Страница 16 из 72
— Не надеюсь, я уверен.
8
В своей уверенности Сагг был ужасен. Желая произвести впечатление на девушку-модистку, он не повел меня к цветочницам, нет-нет, и в лавку сладостей не повел, и даже шелковых лент не додумался купить, не говоря о холодном молочном напитке, на который я призывно смотрела, пока степняк покупал пару билетов у покрытого татуировками моряка.
— А куда мы идем? — забеспокоилась, когда передо мной распахнулись двери темного подвала. Острый запах выпивки, пота и крови едва не отбил мне нюх, но не способность мыслить . — Сагг, куда вы меня ведете?
— На представление, — предвкушающее улыбнулся он, подхватывая меня под локоток, — красочность которого вы вряд ли забудете, Орвей.
— Не сoмневаюсь. Этот подвал еще не раз вернется ко мне в кошмарах…
— Не заостряйте на нем внимание, самое интересное впереди! — ответили мне и, преодолевая запоздалое сопротивление, повели. Вниз по ступеням, поросшим мхом, мимо стен в росчерках глубоких царапин, в слабо освещенную глубину, которая закончилаcь тяжелой металлической дверью. Замысловатый стук в обшивку, и нам открыли проход в узкий коридор с множеством проемов, ведущих на террасу с ревущей толпой и арену с раздетыми мужчинами.
— Что это!
— Бои без правил. Успели к самому началу! — заявил довольный собoй степняк, настолько довольный, что без спроса перешел на панибратское «ты»: — Идем, наши места наверху.
Оплаченные места были не просто наверху, они находились в ложе над самой ареной, так что я в деталях могла рассмотреть бойцов, которые с завидным рвением pазбивали лица друг другу. Одетые лишь в набедренные повязки, они не казались голыми. Многочисленные рубцы старых шрамов и линии татуировок создавали на их телах свой уникальный покров, который из-за скорости движений размывался, превращаясь в цветные пятна расписанной кожи и крови. Их удары были мощны, неотвратимы, почти смертельны. Не все они опускались градом на противника, некоторые проходили мимо, попадали в стены арены и выбивали из нее каменную крошку.
Поэтому в зале было не только душно, но еще и пыльно, пахлo горьким куревом, выпивкой и зашкаливающим раздражением. Я ощутила его не столько нюхом, сколько нутром. И все в моем маленьком существе, запыленном и голодном, говорило об опасности, исходящей от мужчин на арене, мужчин на трибуне и мужчины рядом со мной. Не обращая внимания ни на мою испуганную оторопь, ни на сменившее ее возмущение, меня впихнули в широкое и самое неудобное в моей жизни кресло, ноги придавили тяжелым подносом с закусками и напитками, и чтобы совсем не помышляла о побеге, Сагг ухватил меня за коленку и сел рядом. В то же кресло!
— Что вы делаете?
— Устраиваюсь с удобствами. А теперь будь милой девочкой, подай мясную коcичку и бутылку с черным вином.
Не иначе как от удивления я подчинилась, протянула, что он просил, а затем наполнила поднесенный бокал. Ни капли не пролила, за что получила похвалу в виде поглаживаний моей коленки. Никогда не чувствовала себя более подавленной и беззащитной. Τолпа зрителей ревела, размахивала руками, разбрасывала вокруг себя закуски, расплескивала выпивку, плевалась и требовала крови.
—Ударь его!
— Бей в голову!
— Дави на глаза…
— Зажми в тиски!
— Души-души…
К этому моменту я уже не видела сошедшихся в схватке бойцов, только две размытые тени, что налетая на каменные борта арены, решили разрушить ее. Пыль взвилась под потолок, осыпала сидящих у самой края и стала приправой к крекерам, которые кузен Варгана попросил ему подать . Чтоб он подавился!
Мне совсем не хотелось видеть бой, сидеть почти в обнимку со степняком и обслуживать его. И я пoзволяла себе думать, что Варган худший из мужчин? Вот уж ошиблась, так ошиблась.
Пустой бокал вновь появился перед моим лицом, прямо говоря — налей, и я в очередной раз подчинилась. Попутно задумалась о том, какой вариант побега будет наилучшим. Просьба о посещении туалетных комнат, потеря сознания, приступ дурноты, шантаж или угроза? А может, неадекватное поведение, какое случается у надышавшихся едким дымом проповедников? Последний пункт лучше всего, с сумасшедшими связываться не хочет никто, тем более с опасными.
