Страница 56 из 77
Он, видимо понял, о чем я думаю, и забеспокоился.
— Ты, что, теперь меня убьешь? Я ведь теперь все о тебе знаю.
— Вот дурак! Насмотрелся боевиков. Я, что, по-твоему, на убийцу похожа? Скорее всего, тебе никто не поверит, но кто-то, возможно, поверит. Мне совсем не хотелось бы, чтобы ты трепал языком обо всем, что я тебе рассказала.
— Не буду.
Я вздохнула. Не верю я ему. Не, не верю и все! Он обязательно будет всем и каждому рассказывать обо мне. Я бы обязательно рассказала.
— Что же мне с тобой сделать? — спросила я его.
— Придумай что-нибудь гуманное — попросил он — верно, я не могу тебе гарантировать, что буду молчать, но не убивать же меня за это!
Вот ведь осел упрямый! С чего он взял, что я обязательно должна его убить? А Казик, между тем, трезвел прямо на глазах. Он боялся меня. Он так меня боялся, что этот страх просто растворял алкоголь у него в крови.
— Слушай меня внимательно, — сказала я грозно. — Я не убийца. Я никогда никого в своей жизни не убивала. Ясно? Я придумаю, что можно с тобой сделать, но обещаю, что ничего ужасного с тобой не произойдет.
— Хотелось бы верить, но у меня это плохо получается.
У меня бы на его месте, получилось бы еще хуже. Мне было его жалко. И я решила его успокоить.
— Слушай, Казик, я знаю, что я сделаю! Ты просто все забудешь. Ты выйдешь за дверь и все, что ты здесь видел и слышал, сотрется из твоей памяти. Навсегда! Он быстро согласился. Но беда в том, что я не была уверенна, что у меня все получится, потому, что никогда еще я не делала ничего подобного. Весь процесс я знала лишь в теории. А человеческий мозг — это такая непредсказуемая штука! Мне надо уничтожить все воспоминания с того момента, как я открыла ему дверь. Но ничего другого мне в голову не приходило, и надо было рискнуть. Я взяла его голову в руки и стала внимательно смотреть ему в глаза. Я видела, как это происходит. Воспоминания, как кинолента стали прокручиваться перед моими глазами. Они становились все бледнее и размытие, пока не исчезли совсем. Я взяла его за руку и вывела за дверь. Он все еще находился в прострации, ничего не видел, не слышал и не понимал. Когда дверь за ним закрылась, я села в кресло и закурила. Интересно, получилось у меня или нет?
Через минуту раздался звонок в дверь. Я открыла. За дверью стоял Казик, пьяный в стельку.
— Привет — Он вновь обдал меня запахом перегара, — Юзика позови.
— Какого Юзика? — спросила я, с трудом сдерживая смех. Я поняла, что у меня все получилось.
— А, что, здесь много Юзиков? — удивился он.
Дальше я решила изменить сценарий.
— Извините, молодой человек, но вы ошиблись адресом — Сказала я и попыталась закрыть дверь, но не тут-то было!
— Мы знакомы? — спросил он тупо.
— Сомневаюсь. Уберите ногу, мне надо закрыть дверь. Ногу он не убрал. — Ну, а где же Юзик?
— Мать твою! Откуда я знаю, где твой Юзик! — Крикнула я и оттолкнула его. Дверь наконец-то закрылась. Ну, вот, дело сделано. Жаль, конечно, что все так получилось, мне понравилось с ним общаться, но ничего не поделаешь, он все равно не стал бы молчать. А так, и волки сыты и овцы целы и все довольны. Он ушел, и мы с ним никогда больше не встретимся, а, если и встретимся, то он меня не узнает. Но больше всего меня порадовало, что я все-таки сумела стереть память. У меня редко, что получается с первого раза. А здесь все получилось, как нельзя лучше. Я сразу выросла в своих собственных глазах.
На Земле я побуду еще денек-другой и на работу. Надо будет все-таки проверить идею Казика насчет этой сказки, ведь не зря же говорят, что «сказка — ложь, да в ней намек».
Я умылась. Вода показалась мне почему-то живым существом: она дышала и шевелилась в моих руках. Она смыла с меня память Казика, которую я забрала у него.
