Первые первой цепочки

Что ж, чертовщина, связанная с автоматами по розливу питьевой воды, в моей жизни определённо имела место быть! Радовало только, что градус инцидентов шёл на понижение, и если в следующий раз киоск выльет воду не в бутыль, а на меня, то к чему-то подобному я морально уже готов. Проходя мимо урны, я хотел было выбросить в неё этот жетон, но какое-то смутное предчувствие меня от этого отвело. И в предвкушении первой дозы утреннего кофе я открыл дверь родного подъезда.

Кутузовский генерал

Я нарезал себе бутербродов, под которые ушла первая кружка. Вторая же порция кофе у меня всегда была десертной, так как ей я запивал конфеты или какие-нибудь другие сладости. Позавтракав, я убрал за собой посуду и извлёк из кармана металлический кругляш – эту чью-то глупую шутку, нанёсшую ущерб моему бюджету ровно на десять рублей.

Одна сторона жетона была гладкой и непримечательной, а на другой, как я заметил ещё в магазине, были процарапаны какие-то значки. При ближайшем рассмотрении значки оказались буквами. Похоже, что изначально надпись занимала всю сторону, но сейчас большая её часть была стёрта, словно сплюснута ударом. Читался же только её правый нижний фрагмент – остаток слова и цифра: «ОЛЛИ 1».

Двойная «л» меня ещё больше укрепила в детской версии появления в автомате этого жетона. Судя по всему, он в дворовых ролевых войнах мог обозначать принадлежность играющего к расе троллей, а число говорило о внутригрупповой иерархии. После единицы ещё оставалось пустое место, а значит, сомнений быть не могло, что в руки мне попал королевский жетон – знак верховной власти вожака троллей из нашего квартала!

О том, что в городке нашем живут разновозрастные и разнополые тролли, я догадывался уже давно. Для этого было достаточно посмотреть на поведение некоторых сограждан, а также их детей. Но какова же была судьба местного предводителя горных духов? Ведь попытка свести надпись на жетоне свидетельствовала о том, что его явно хотели низложить! Маловероятно, что это бы стали делать свои, так как в этом случае они просто передали бы жетон более достойному кандидату. Скорее это походило на поведение врагов. Например, обладателя королевского жетона захватили в плен недружественные эльфы, которые подручными средствами попытались лишить того высокого игрового статуса. Такая вот Зарница-точка-NET! Но как бы там ни было, в какой-то момент детишкам наскучило играть в Средиземье, и ненужный более жетон смеха ради отправился в монетоприёмник разливного автомата.

Довольный собой и выстроенной логической конструкцией, я бахнул ещё кофейка. Сразу захотелось позвонить Вальке и поделиться с ней этой историей. Но я знал, что будить её сейчас – себе дороже, да и телефон она наверняка отключила. А посему мне уже ничего не оставалось делать, как брести за пылесосом.

Во время уборки я всегда испытываю лёгкое раздражение, но зато по её окончании, когда под ногами перестаёт похрустывать и с пола исчезают мутные разводы и пятна, меня наполняет чувство заслуженной удовлетворённости! После завершающего этапа приборки – мытья полов – я ещё немного посидел на диване, обозревая окружающую меня чистоту. Потом пошёл на кухню. Надо было что-то соображать насчёт обеда, но заниматься сегодня ещё и готовкой мне было совершенно лень. К счастью, в морозилке нашёлся початый пакет с картофельными варениками, и я скоренько поставил кастрюльку с водой на огонь.

Вареники готовятся быстрее, чем пельмени, и я даже толком не успел проголодаться. Чуток обжигаясь начинкой, ещё я прямо ложкой закидывал холодную сметану в рот и таким манером отлично насытился! Параллельно, без особого интереса, я перелистывал бесплатную еженедельную газету с рекламными объявлениями, где бесконечные окна, двери и грузоперевозки постоянно сменяли друг друга, только раз уступив место скорбному развороту с ритуальными услугами. Я рассеянно смотрел на разноформатные прямоугольники объявлений, как на пёструю некрасивую мозаику, пока не ощутил, что пропустил что-то знакомое и что-то важное.

