Страница 2 из 82
— Ой… извини, дядя… — и добивающий удар локтем в подставленную согнувшимся мужичком шею.
Излюбленный клинок с исцарапанной гардой, в брезентовом чехле представлявшийся постороннему взгляду чем-то безобидным вроде сложенной треноги-подставки для мольберта или пюпитра, словно сам собою соскочил с плеча и игриво въехал разинувшему рот краснорожему мужику под вздох. Да не умирай ты так — тупым концом ведь, мы технике безопасности учёные.
Ого! А вот это напрасно… Третий, которому судьба дала чуть больше времени, неожиданно ловко, раскорякой отскочил назад. Почти пустая поллитра в его ладони с глухим лязгом расселась от удара о придорожный столбик, и теперь бандюк остервенело наседал, яростно крестя воздух перед собою взмахами искрящейся розочки.
— Попишу лярву!
Что ж, такой разговор не только понятен, но и ожидаем. Зря, что ли, Вовка больше времени уделял не столько обучению приставучей младшей сестры всяким приёмам, а тому, что он несколько туманно называл боевым духом. А ведь прав, прав был брательник… во всяком случае, Женька краем сознания отметила, что её ровное дыхание не сбилось, подумавшее было нырнуть в пятки сердце пропустило всего один удар, как тут же вернулось на место — а руки привычно перехватили задрапированный чехлом клинок.
Приставной шаг назад с полуразворотом привёл к тому, что девушка оказалась от несущего перегаром мужика на недосягаемой дистанции. Для розочки. А вот для словно слившегося с ладонями полутораручного бастарда — в самый раз. Нелепо взметнулся он в воздух, наверняка тихо похихикивая в своём потёртом чехле. С тем, чтобы на отмашке, плашмя, с глухим хрустом столкнуться с рукой нападающего.
Розочка по инерции вылетела из ладони, почтив своим полётом придорожную бузину, а чуть выше запястья давно не мытая рука изогнулась почти под прямым углом. Бродяга поперхнулся каким-то булькающим звуком, побледнел так, что это стало заметно даже сквозь покрывающие небритую харю то ли загар, то ли грязь — и кулём осел на обочину.
Женька задумчиво осмотрелась, только сейчас почувствовав, как пустилось вскачь запоздавшее волноваться сердце. Почесала носопырку, и мимолётно возгордилась собой — солнечные очки хоть и сползли с переносицы немного ниже, но улетать и брякаться на асфальт не решились.
Ну и ладушки… в это время спину окатило лёгким движением горячего воздуха, и рядом остановился почти бесшумно подкравшийся роскошный, элегантно-серебристый зверь. Чё-орт! Ну отчего такая невезуха?
Почему из всего в изобилии бегающего по родному Донбассу автомобильного зверинца Женьке больше всего нравились именно изделия баварских моторных заводов, не знала и она сама. Но сейчас рядом обнаружилась именно бээмвушка, и именно той масти, которая заставила девчонку завистливо вздохнуть.
Тонированное стекло с еле слышным жужжанием поползло вниз. Из салона пахнуло током кондиционированного воздуха, а в проёме окна к вящему изумлению ждущей очередного подвоха Женьки обнаружилась… принцесса. Нет — Принцесса, и никак иначе.
Роскошное, длинное, серебристое с искоркой платье-коктейль облегало фигуру словно вторая кожа. Ну да, в такой шикарной шмотке любая выдра хороша будет… При одном взгляде на покрытые ровным южным загаром руки и в меру обнажённые плечи, на язычок отчего-то так и лезли слова "холёная, красивая сучка". А гордая, именно лебединая шея заканчивалась весьма смазливой мордашкой. Ну, имеющиеся в комплекте платиново-блондинистые лохмы тут уже никого не удивляли. А ведь, серьёзно упакована деваха — девушка вдруг поймала себя на стойком ощущении — что не ткань подобрали в тон серебристо-жемчужной машине, а как бы не наоборот.
Единственно, портили картину глаза. Зелёные, и как на грех, умные и серьёзные. Что-то при разглядывании их никак не верилось, что возле оторопевшей от эдакого дива Женьки из какого-то каприза остановилась постельная лялька кого-то из местных мафиози или чадо скороспелых нуворишей.
— Что-то случилось? — ого, а голос у этой стервочки тоже хорош!
