Страница 5 из 11
В нашем доме была огромная индукционная плита, на которой ты можешь выстроить такую температуру какую хочешь, да и вообще сотворить настоящий кулинарный шедевр.
Я мельком взглянула на окно, где сидели пара девчонок и невольно сморщилась.
Они стройные, смотрели на меня такую вот неидеальную с пренебрежением.
Одна из них была подружкой Ники. Лола. И мне очень хотелось спросить не стыдно ли ей. Как она спит по ночам? Ведь именно она толкнула ее в руки отморозка по фамилии Ломоносов.
Наверное, поэтому спустя сорок минут, когда они предложили помочь нам справиться с запеканкой я вежливо отказалась.
— Слышала про ужин, который в твоем случае лучше отдать другу? – насмехалась она надо мной. Но и я не всегда молчу в тряпочку.
— Другу я готова отдать все что угодно, но ты к сожалению, не знаешь значения этого слова.
— Судя по тому, как от тебя все разбежались ты тоже, — вздернула она свой носик тряхнула, сожженными перекисью, волосами и ушла. Подружка засеменила за ней.
— Жаль Нику, — через минуту молчания подал голос Паша.
— А, мне нет, — вспомнила я о Марке и о том, как она смеялась над моими чувствами к нему. И о том, как зная об этих чувствах легла под него. Легко и непринужденно.
«Ну тебе же ничего не светит!»
— Даша... – хмурился Паша, смотря исподлобья.
— Мы все платим за свои поступки. А вот плату определяем не мы.
Я доела нежную картошечку, под которой скрывался слой сыра и свининки, запила чаем. Не обращая внимания на насупленного Пашу, пошла мыть посуду.
Уже гораздо позже, приняв душ, и все-таки смолотив еще одну, запрятанную шоколадку, я вытирала волосы полотенцем.
Уже в который раз, думая не подстричь ли их, потому что краем уха слышала, как Марк не любит копаться в длинной шевелюре.
Паша лег уже спать, а я присела на кровать и вдруг увидела в телефоне мерцание.
Время было позднее и звонить мне никто не мог.
Вася прячется от своего бандита, мама наверняка уже спит, потому что от недосыпа ее кожа сереет. Отец работает. Младший брат в жизни бы мне не позвонил.
И было ощущение, что, касаясь пальцем экрана, чтобы его разблокировать, я окунаюсь в ледяную темень океана, настолько меня начинает знобить.
А увидел слова, обращенные ко мне с незнакомого номера, я кажется забыла, как дышать.
_____________________________-
Elvira T Зараза.
Глава 8.
«Завтра будь готова забить трехочковый, Булочка» — прочитала и дернулась.
Я отбросила, не дешевый телефон в стену, словно это была самая ядовитая змея в мире.
Но ее яд уже проник в меня, расползался по телу, вызывая учащенное сердцебиение и сухость во рту.
Я облизала пересохшие губы и все-таки еще раз перечитала сообщение.
"Трехочковый".
Термин из баскетбола, которым я, к слову, занималась, пока не наступило проклятое, половое созревание.
Нет ничего страшнее для родителей и детей.
Даже в религии этот момент считается точкой отсчета. Когда ребенок перестает быть невинным, а ступает на шаткий, стеклянный мост греха.
В этот период начинаются проблемы, типа красных гвардейцев, высыпаний на коже, причем в порой в таких местах, что сказать стыдно.
Но для меня самым страшным оказалась, как раз постоянное желание жрать.
И вот именно тогда, словно решив окончательно добить мою фигуру в борьбе за стройность в нашей школьной столовой открылся кафетерий с самыми нежными булочками в мире.
Они буквально таяли во рту. Вот серьезно. И не надо посыпки, глазури, начинки. Просто румяная корочка, скрывающая сладкую мякушку.
И именно тогда, моя обычная подростковая грудь, стала расти совершенно, не пропорционально телу. Стремительно. И очень болезненно.
Я сначала, даже обрадовалась. И думала, что буду нравиться парням.
