Страница 3 из 77
Высокий парень лет двадцати, смуглый, черноволосый, лицо немного грубоватое. А ещё эти чужие нечеловеческие глаза! Я уже не уверенна, что это у него линзы. Я разглядывала его очень внимательно, нисколько не смущаясь. Пыталась понять, что же он из себя представляет и чего мне следует от него ждать, какой гадости. Страх уступил место любопытству.
И вот тут-то случилась совершенно невероятная штука! Чем больше я на него смотрела, тем всё более странным он мне казался. Он менялся! Менялся прямо у меня на глазах!
Нет, он не превратился в маленького зелёного человечка, не превратился в какое-то сказочное животное, он остался человеком. Но совсем другим человеком. Он стал потрясающим красавцем. Таких красивых мужчин в природе просто не существует! Люди добрые, на каких грядках растут такие цветы! Как будто кто-то взял кисточку и краски и нарисовал ему совершенно другое лицо, очень похожее на прежнее, но совершенно другое. Совершенно! И тут-то я ему наконец-то поверила. Не поверить было нельзя — факты, как говорится, на лицо, а точнее — на лице.
— Кофе будешь? — спросила я, чтобы скрыть свою растерянность.
— Буду.
Стало быть, инопланетяне любят кофе. Странно это всё.
Кофе я варила слишком старательно и сосредоточенно, стараясь не смотреть в его сторону — а ну, как он сейчас превратился в какого — нибудь монстра. Вот посмотрю, а там — чудовище! Тут — то меня кондрашка и хватит.
— А как тебя звать? — Наконец-то догадалась спросить я.
— Соф. Приблизительно так звучит мо имя на твоем языке.
Странное имя, хотя бывают и похуже. И как только люди не называют своих детей! Совсем не думают о том, как бедным детишкам потом жить с такими именами.
— Надо было бы тебя переименовать.
— Зачем?
— Чтобы было привычнее и нормально звучало.
— И так нормально звучит.
Нормально звучит, видите ли, «Сонька — золотая ручка», какая — то.
— Для тебя.
— Ты тоже быстро привыкнешь.
Он улыбнулся. Он очень красиво улыбнулся. Я заметила, что немногие люди умеют красиво улыбаться.
— Слушай, а как ты это делаешь со своим лицом? Я тоже так хочу!
— Это просто. Понимаешь, я просто не хочу привлекать к себе внимания. Я ведь знаю, что по земным меркам я очень красив.
Я поперхнулась.
— От скромности ты не умрёшь. А не по земным?
— Но это ведь, правда! У нас внешность особой роли не играет — это не существенно. А вот у вас всё по-другому.
— Это точно. Слушай, но ты мне так и не ответил, а я так смогу?
— Так могут все, просто не все это знают.
— А глаза ты, почему не изменил?
— Чем тебе не нравятся мои глаза?
Мне это становилось всё интереснее и интереснее, но тут явились мои родители с аудиторской проверкой. И на этот раз им повезло — они наконец-то смогут подловить меня. У меня в квартире посторонний мужик! Да еще и какой красавец! Сегодня Акела не промахнется. Сегодня они, наконец — то, подтвердятся самые нехорошие их подозрения, а я, раз и навсегда выйду из доверия.
— Слушай, это мои родители. Скорее всего, они устроят мне разнос по поводу твоего присутствия у меня дома в такое позднее время. Ты молчи и ничего не говори, говорить буду я…
— Не объясняй, я все знаю.
— Ну, вот и ладушки.
Я пошла навстречу грозе, на ходу придумывая оправдания. Нет ничего хуже, чем оправдываться, когда ты ни в чем не виноват. Как же они достали меня своей опекой! Я все еще девственница, а они, похоже, уже записали меня в шлюхи. Могли бы быть более высокого мнения о своей родной дочери. Отец вошел в квартиру с видом победителя.
— Чем занимаешься?
— В пупке ковыряюсь. Пап, но чем я могу заниматься в это время, я ведь правильная девочка.
— Кто у тебя?
— Конь в пальто! — разозлилась я.
— Не груби отцу!
Отцу не груби, а дочери грубить, значит, можно?
К моему удивлению в кухне не оказалось ни коня в пальто, ни Софа! Коня без пальто тоже нигде не было. Очень деликатный парень! Но куда он подевался? Отец, как хорошо натренированная ищейка, обнюхал всю квартиру, но так никого и ничего не нашел. Седьмой этаж. Не улетел же он на самом деле. Может быть, именно так и выглядит настоящий Карлсон?
