Страница 14 из 72
— Вот же ж ты сучка… — тихо и пугающе произнес Карл, сжимая пластины на ошейнике. — Я же тебе сказал, чтобы ты не убегала. Но нет, ты же у нас самая умная, самая хитрая, да? Я уж хотел было тебе сделать облегчение, хотел дать тебе чувство безопасности. Но теперь ты меня достала, вывела из себя.
— Больно! Больно! П… Прекрати! — сипела Джаелл. — Прекрати! Т… Ты же знал, что я попытаюсь это сделать! Т-ты чего ожидал? Что я подчинюсь тебе? Да хер тебе!
— Дерзкая скотина! — Карл резко швырнул девушку в дерево, и та, ударившись спиной о ствол, обмякла и упала на землю. — Знаешь, одно дело, когда ты у меня в мастерской пытаешься предпринять план побега. Потому что я знаю, что ты не денешься никуда. Другое дело — тут, в лесу. — он опустился на колено, глядя на девчонку злым взглядом. — Ты просто мерзкая сволочь. Забудь уже о свободе! Ты — моя! Моя, слышишь?! — он схватил ее за лицо. — И ты будешь ублажать меня столько, сколько я захочу, пока мне не надоест!
— И… Что же ты… Сделаешь со мной… П… По-том…? — ошейник слишком сильно давил Василеску на шею, и она начала терять сознание.
— Ха-ха-ха-ха, потом уж я отдам тебя кому угодно из Лордов, пусть делают с тобой что хотят. — Карл улыбнулся, глядя на то, как закатываются глаза пленницы и наливаются кровью.
Да уж, первая прогулка не удалась. Они снова вернулись к той точке, при которой Гейзенбергу было вообще плевать на чувства и благополучие пленницы. Сейчас он хотел ее измучить в физическом плане, дать ей уже наконец понять, что с ним шутки плохи. Как только Джаелл потеряла сознание и поникла, мужчина поднял ее над землей с помощью цепи, обмотав туловище, и потащил к себе домой.
А ведь он правда хотел ей сделать на этот раз парочку нежностей. Но она все испортила своим строптивым характером…
====== Покушение ======
Девушка стояла где-то в пустом пространстве, ощущая абсолютное спокойствие. Вернее, все вокруг было слишком спокойным, даже пустым. Ничего и никого не было, только она сама и бесконечная белизна без конца и края. Звуков тоже не было, кроме странного завывающего ветра, воздух вокруг странно циркулировал, дул то в одну, то в другую сторону, развевая растрепавшиеся от той прогулки волосы.
Джаелл, несмотря на полученную ранее боль от Гейзенберга и возможную смерть, была чистой и абсолютно здоровой… Не считая боли в левой ноге после капкана. Однако она не хромала, просто шла и чувствовала ноющую боль, пульсировавшую словно сосуды в мышцах и где-то еще глубже.
— Я… Умерла…? — вслух спросила она, глядя вокруг и пытаясь выцепить хоть что-то кроме слепящей белизны. — Хах… Ну и ну. Похоже, он сильно перестарался, пытаясь усмирить меня…
— Дочка? — тут она услышала немного скрипучий голос впереди.
Перед Василеску показалась старая женщина, которая, тем не менее, выглядела вполне здоровой, стройной. Морщины ее даже красили, создавая такую особенную эстетику старины. «Не то, что этот мужлан. — всплыло у девушки в голове. — Он вообще за собой не следит, считая, что и так хорошо выглядит…». Она сначала стояла, вглядываясь в фигуру своей матери, а потом, убедившись, что это не морок — побежала к ней.
— Мама! — со слезами на глазах она обняла старушку, прижимая к себе. — Мама… Я так по тебе скучала! Прошу… Прости меня… Я виновата, что не предупредила тебя о поездке в Сибиу… Я… Я должна была тебе позвонить!
— Да. — холод в голосе заставил девушку чуть отстраниться. — Ты должна была позвонить. А лучше бы ты вообще не ехала…
Девушка не понимала, что происходит. Мать у нее, конечно, так выражалась, когда Джаелл только-только поступила в техникум, но в последние десять лет она была самой доброй и поддерживающей женщиной на свете. Дочь всегда могла обратиться к ней за советом, либо за эмоциональным и психологическим утешением. Она вместе с ней чувствовала поддержку и подбадривающие слова в спину, которые двигали ее вперед. А сейчас… Лицо матери было холодным и очень отстраненным.
— Джаелл… Что же ты натворила. У тебя же было все. Да и ты не глупая девочка моя… Ты должна была знать, что дороги опасны. Но ты теперь невесть где… — глаза женщины скрылись в тени волос. — Я очень в тебе разочарована. Ты сама испортила себе жизнь своей самонадеянностью.
