Страница 46 из 85
Три дня без него. Три долгих мучительных дня.
Думала ли я когда-нибудь, что полюблю? Конечно, думала. И надеялась. Хотела почувствовать всю силу всепоглощающей неземной любви.
С парнями я встречалась. Их было немного. Всего трое, но ничего, кроме легкого интереса, они у меня не вызывали и дальше прогулок, хождений по клубам или в кинотеатры и невинных поцелуев не доходило. Как-то раз вернулась с очередного свидания домой. Мама сразу почувствовала, что что-то не так, что нет настроения, что я подавлена. Может, на то она и мать, чтобы чувствовать свое дитя, поддержать в трудную минуту или просто обнять и оградить от всего мира?
Мы проговорили целую ночь. Я жаловалась ей на то, что мне скучно, что не чувствую порхание бабочек в животе, как пишут в любовных романах, что сердце не замирает и поцелуи ничего, кроме желания, чтобы они побыстрее закончились, у меня не вызывают, а она смотрела на меня нежным всезнающим материнским взглядом, на ее губах играла понимающая улыбка.
— Вероника, ты вся в свою мать. Полюбишь раз и навсегда — и этот человек будет достойным твоей любви, поверь мне. Ну и что, что ты не заинтересовалась по-настоящему ни одним из парней, с которыми встречалась? Значит, они не твое. У тебя вся жизнь впереди, ты еще встретишь свою любовь. Рано или поздно это случится, поверь. Ты почувствуешь родную душу, сердце подскажет, кто тот единственный. Я очень горжусь тобой. Горжусь тем, что ты разбираешься в людях. Ты умная девочка и полюбишь человека, достойного тебя.
Мама как в воду глядела. Я полюбила. Полюбила на всю жизнь. Я была уверена в этом, как и в том, что солнце непременно взойдет над горизонтом завтра и послезавтра. И так будет продолжаться вечно. Как и моя любовь.
Я сидела в темноте на собственной кухне и пила сладкий чай. Всматривалась в окно, за которым дул сильный ветер и пригибал ветви голых деревьев. Серо-розовое небо предвещало о том, что зима уже не за горами и первые снежинки вскоре закружат в прозрачном холодном воздухе.
За окном было холодно и одиноко. Также как и на моей душе. Огнев уехал три дня назад, и за все это время ни разу не позвонил. Руки то и дело тянулись к телефону, чтобы позвонить и услышать ленивый с хрипотцой голос, от которого я таяла как воск. Перед уходом он записал в мой мобильный его личный номер телефона, который знали немногие, и сказал, чтобы я связалась с ним, если будет необходимость. Эту необходимость я чувствовала каждую минуту, каждую секунду. Она разъедала меня изнутри, выжигала в груди тоску. Но об этой ли необходимости говорил Огнев? Именно в этот момент мне до зуда в руках хотелось прикоснуться к упругой коже, вдыхать его неповторимый запах, почувствовать сильное тело на себе, нежные прикосновения и властную ласку.
Я усмехнулась. Любовь делает из человека неуверенное безвольное существо... счастливое безвольное существо.
За эти три бесконечных дня я успела провести генеральную уборку в квартире, забить холодильник едой и даже приготовила борщ, который не ела целую вечность, позвонила Олегу Эдуардовичу и попросила прощения за внезапный отпуск, он заверил меня, что все в порядке и мне не о чем беспокоиться, так как Александр Владимирович лично известил его о том, что Вероника Андреевна в двухнедельном отпуске. Его голос звучал буднично, но в нем я уловила легкое любопытство, которое он даже не пытался скрыть. Вот и объясняй потом, какое отношение имеет Огнев ко мне и с каких это пор президент холдинга заботится об отпуске простой подчиненной. А еще я позвонила Лере, она была обижена не меня за то, что я скрыла от нее связь с Огневым. После часа объяснений мне таки удалось убедить ее в том, что на тот момент, когда она позвонила, срок наших отношений был не более суток и я просто не успела с ней поделиться этой новостью. На самом деле, если бы Огнев тогда не поговорил с Лерой, то я навряд ли бы призналась ей в нашей связи.
Была полночь, я легла в кровать и уставилась в потолок. Огнев так и не позвонил. Досада на себя за то, что за каких-то пару дней стала одержимой им, за то, что все мои мысли были лишь о нем, за то, что стала безвольной, зависимой, выворачивала изнутри, оставляя опустошенность и чувство обреченности.
Обязательно нужно занять себя чем-нибудь, не то я сойду с ума, думая о нем постоянно.
Завтра выйду на работу, пока он не вернется. Вряд ли он узнает.
***
— Ой, Гос-с-с-споди ты Боже мой! — воскликнула Надя, держась за сердце. Она в буквальном смысле впорхнула в кабинет, принося с собой свет. Где была Надя, там царила атмосфера покоя и уюта.
— Ты напугала меня, — сказала она, снимая пальто. — Не ожидала тебя увидеть, разве ты не должна быть в отпуске?
— Должна, но не сидится мне дома. Скучно. Я лучше делом займусь.
— А может, все-таки отдохнешь? Поезжай к родителям. Париж — он и в декабре Париж. Не теряет своей магии даже в холодную погоду. Я бы на твоем месте воспользовалась моментом.
Я пожала плечами и уставилась в чашку.
— Что это за взгляд ты там прячешь? А ну, посмотри на меня!
Я подняла глаза.
— Боже, Вероника, что это с тобой? Что случилось?
Огнев не звонит. Не знаешь почему? Что я сделала не так за два дня, что мы провели вместе? Почему я чувствую себя виноватой? В чем моя вина? В том, что полюбила и даже не пытаюсь этого скрыть? Неужели я веду себя настолько навязчиво, что ему захотелось сбежать от меня, и командировка — это всего лишь предлог?
— Ничего не случилось, — я попыталась улыбнуться, но моя улыбка, наверное, показалась ей натянутой, так как она с недоверием пристально продолжала на меня смотреть.
— Кого ты пытаешься обмануть? На тебе лица нет.
Она повесила пальто в шкаф, затем резко обернулась и с понимающей улыбкой добавила:
— Наша девочка влюбилась. Миронову таки удалось заставить тебя забыть Огнева, — сказала она мягко. — Вероника, если Миронов действительно тобой дорожит, то его переезд в Лондон не особо повлияет на ваши отношения. Как ветер для костра, так и разлука для любви: маленькую любовь она тушит, а большую раздувает ещё сильнее. Время все расставит на свои места.