за горло. Зыркала исподлобья, сопела.
“Дура”, — вертелось на языке вместе с ещё десятком оскорблений, но нужно было вцепиться в неё уже по-другому. На допрос тащить в подвал кланового дома, пытать, если потребуется. Кому выгодно, чтобы свадьба лучшего убийцы клана не состоялась? Кому вообще есть дело до его личной жизни?
— Замуж за меня собралась? — тихо спросил Сокол, склонив голову на бок. — Такая смелая? А ничего, что я тебя только что душил?
— Ты был расстроен, — осипшим голосом ответила Малия. Глаза от ужаса оставались большими-пребольшими. — И я не знала, что у директрисы на тебя какие-то планы. Извини. Но ведь уже ничего не поделать, да? Моя девственная кровь пролилась на простынь. Ты должен жениться.
Огня в ней поубавилось. Боялась. Вспышки гнева Сокол старательно прятал. Женщины не знали, каким он становился, когда выходил из себя. Можно сказать, что вторая ошибка с репутацией. Знала бы Малия, не полезла. Или ей заплатили?
Убийца сбросил покрывало на пол, осматривая простынь. Кровавое пятно нашлось без труда.
— Где порез? — сухо спросил он. — Под коленом? За ухом? Ты вчера так на мне скакала, будто уже не одного жеребца объездила.
У бывшей девственницы румянец должен был вспыхнуть на щеках, взгляд уйти в пол, голос задрожать. Но Малия всего лишь выше подняла подбородок.
— Можешь осмотреть меня, если хочешь. Порезов нет. И кровь моя. Невинной тебе досталась, как положено невесте.
На второй порыв придушить её Сокол уже не обратил внимания. Продолжил, аккуратно и медленно складывая буквы в слова:
— Я отнесу простынь клановому магу, он скажет, когда пролилась кровь и чья она. Скажет на совете старейшин. Перед всем кланом. И если ты солгала, то позор — лучшее, что тебя ждёт. Я не прощаю подстав. Заберу тебя с совета и отдам своим воинам. Они пустят тебя по кругу, как продажную девку. Будут долбить во все дыры, пока сознание от боли не потеряешь. Нравится перспектива?
Конечно, нет. Малия побледнела и скручивала в кулаках простынь. Но боевой характер толкал защищаться, а не просить пощады.