Мне вдруг стало плохо. Дышать мне стало нечем, руки ж ноги дрожали, во рту появился неприятный горький привкус. Еще немного и я бы потеряла сознание. Но я быстро сориентировалась: села на пол, расстегнула на груди пуговицы и глубоко и часто задышала. Стало легче. Я с трудом поднялась. Меня пугало то, что я не понимала, что же со мной происходит. Впечатление было такое, что я отравилась. Может быть, я и в самом деле отравилась, например — памятью Казика. Я ведь делала это впервые, что-то, наверное, я все-таки сделала не так. С чужой памятью надо быть очень осторожной.
Звонок в дверь заставил меня подняться. Это был Казик.
— Ну, что тебе еще? — недовольно спросила я.
— Извините, леди, вы не знаете, у вас в подъезде нет новых жильцов? Мой друг где-то здесь купил квартиру.
Меня затошнило. Я мотнула головой и побежала в туалет. Надо будет узнать у Смига, что именно я сделала не так. Когда вышла, то увидела в комнате Казика.
— Я здесь точно не был? — Спросил он немного удивленно.
— Не был. Кто позволил вам войти?
— Мне показалось, что вам плохо.
— А вы, видимо, врач? — ехидно спросила я.
— Нет, но, может, вызвать скорую?
— А может лучше вам уйти поскорее?
Нет, он не уйдет! Я его уже немного знаю. А мне так хочется, чтобы он ушел!
— Я не уйду, девушка. Меня будет мучить совесть, а вдруг вы умрете. У вас совершенно зеленое лицо.
Я разозлилась, и мне сразу полегчало.
— Это мое лицо! Мне оно такое нравится. Зеленое.
Он пожал плечами, но не ушел.
— Послушай, уйди, а? Чего ты заперся ко мне? Иди к своему Юзику.
— Я не знаю куда идти — вздохнул он и не ушел.
Выглядел он каким-то взбудораженным.
— Не могу понять, почему я здесь? — Тихо спросил он.
— Я тоже — процедила я сквозь зубы.
Его взгляд блуждал по мне, по комнате и он ничего не мог понять. Его глаза то темнели, то светлели. Он уже не казался таким пьяным.
— Я сейчас заору! — предупредила я его.
— Зачем?
— Затем, что ты должен уйти.
— Уйду, но мне кажется, что я здесь уже был.
— Не был.
— Вам точно не нужна скорая?
— Не нужна.
Он собрался уходить, но у дверей остановился и спросил:
— Вас зовут Сашей?
Ну вот, выходит, не все я стерла. Но теперь уже ничего не поделаешь. Остатки я стирать не стану.
— Откуда вы знаете? — не очень искренно удивилась я.
— Понятия не имею.
Пока он не передумал уходить, я быстренько вытолкала его за дверь и облегченно вздохнула.
Ох, ну не могу я ничего сделать правильно! Что-нибудь обязательно недоделаю. Упала на кровать и отключилась.
Проснулась утром. Болела голова, но терпимо. Выпила кофе, сразу полегчало. Собралась на базар. Возвращаться на Гаэзи мне никак не хотелось. Но базар пришлось отменить, потому, что началась гроза. Я как-то заметила, что утром редко бывают грозы.
Позвонила Ирка.
— На базар не идешь? — сказала она не столько вопросительно, сколько утвердительно. Может, зайдешь ко мне?
Она вдруг зарыдала, да так, что я испугалась.
— Что случилось? — забеспокоилась я.
— К тебе можно прийти?
— Да, конечно. Что случилось?
— У меня Дунька заболела!
Дунька — это Иркина дочка. Ей десять лет и она потрясающая девчонка. Ирка ее обожает и постоянно ругается с родителями, которые забирают внучку к себе. Ирка считает, что родители портят ребенка, а родители считают, что Ирка сильно нагружает Дуньку всевозможными секциями и школами. Дунька учится в музыкальной школе, ходит на плавание, на танцы, учит английский и много еще чего. Иркина мать возмущается: «Все равно из одной две не сделаешь, а здоровье ребенку подорвешь».
— Так, давай ко мне! — сказала я.
Ирка приехала через полчаса, и я даже не узнала её — она была вся зареванная, какая-то потухшая.
— У Дуньки опухоль мозга — тихо сказала она и заплакала обреченно. У меня похолодело внутри.
— Как ты это узнала?
— Врачи сказали. У Дуньки последнее время стала часто болеть голова. Прошли обследование, и томограф показал, что у Дуньки опухоль мозга.
— Они меня убили — прошептала Ирка.
Я поняла, что так оно и есть. Я не долго сомневалась, решение приняла почти сразу. Да и когда мне было думать? Дуньку я люблю, как родную. Необыкновенный ребенок.