Я отмотал пару листов назад и внимательно прошёлся по ним ещё раз. И точно: адресок одной из небогатых (если судить по размерам рекламы) контор находился на улице Барклая-де-Толли. Это была короткая, до десяти домов, и старая, ещё дореволюционная, улочка в историческом центре города! Позднее, когда в советское время построили текстильный комбинат, деловая и культурная жизнь ушла из этого места города и больше, увы, туда не вернулась.

На Барклая-де-Толли я не был, наверное, лет сто, но помнил, что шла она кривым аппендиксом, разделяя два небольших оврага. Дома на ней, под стать самой улице, были старые, редко где выше одного этажа. В обиходе горожане никогда не произносили её название целиком, а говорили просто: «На Толика», – добавляя после номер дома. На карте города старая улица несколько диссонировала с правильной геометрией возведённых позднее кварталов, но, учитывая её переулочный масштаб, общей картины испортить не могла. Вот такой была эта улочка, носившая имя русского генерала, в котором не было ни капли русской крови.

И похоже, именно адрес дома, с которого эта улица начиналась, и был нацарапан на жетоне из киоска: «Барклая-де-Толли, дом 1». Посмеиваясь над собой и решив, что пора завязывать с эпическим фэнтези, я полез в интернет для пробива адреска. И, как только вышла информация по запросу, так смех мой куда-то сразу улетучился. Я перешёл по нескольким выпавшим ссылкам, но никакой ошибки быть не могло: в этом доме находился главный и единственный офис Общества с ограниченной ответственностью «Вода», которому и принадлежали все городские киоски по розливу питьевой артезианской воды!

Заказ

Рабочая неделя началась с того, что заболел Семенищев. В конторе, которая располагалась в первом этаже жилого дома, нас трудилось четверо: Палыч – босс, мы с Семенищевым – рядовые пчёлки, а также водитель Дима, племянник Палыча. Мы оказывали населению услуги по ремонту мелкой бытовой техники: электрочайников, утюгов, микроволновок и прочих незаменимых в хозяйстве помощников из числа тех, что подключались к розетке. Могли мы работать и по крупногабаритным устройствам, например, стиралкам, посудомойкам и кондиционерам, но только в тех случаях, когда доставка производилась силами заказчика, так как Димкина служебная малолитражка для этих целей совсем не годилась. Впрочем, таких клиентов было немного, потому что основная их масса предпочитала по гарантийным случаям обращаться в специализированные сервисные центры непосредственно при магазинах.

Но нам хватало и нашей мелочёвки. Палыч, который сам был ремонтником от бога, половину от стоимости заказа за вычетом налогов отдавал нам. Аренду он платил муниципалитету копеечную, и дорогостоящего оборудования этот бизнес также не требовал. В городе Палыча знали и уважали, и база наших постоянных клиентов была наработана тоже через него. Правда, заказчики эти в основном были возрастными, как и сам наш босс, да и техника их, как правило, тоже давно пережила срок эксплуатации, отмеренный производителем.

Палыч, не смотря на мелкобуржуазный статус, в душе, похоже, до сих пор оставался коммунистом. В лучшем конторском углу, который был между двух окон, у нас стоял гипсовый бюст Ленина. Семенищев как-то раз неудачно оступился рядом с ним и, поскольку в руке его была чашка с кофе, пролил часть её содержимого Ильичу прямо на макушку. Полностью убрать тёмное пятно тогда не удалось, и верхняя часть бюста приобрела черты сходства с другим советским вождём – последним в их историческом ряду. Этого уже Палыч потерпеть никак не мог. Он заставил виновника покрасить бюст белой краской. Семенищев взялся за дело, как всегда, рьяно, но ещё на уровне бровей стало понятно, что краски точно не хватит. В итоге была выкрашена только половина головы вождя пролетариата, и в яркий солнечный день казалось, что на Ильиче надета то ли каска, то ли шапочка для купания. Палыч это, конечно, тоже видел, но покрасочные работы Семенищеву больше не поручал. А мы же с Лениным здоровались по утрам и прощались по вечерам, и это стало традиционным ритуалом в нашем маленьком и сплочённом коллективе.