Эвакуация

– Сокол, ты здесь? – снова позвал Пух. Очень-очень тихо, будто боялся, что из могилы восстанет мертвец.

Тень качнулась справа – толстяк сразу вскинул автомат. Прицелился – блин, это просто ворона!

«И чего этим тварям надо? Тут ведь никто не бывает – село рядом заброшено, еды все равно нет…»

«Может, такие сталкеры, как Пух, и есть еда?!»

Опять паршивая мысль, на которую тело парня отреагировало выплеском адреналина в кровь и испариной. Захотелось обтереться сухим полотенцем, но его и в Зоне днем с огнем не найти. Не то что здесь, на кладбище.

И тут Пух увидел Сокола – тот стоял на коленях.

Спиной к нему.

– Сокол, ты чего?

Напарник не отвечал.

Тогда Пух подошел поближе и положил руку Соколу на плечо. Сталкер, стоящий на коленях, вздрогнул, обернулся. На щеках сверкали уже застывшие на морозе слезинки.

– Я же сказал оставаться у входа… – процедил Сокол.

Пух наконец увидел надгробие.

«Елизарова Виктория Андреевна». И дата смерти – 5 мая 1986 года.

«Боже, это же его мать, – понял Пух. – Она совсем немного прожила с момента аварии. Неделю всего!»

– Это твоя мама, да? – спросил толстяк, присаживаясь на корточки рядом с напарником.

Тот даже не вспылил, просто кивнул:

– Я нечасто сюда прихожу, хотя надо бы. Это же совсем рядом, но…

– Тебе больно вспоминать?

Сокол посмотрел на толстяка, будто впервые его увидел:

– Больно от того, что она так и не узнала правды.

– Правды об отце и сестре? – спросил Пух.

Сокол кивнул:

– Даже я до сих пор не узнал правды. Даже не приблизился к ней… Я пытался, правда пытался. Да ты и так знаешь, но каждый раз, когда автобус был рядом, он почему-то ускользал от меня. А мама… она почти сразу угасла, как только сообщили, что автобус исчез. Точнее, не так – говорили же «пропали без вести». А для условий Чернобыля это то же самое, что погибли. У нее случился инсульт, потом инфаркт – и, короче, так и не откачали…

– Ты мне об этом не рассказывал… – сказал Пух, коснувшись плеча Сокола. Тот отстранился:

– А зачем? Меньше знаешь – крепче спишь…

– Разве ты сейчас не хочешь узнать правду?

– Хочу… – ответил Сокол, поднимаясь. Он подошел к могилке и поправил искусственный цветок, которому бог знает сколько лет. Весь выцвел. – Ты знаешь, что тело матери привезли сюда, в Новошепеличи, втайне? Никто не знал. У отца был брат – крупный чиновник. Он все устроил, как она хотела. Перед смертью мама так и сказала: если умру – похороните меня там, где смогу их увидеть. В Зоне. Так она и сказала. Я раньше не понимал смысл этих слов, а теперь понимаю – она ошиблась.

– Что ты понимаешь?

– Что искать папу с сестрой надо не здесь… Не в Зоне…

– А где?

Сокол не ответил. Зашагал к выходу с кладбища. Пух не хотел ни секунды оставаться в этом страшном месте один, поэтому поспешил следом за человеком, которого считал напарником.

– Где искать-то?

– Нигде… Тебе – нигде. Ты останешься в надежном месте. Скоро мы там будем. Там безопасно, а дальше я пойду один.

– Но, Сокол…

– Никаких но. Я уже все решил. Это мой крест, и мне его нести.

Пух хотел что-то ответить, но Сокол уже исчез среди ветвей. Пришлось догонять.

Местонахождение не определено,

27 апреля 1986 года

– Пап, а откуда такой туман? – спросила Катюша («Ладно, хоть отвлеклась от мыслей об этом своем Максиме, и то хорошо»). – Он же вроде образуется, когда земля теплая, а воздух холодный. Из-за разницы температур.