— Мама… Да что ты говоришь, мама! Ты никогда так со мной не разговаривала! Ты не моя мама!
Старушка вдруг преобразилась, превратившись в странную бабку с шестом, на котором висели всякие амулеты и ловцы снов. Она смотрела на девушку и улыбалась недоброй улыбкой. Василеску отшатнулась. Почему-то она вдруг поняла, что это та самая властительница деревни, в которую она попала. Бабка хихикала и тряслась, отчего ее амулеты тихо звякали. Вокруг стало как-то даже темнее.
— Вы… Вы кто? Вы старейшина этой деревни?! — Джаелл пыталась держать себя в руках.
— Хи-хи-хи… А ведь тебя предупреждали не убегать от своего господина. — сказала старушка, утыкая свой шест ей в грудь. — Но ты, видимо, слишком глупая, чтобы понять. С этим мужчиной шутки плохи…
— Мне плевать! Я не собиралась ему сдаваться! Пусть обломится, тварь!
— Хи-хи-хи-хи… — за спиной у бабки появились черные крылья. — Это будет интересное зрелище. Кто же из вас победит?
— Что вы… Что вы имеете в виду?
Тут земля ушла у Василеску из-под ног, и она полетела вниз, размахивая руками и смотря на все еще стоящую сверху в воздухе старуху. Вот ее силуэт удалялся, а вокруг становилось все темнее и темнее. Нога стала болеть еще сильнее, уже невыносимо. А в голове пульсировала чужая мысль: «Просыпайся! Просыпайся! Просыпайся, тварь!».
— Никто к тебе не придет. Чуда не будет. — послышался голос матери Джаелл. — Ты должна сама о себе позаботиться…
Открыв глаза, Джаелл в первую очередь почувствовала ноющую боль в левой ноге. Не привыкнув к темноте, она все же смогла осознать, что ее больная нога висит, подвешенная на цепь, к тому же, судя по ощущениям, она была забинтована. Сама девушка лежала на матрасе. Нетрудно было догадаться, что она снова находится в его мастерской, только вот где же сам хозяин этого места? Куда он ушел? Или же…
Матрас был завешан шторой, а из дырочек и щелей виднелся тусклый свет лампы. Совсем рядом слышалось ворчание Гейзенберга, а также звуки черчения и копания в механизмах. Похоже, мужчина занимался какими-то своими проектами, решив дождаться, когда его пленница очнется.
— Эта сучка еще будет послушно стоять у меня на коленях… — говорил он, спаивая некоторые детали нового реактора для солдата. — Хех… Она чуть не исчезла… Она могла выйти к замку этой огромной туши. Хмф. Да что же она так много спит?! Неужели она сдохла совсем?!
Тут занавеска одернулась, и Джаелл закрыла лицо от лампы, так как она светила ей прямо в лицо. Тихий стон вырвался у нее из груди, а потом послышался тихий маниакальный смешок.
— А нет, все-таки ты живучая тварь. — Карл подошел к матрасу и сел, наклоняясь к пленнице лицом. — Зря ты от меня убежала в лесу. Знаешь, я ведь хотел тебе сделать приятное…
— Опять трахнуть меня в самой странной позе? — Василеску сжала руку в кулак, с презрением глядя на мучителя.
— Не перебивай меня! — он влепил ей пощечину. — Не забывай, в каком ты сейчас положении! Ты меня и так вывела из себя, тебе лучше помалкивать, если жить хочешь… Ты даже не представляешь, чего ты сейчас добилась.
— Лучше уж приступи к действию, чем чесать языком… — Джаелл сказала это тихо, но Лорд все же расслышал.
— Что, тебе так не терпится ощутить больше боли и страданий, да? Слушай, а ты, случаем, не мазохистка? Больше похоже на то, что тебе нравится, когда тебе причиняют боль. — он отцепил левую ногу девушки, сев прямо над ней и нависая. — Что ж, желание девушки — закон.
И он стал грубовато расстегивать рубашку на теле пленницы, оголяя тело. Он видел укусы, он видел, как грудь девчонки вздымается от постоянных вздохов. Нет, все же она не мазохистка, она его все-таки боится, и она не хочет, чтобы он ее трогал. Но ему похуй, он был в ярости от ее непослушания. Он должен был ее наказать по полной программе, выплеснуть на нее всю свою злость. Хватит нежностей и прелюдий, он ее сожрет с потрохами, если так будет надо. Ему начинала надоедать ее упертость… Даже тупость в какой-то мере.