Но они только издевались, называли меня дойной коровой, постоянно стремились ущипнуть, полапать.
И окончательный удар в эту самую крупную грудь, я ощутила, когда, слезно, жалуясь своим подружкам на несправедливость судьбы, получила очень неприятный ответ.
Оказывается, я специально вырастила грудь, чтобы забрать все мужское внимание. Кто-то даже сказал, что я кочанами ела капусту.
Ну ладно, понятно, что в двенадцать лет сложно мыслить логично, но совсем порвать из-за этого отношения? Я не понимала. Я и сейчас не нахожу ответа на вопрос, почему они так поступили. Все одноклассницы повернулись ко мне спиной.
Мне, определенно, стало сложно находиться в школе, тренировки я забросила, да и дома в то время начался откровенный треш.
Но всегда были булочки.
Они меня и спасали. С ними не надо было напрягаться. Они не кричали. Не обвиняли. Не унижали.
Кушай, кушай, Даша и будет у тебя все хорошо.
«Хорошо» не наступило.
К проблемам прибавился лишний вес. А теперь вот прибавилась болезнь по имени Марк, который и написал мне это СМС.
Больше некому.
Именно он, как-то сидя со мной на лавочке в парке, придумал прозвище "Булочка.
В тот день, Марк посасывал мне мочку ушка. Так что бедра сжимались, а между ними уже начинался откровенный потоп.
И Господи... Его язык, его рука на моем бедре, его хриплый шепот: Сладкая булочка, буквально таешь на языке.
Другая бы, наверное, оскорбилась, а я вспомнила о своей любви к этому мучному изделию, о том, от какой депрессии оно меня уберегло и умилялась.
А теперь он пишет про трехочковый.
Зачем? Где и что я должна забивать?
Я уже забыла с какой стороны к мячу подходить.
Ответы на все эти вопросы настигли меня с утра. В виде сногсшибательной улыбки Марка Синицына.
Утро. Все куда-то спешат. А я плелась, словно кто-то тащил меня на учебу на аркане. Неприятные мурашки страха и неизвестности стекали тоненькой струйкой пота по спине.
Я зашла в вуз, постоянно оглядываясь и ожидая очередного удара в спину. Но вроде бы все было тихо.
Да и Марк, болтающий со своей компанией выглядит вполне мирным.
Но я все равно не решалась выйти из-за угла, ждала, когда он зайдет в кабинет и сядет на самый дальний ряд.
Но он все не уходил, а трель первого звонка оповестила о начале занятия. Через пять минут прозвучит второй, так что народ начал растекаться из коридора, словно косяки рыб в океане.
А Марк, в отличие от своих дружков, оставался все там же.
Он стоял возле аудитории, невероятно привлекательный в своих излюбленных джинсах с принтами ММА и чуть обтягивающей черной футболке. Не хватает банданы, биты и можно идти на «дело».
«Так хочется, чтобы это «дело» было с тобой, правда Даша?» — шепчет мне голос, и я усиливаем воли, которой как вы уже успели убедиться не обладаю, заталкиваю подальше.
Марка, как скалу вода, обтекали студенты, спешащие на первую пару. До прихода нового преподавателя оставалось буквально пять минут.
Я хотела тоже показаться рекой, незаметной, прозрачной, но скала неожиданно передвинулась, преграждая мне дорогу.
Это разумеется, вызвало недовольство и создало пробку.
Правда один, не слишком добрый взгляд Синицына, словно появление полосатой палки регулировщика, быстро все разрулило.
И теперь эта палка явно была направлена на меня.
И меня вообще жуть как смутило, что я думаю о его палке. Поэтому стойко держу взгляд прямым, чтобы не показать дикого желания сорвать к черту, с него джинсы и посмотреть на то, чего я случайно лишь коснулась.
Или… не только посмотреть.
— Ты так и будешь пялиться на мою ширинку, или мы поговорим? — усмехнулся Марк уголком губ, и я поняла, что, черт возьми, поднимаю взгляд.
Глава 9.
Вот же идиотка, озабоченная.