– Ну да, – буркнул Сергей Андреевич, с трудом вспоминая информацию из школьного курса о природных явлениях. Хотя сам же о них дочке и рассказывал. Когда-то давно. В другой жизни. – Да, вроде так.

– А разве сегодня было холодно? – спросила девочка и вдруг поежилась.

– Сегодня… – Сергей Андреевич не договорил, потому что изо рта вырвалось небольшое облачко пара.

В ноздри, несмотря на бензиновый угар, ударил запах морозного утра, хотя какой, на фиг, мороз?! Апрель же на дворе! Это же Украина, житница СССР, а не Антарктида, в конце-то концов!

– Па-а, мне холодно, – пожаловалась дочка. Сергей Андреевич оглянулся по сторонам. Весь автобус начал активно кутаться. Соседи сразу заворчали на водителя, чтобы печку включил. Неужели никому не пришло в голову, что не может быть минусовой температуры в апреле?! Да блин! В Припяти некоторые уже загорали накануне аварии, а тут… мороз!

– Вот, укройся. – Елизаров протянул дочке ветровку – единственное, что было теплого из одежды. Катя ей накрылась, продолжая высматривать наползающий на дорогу туман за окном. Он постепенно скрывал все вокруг – даже ветви ближайших деревьев.

Елизаров выглянул в проход. В лобовом стекле ничего не видно – даже габаритных огней предыдущего автобуса.

Чиновник встал, подошел к водителю:

– Что-то случилось?

– Не-не знаю, – ответил тот. – Не вижу колонны. Но я вроде еду прямо. Никуда не сворачивал.

Губы водителя затряслись, он пошарил по карманам. Нащупал пачку сигарет, потом спросил у чиновника:

– Можно?

Елизаров кивнул:

– Только форточку отвори! Если что – я прикрою.

Водитель достал сигарету, прикурил, затянулся.

– И как долго ты их не видишь? – спросил Сергей Андреевич.

– Так вот, как этот туман наполз проклятущий – ни черта не видать. Может, с полчаса. Или больше…

– Никуда не сворачивал?

– Нет! Едем все прямо, тут даже отворотов нигде нет. Уже КПП должен быть, по идее, но его нет.

Елизаров оглянулся – из салона на него уставились десятки испуганных глаз. Люди кутались в одежду.

– Странно все это!

– Папа, – вдруг подала голос Катя.

– Что такое?

В глазах дочки – непонимание и… ужас?

– Табличка…

– Что табличка?

– Мы снова ее проехали…

– Погоди-погоди, какая еще табличка? О чем речь?

– Ну, «Припять», пап… Ну-у!!!

– В смысле – «Припять»? Мы же ее проехали…

– Да, но я не про ту, пап!

– Как не про ту?! – Мозг не справлялся с обилием информации, которая никак не стыковалась с предыдущей.

– Пап, ты говоришь про ту, что на выезде из города. Та была с перекрещенными красными линями.

– Ну да…

– А здесь просто «Припять», не перечеркнутая. Такие ставят при въезде. Ты сам говорил, когда я маленькой была, помнишь?

– Мы что, вернулись в город? – дошло до Сергея Андреевича.

Катюша не ответила, смотрела на отца широко распахнутыми глазами.

Елизаров снова двинул к водителю. Тот, похоже, смолил уже двадцатую или тридцатую сигарету. Глаза бегали из стороны в сторону.

– Мы что, вернулись? – спросил у него Елизаров.

Водитель не ответил, медленно остановил автобус.

– Что?! Зачем мы останавливаемся? – спросил чиновник.

Водитель вскрикнул – дотлевшая сигарета обожгла пальцы, окурок упал под руль.

– Я… я не знаю… Я ничего не знаю, слышите?! – сказал он и закрыл лицо руками.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.