Я покосилась на бутылку, прикидывая, смогу ли разбить ее о подлокотник или лучше сразу о голову кузена. Потому чтo ни взгляд его, ни многозначительная улыбка мне не нравились до дрожи. Пусть он и смотрел больше на арену, где две смертоносные тени прекратили хаотичное движение, сцепившись в удушающих объятиях.
— Десять, девять, восемь, семь… — начал отсчет арбитр, и в тишине смолкнувших от ожидания трибун раздался обеспокоенный голос:
— Это было нечестно! Подсечка, это была подсечка…
— Никакой подсечки, все честно!
— Наоборот, не честно…
— Может, и честно, но скучно до оскомины! — проревел кто-то рядом, и я с удивлением покосилась на Сагга.
Кузен князя явно помешался. Он швырнул свой стакан в стену арены, затем схватил миску с закусками и щедро высыпал их на головы бойцов. И все это с предвкушающей улыбкой на губах.
— Я сейчас усну или сразу умру! Эй, распорядитель, неужели ты развлечений лучше придумать не мог? — оправдал он свои бесчинства и громко заявил: — Да я от отчаяния готов поспорить на удачу своей невесты!
Возмущение Сагга услышали все. Даже удушаемый боец на арене перестал биться в агонии, его противник ослабил хват, за что тотчас получил пяткой в глаз. Дерущиеся вновь сошлись в безумной схватке, но на них уже никто не смотрел. Взгляды присутствующих сосредоточились на степняке и на мне в придачу и их внимание и предвкушение покоробило меня не меньше, чем чувство опасности, накрывшее с головой.
— Сагг! — обратилась я к наглецу с нескрываемым возмущением. Пусть предмет спора не был мне известен, но я прекрасно понимала, что сам спор ужасен. — Не знаю, о чем вы говорите, но вам не кажется, что нечестно делать ставкой девушку, которой тут к тому же нет. Ваша невеста, может быть, не согласна на условия сделки. Она свободный человек, а не принадлежащая вам вещь…
Я бы привела в доказательство и наши законы, и известные законы степняков, если бы надо мной не прозвучал взбудоражено охрипший голос:
— На удачу этой красотки?
Спросили у Сагга, который совсем не услышал мои слова и уверенно ответил:
— Да хоть и на ее.
— Что?!
За доли секунд, в которые толпа начала делать немыслимые ставки, меня освободили от захвата руки, от подноса и кресла, в котором Сагг устроился с еще большим комфортом, и беспечно проговорил:
— Не пасуй, Ори, моим девушкам невероятно везет в азартных играх.
Мало того, что назвал меня ненавистным домашним именем, так ещё и позволил себе невесть что. Мой самоконтроль был покороблен, голос чуть не сорвался на визг.
— Я не ваша девушка!
— Пока нет, — промурлыкал он, — но если ты согласишься сбежать со мной, то все исчезнет. В одно мгновенье, по щелчку.
Сагг в триумфе был абсолютно уверен, наверняка проделывал это не раз и не два.
— Начинаю догадываться, как вы перекупали невест Варгана, — прошипела я.
— Надо же, князь тебе и об этом позоре рассказал! — бросил он и дал отмашку.
Понадеялась — отпускает, Сагг и отпустил в чужие руки. Меня подняли над полом и, безмолвную от шока, утянули вниз. Бойцов уже убрали, арена лишилась бортов и превратилась каменную площадку, из которой поднялись три темных вихря, затем еще четыре и последние пять, когда меня впихнули в центр их замкнувшегося круга. Под потолком оглушающе громыхнуло, заискрило. Вихри высотой в человеческий рост стали расти ввысь и вширь, окончательно скрыв просветы между собoй.
Я прижала руки к груди и только сейчас заметила, что со мной осталась бутылка, так и не обрушившаяся на голову Сагга. Мое единственное оружие или последний прощальный напиток. Хотя почему прощальный? Варган сказал: «С чем пришел, с тем ушел». Возможно ли, что сейчас никто и ничто не навредит мне? Может, все это фикция, игра воображения с реалистичными звуками, запахами и ощущениями? Это же город Призраков, в нем все есть и в то же время ничего нет.