С таким бы мальчиков у других отбивать или даже с микрофоном в лапках на сцене попой вертеть — в том, что ниже окна у хозяйки бээмвушки всё в порядке, Женька уже ничуть не сомневалась. Ноги если и не от ушей, то на зависть многим, и всё такое. Глаза чуть напружинившейся девушки насмешливо прищурились в это безмятежное породистое лицо.
— Пытались обидеть, — процедила она через брезгливо оттопыренную губу.
Получивший в непотребное место и потом по шее, судя по всему, отключился надолго. Тот, со сломанной рукой (ай-яй, какой нехороший перелом), тоже. И лишь второй, которому вроде и ненароком прилетело прямиком в солнечное сплетение, трудолюбиво подавал признаки жизни. Словно выброшенная на берег рыбина, он всё разевал и разевал рот в безуспешных усилиях глотнуть хоть немного нагретого воздуха. Корчился в позе нерождённого младенца, а потемневшая рожа его наливалась от натуги багровым. Эх, незадача — не лопнула ли у болезного диафрагма?
Женька прикинула — да вроде в четверть силы била, контролировала себя. Кстати, система боя, которому её трудолюбиво научил старший брат, во всяких официальных классификациях вроде бы и не значилась. Как однажды Вовка нехотя ответил на расспросы вспотевшей от тренировки сестры — дескать, некогда, на вроде бы третьем съезде одной лихой партии, приняли решение создать при ЦК боевые рабочие отряды по выявлению да устранению провокаторов, филеров и агентов царской охранки. Ну, в общем, потом из оных отрядов ЧК получилось… Так вот, именно тогда ушлые парни и придумали это дело. С виду приёмы обычной уличной драки, когда обе стороны бестолково машут грабками да совершают массу иных, ненужных и вовсе даже бесполезных трепыханий. Однако, по эффективности это тайное оружие и сейчас ничуть не уступало новомодным восточным мордобойствам…
— И как, удачно попытались? — холодно поинтересовалась девица в машине.
Точёная рука её томно и лениво потянулась вперёд — и бесцеремонно сняла с опешившей от такой наглости Женьки очки.
— Не совсем удачно, — как-то невпопад ответила та, неловко чувствуя себя под изучающим взглядом. — Вернее, совсем неудачно.
Нет, ну бывает же! Явно удовлетворённая ответом Принцесса холодно обозрела валяющиеся на раскалённом асфальте тела, вновь подняла изучающий взгляд… а улыбка у неё тоже хороша. За такую самцы прощают если не всё, то очень и очень многое.
— Тогда садись, — Женька, заслышав это и увидев приглашающий в машину величественный кивок, сначала хотела себя втихомолку ущипнуть за бочок.
Однако, под тканью ветровки презрительно отозвались звенья кольчуги, трудолюбиво собранной из полуведра притащенных Вовкой из шахты каких-то там разрезных шайб Гровера. Ну понятное дело, с помощью брата, двух пассатижей и чьей-то там матери… Девушка тихо вздохнула и оставила все непонятки на потом. Ну в самом деле, не ей же бояться некой восседающей в бээмвушке красавицы. Скорее наоборот. Да и возрастом та всего-то года на два-три старше Женькиных двадцати двух.
— М-да, — чуть насмешливо заметила незнакомка, когда машина мягко качнулась на рессорах под весом невозмутимо забирающейся в салон девушки. — Кило три-четыре сбросить кое-кому не помешало бы…
— Шесть, — привередливой кошкой фыркнула Женька и тут же вжикнула молнией ветровки, предъявляя тускло блеснувшие колечки.
Элегантно-стервозная девица за рулём эдак великосветски повела бровкой и осведомилась — а в чехле, соответственно, меч-кладенец? Или ниндзюковская как её там…
— Катана?
Однако, когда Женька не без тайной гордости предъявила клинок хромоникелевой стали, повергнувший бы в чёрную зависть всех какие ни были рыцарей и кузнецов средневековья, принцесса замолчала уже всерьёз. Она даже остановила почти бесшумно пожирающую шоссе машину и долго, внимательно изучала лицо своей нечаянной пассажирки. Так долго, что девушка на всякий случай забеспокоилась и зачем-то пояснила, что режущая кромка не доведена до остроты и даже чуть закруглена, и даже на всякий пожарный наконечник надет, вот он…