— А почему на столе две чашки кофе? — спросил отец немного разочаровано.
— Ой, папа, как вы меня достали! Просто налила по рассеянности и теперь пью из двух чашек.
— Ты слишком много пьешь кофе. Это вредно.
— Па, а жить вообще вредно, но не повесится же мне.
— Не умничай!
Отец уселся за стол и стал пить кофе. А я ломала голову над тем, куда же исчез мой гость. Ведь не испарился же он, не сдуло же его сквозняком?
— …я договорился, тебя возьмут на работу секретарем-референтом.
— Наблюдателем-Координатором — ляпнула я, ни с того ни с сего.
— Кем? — удивился папа.
— Да это я так, о своем, о детском.
— Так ты согласна?
— На секретаря-референта?
— Нет, — съязвил папа — на премьер-министра.
— Нет, я не согласна! Не хочу быть премьер — министром! Не буду!
Отец весь побагровел. Я его уже достала не меньше чем он меня. Да и чувством юмора у него в такие моменты совсем туго. Не надо с ним сейчас шутить — добром это не кончится.
Я люблю своих родителей, но проблему отцов и детей пока еще никто не отменял. Мы совершенно не понимаем, друг друга, как будто говорим на разных языках.
— Ты прекратишь, над нами издевается?! Я договорился о твоей работе и ни спасибо, ни, пожалуйста. А ты знаешь как сейчас трудно с работой?
— Папа. Позволь мне самой решать мои проблемы. Все, разговор на эту тему окончен!
— Интересно, а чем ты собираешься заниматься? И как жить дальше?
— Тем же, что и все остальные — торговать на базаре.
Папуля мой просто вышел из берегов. Буря в стакане воды! Но я уже давно привыкла к этому. Характер у меня тот ещё — тихая сволочь, как называет меня моя мама в минуты праведного гнева. Не повезло моим родителям со мной. Ой, как не повезло! Иногда я сама себя ненавижу за это упрямство, но ничего с собой поделать не могу.
— Идиотка! Баба базарная! — крикнул отец напоследок и громко хлопнул дверью.
А в кухне меня уже ждал Соф! Как будто он никуда и не исчезал! Я в очередной раз подумала, что схожу с ума. Но он сидел, а том же самом месте, где только что был мой отец и улыбался мне своими жёлтыми кошачьими глазами. Просто привидение какое-то!
— Ты настоящий? — Спросила я.
— И что я должен сделать, чтобы тебя в этом убедить?
В голове у меня сразу возникла картина: этот желтоглазый красавец подходит ко мне и нежно целует. Я мотнула головой и прогнала эту наглую мысль, которая…
Тут же материализовалась. Голова у меня пошла кругом, и ноги подкосились.
— Ты зачем это сделал?
— Но ведь ты же этого хотела!
— А ты откуда знаешь, чего я хотела?
— Как откуда?
— Я ничего не говорила.
— Зачем нужно что-то говорить, если можно просто слушать мысли и не напрягаться попусту.
Твою мать! Только этого мне не хватало! У меня бывают такие мысли, что уж лучше бы их никто никогда не слышал! Вот свалился на мою голову!
— Почему ты не хочешь, чтобы я тебя слышал?
— Потому, что это слишком личное, и ты не имеешь права делать это, без моего ведома! — Разозлилась я — Это просто свинство!
— Хорошо, — Покорно согласился он — я не буду этого делать, если ты этого не хочешь. Хотя, мне трудно тебя понять.
Видимо за день во мне скопилось столько раздражения, что если не открыть клапан и не выпустить его наружу, то это раздражение разнесёт на куски и меня и всё вокруг. Я схватила чашку и швырнула в него. Он даже не шевельнулся. Просто чашка до него не долетела. Она наткнулась на какую-то невидимую преграду и медленно сползла на пол.
— Да откуда ты свалился на мою голову — заорала я в бешенстве — Чего тебе от меня надо?
Наверное, нервы у меня гораздо слабее, чем я думала. Оказывается, для полноценной истерики мне надо не так уж и много: родительские нравоучения, дурная жара и какой-то шизофреник, который нагло читает мои мысли без моего на то разрешения. Всего-то ничего!