"2013"

Люди начали креститься.

И мы вместе с ними.

— Упокой душу рабы божьей Валентины. Аминь.

— Аминь!

— Простите, батюшка, — после церемонии мама подошла к священнику, — нам дали такую бумажечку, что — то типа разрешительной или как она называется… Там место оставлено, под имя. Его нужно вписывать или необязательно?

— Как Вам будет угодно. В любом случае, Бог всех знает. Всего вам хорошего.

— Я все — таки напишу, — вызвалась я.

Взяла ручку на тумбочке и быстро написала имя “Валентина”.

Дед, еле выдержав весь этот процесс, устало опустился на лавочку.

— Ты как? — моя мама подсела к нему.

— Да нормально…

— Мог бы и сесть.

— Да нельзя же. Ничего. Все нормально.

— Ну смотри.

Наступило обеденное время.

К назначенному часу ритуальщики не приехали.

Мама снова посмотрела на часы.

— Странно. Должны же уже подъехать.

— Может, у них еще похороны наметились? — и сразу же поняла, какую глупость я только что ляпнула.

Аня наградила меня разъяренным взглядом.

Я сразу затихла.

Зато дед начал очень сильно волноваться.

Вся эта ситуация его изрядно выбешивала, и он уже начал проклинать ни в чем не повинных ритуальщиков.

Фух. Ну и духота. Лучше выйду на улицу. Там как раз качеля свободная.

Сергей вышел следом за мной. Встал рядом и закурил.

— У вас всегда все так? — спросил он.

— А у вас? А, да, у тебя же деньги есть. За бесплатно никто ничего не сделает. Не бросит все свои дела и не примчится по зову сердца. Это жизнь, Сережа. Будем жать. Может, они уже едут. Просто очередная толкучка.

Подъехали ритуальщики уже через час.

Их буханка появилась за соседним домом.

И тут дед окончательно не выдержал.

Когда троица зашла в квартиру, чтобы забрать гроб, он накинулся на них с кулаками.

Я понимаю, что у всех нервы под конец дня абсолютно сдали. Но не до такой же степени.

Мама отругала его за неподобающее поведение.

Да и мужчины держали деда за руки, чтобы он, не дай бог, действительно не накинулся.

— Ты чего творишь?! — рассердилась мама, не сдержавшись. — Бабуля умерла, а ты ведешь себя как… не знаю кто! Будь добр проводить ее в последний путь по — человечески!

— Мы же вам объяснили, что подъедем позже. Кроме вас у нас еще пара человек, — было видно, что женщине не очень приятны наезды со стороны моего деда.

Да и на улице стояла невыносимая духота, а уж в квартире и подавно.

— Успокойся, Миша! Пошли! Проводим Валю в последний путь, — успокоила его Маруся. — Потом поедем в столовую и помянем. И потом делайте что хотите. Только не надо устраивать концертов. И так всем плохо…

— Ироды! — продолжал в том же духе дед.

По итогу его усадили в автобус, приехавший за людьми.

Мама подошла к несчастной женщине.

— Умоляю, простите нас, — положа руку на сердце, сказала она. — Он и так на голову поехавший, а тут еще мать умерла. Вы уж не сердитесь на нас. Нам сегодня всем тяжело, — и в конце, не выдержав, разрыдалась.

— Да Вы не переживайте, все нормально. Ну что, поехали? — крикнула дамочка своим.

Я села в машину Сергея.

Мотя, старая знакомая бабули, вручила мне букет из живых цветов.

— А ты что, не поедешь? — спросила мама.

— Не могу. У меня давление, — ответила Мотя. — Вы как обратно вернетесь, все расскажите. Мне будет очень интересно что да как.

— Хорошо. Счастливо!

Аня напоследок отдала мимо проходившему человеку тарелку, завернутую в полотенце, где лежали конфетки — печеньки, и последняя села в автобус.

Процессия двинулась с места.

— Ну и семейка у вас, — заметил Сергей, направляясь за автобусом.

— Это еще цветочки. Бывало и хуже.

— Спасибо, что предупредила.

Мы поехали на кладбище через Черту. Ехать напрямую было очень тяжело — дорога каменистая, холмистая, и трястись на кочках не было никакого желания.

Любому покойнику это не понравится.

Мы переехали железнодорожные пути, мимо кирпичного завода, рядом с которым до сих пор находятся небольшие сосенки.

Совсем рядом располагается деревня. Живые буквально за руку здороваются с мертвыми.

Дома стояли вплотную к кладбищу, и любого нормального человека это должно как — настораживать, что ли.

Но жители этого места уже давно ко всему привыкшие.

К нам вышла маленькая бойкая старушка с палкой, когда процессия остановилась от недалеко от места захоронения.

— Вы к нам на пмж?

— Да нет, просто погостить.

Тем временем вытащили гроб и поставили на специальные приспособления, оставив открытым.

— Подходите попрощаться!

Люди неуверенно начали подходить и целовать умершую в лоб.

Мы же стояли в сторонке, наблюдая за всем происходящим.

По окончанию гроб закрыли и, забив крышку гвоздями, аккуратно понесли к вырытой могиле.

Аккуратно опустили на самый низ, освободив от полотенец, и начали закапывать.

Перед этим каждый от себя бросил по горсточке земли на крышку гроба.

Так как ограды стояли вплотную друг к другу, люди начали отходить подальше.

Рядом была заброшенная, без памятника, могилка. Мужики, не стесняясь, вставали на нее ногами — так удобнее закапывать. Лопаты мелькали перед глазами, и, земля, скатываясь в яму, глухо стучала об деревянную крышку.

Маруся тем временем порвала полотенца на несколько частей и раздала присутствующим.

Я отошла. Мне было неприятно все это видеть.

Аня выхватила у меня из рук букет, и, когда гроб полностью закопали, вставила его в бугор.

Дед снова разрыдался.

Мы поехали в столовую, что находилась в то время через дорогу от остановки “Гастелло”.

Там же до сих пор стоит Дом творчества. И музыкальная школа.

Столы уже успели накрыть перед нашим приходом.

Шустрая женщина с коротким пучком на голове и ее молоденькая помощница встречали нас на входе.

— Руки помойте. И садитесь за стол.

Мы послушно выполнили ее просьбу и дружно сели за стол.

Мама с Аней отдельно, Никита с остальными взрослыми, а я наедине с Сергеем, на другом конце длинного стола.

— Мы с тобой сегодня сможем уехать обратно или тебе нужно отойти? — заявил Сергей, помешивая борщ в фарфоровой тарелке с голубыми цветками.

— Я останусь. Завтра вечером можешь меня забрать. Хочу отдохнуть от этого кошмара. Да и завтра должны очередную пенсию принести. Без меня моей матери ее никто не отдаст.

Да, я была в легком шоковом состоянии и не до конца понимала, что происходит.

Хотя очень хотелось кушать.

Я голодала несколько дней.

Пшенка не считается.

Он довольно улыбнулся.

— Отлично. Я тогда вечером подъеду, и мы сразу же уедем в Кемерово.

Я ничего не ответила. Мне было уже все равно.

После поминального обеда люди начали расходиться.

— Спасибо, что позвали. Очень сочувствуем вашему горю. Держись, Миша, — кое — кто даже пожал руку моему деду на прощание, и он лишь кивнул, получив необходимую долю поддержки.

— Вам нужно доплатить четыре тысячи, — когда все разошлись, хозяйка столовой — а та женщина с пучком ею и была — подошла к моей матери.

Как назло, дед успел уйти домой, оставив нас вместе с дядей Мишей в столовой.

Да и Сергей тоже уехал.

— А что, дедушка деньги не отдал? — удивленно поинтересовалась мама.

— Нет.

— Вот пень глухой! Говорила же ему: заплати в столовой за поминки! И как теперь быть?

— Сейчас у себя посмотрю, — отозвался дядя Миша, рыская у себя по карманам.

Он достал бумажник.

— Четыре. Последние. Нате, держите, — и протянул деньги женщине.

— А домой как поедешь? Пешком?

— У отца попрошу.

— Ага, даст он, конечно!

— Ничего. Как — нибудь выклянчу.

Мы собрали остатки еды и пошли обратно к деду.

Нужно же прибраться после похорон.

— Смотри. Кто — то еще жрать хочет, — засмеялась мама.

За дядей Мишей увязалась огромная дворовая собака. Унюхав в его сумках мясное, она буквально преследовала его по пятам.