Страница 37 из 49
*Прим.: Чубакка (англ. Chewbacca), он же Чуи (англ. Chewie, произношение [ˈtʃuːɪ]; род. ок. 200 ДБЯ) — персонаж киносаги «Звездные войны». Чубакка — путешественник из племени вуки, механик на космическом корабле Хана Соло «Сокол тысячелетия», а позже капитан, после смерти Хана. Участвовал в битвах на Кашиике, Эндоре и базе «Старкиллер». Сын Аттичиткука, отец Лумпаваррампа, муж Маллы.
Она подбегает ко мне, и я медленными движениями приподнимаюсь, дабы сесть прямо. Распознав меня, ее глаза в изумлении округляются.
— Джоси? Что ты тут делаешь? — она внимательно вглядываешься в горизонт в поисках других путников. Ветер терзает ее плащ, и она закутывается в него поплотнее. — А где остальные?
— Я одна, — тяжело выдыхаю я. Когда она протягивает руку, чтобы помочь мне встать, я хватаюсь за нее и с усилием тянусь, дабы поднять мое усталое тело на ноги. — На подходе ужасная буря. Нужно всех предупредить.
— Ужасная буря?
Я киваю головой.
— Мы увидели прогноз погоды на экране монитора старого разбившегося космического корабля. Когда буду внутри, объясню подробнее.
* * *
Спустя некоторое время я сижу, укутанная в теплые свежие шкуры, возле центрального костра. Надо мной суетится Джорджи, сует мне в руку чашку горячего травяного чая и приносит мне еще подушек для сидения, как будто моя задница может использовать более одной. Вэктал с несколькими охотниками отправились, чтобы до того, как нас атакует снежная буря, найти всех, кто ушли на охоту и собрать еще запасы для разжигания костра. Клэр с другими человеческими женщинами выкапывают побольше не-картошки, прежде чем они покроются снегом, а Стейси в своей пещере присматривает за малышами. Все заняты делом.
— Поверить не могу, что ты пришла сюда в одиночку! — восклицает Джорджи, забирая у меня недопитую чашку чая и заменяя ее на новую. Ее пухленькая, извивающейся дочка, Тали, у нее в перевязи на животе, закрепленной на ней довольно сложно, раз за разом обернув вокруг ее тела длинную ткань. Она протягивает мне пирог с начинкой из не-картошки и устраивается рядом со мной. — Ну… пройти весь этот дальний путь одной одинешенькой? Безумие какое-то!
— Если честно, то лишь расстояние от корабля Старейшин до сюда. На самом деле это всего лишь полдня. — Я, конечно, пытаюсь казаться скромной. Я выдохлась, но очень собой горжусь. Люди здесь считаются совсем хилыми, учитывая, что мы просто не в состоянии справляться с природными стихиями, и, как правило, мы никуда не ходим без сопровождения. Я в одиночку прошла огромное расстояние, да еще и опережая надвигающейся бурю? Я чувствую себя прямо-таки героем. Я напеваю пару строк из сингла «Борец» Кристины Агилеры, просто потому, что имею право. Тогда мне в голову приходит новая мыслишка, и я начинаю хихикать. — Хэйден точно обделается, когда узнает об этом, разве нет?
— Так вы оба до сих пор не перестали ссориться, да? — сердито глядя на меня, она поправляет обмотку, пока младенец, привязанный к ее талии, взмахивает кулачками. Вот же блин. Она так похожа на родительницу семейства.
— А в лесу есть медвежье дерьмо? Ну разумеется, мы ссоримся. Он жив-здоров, я жива-здорова, следовательно, мы ссоримся.
— Джоси, тебе нужно постараться. — Она смотрит на меня чуть ли не материнским взглядом, что в общем-то странно, если учесть, что мы с ней ровесницы. — Все мы переселяемся обратно в Главные пещеры, и нам нужно жить в мире и согласии со всеми, кто нас окружают. Я не говорю, чтобы вы с ним стали лучшими друзьями. Просто… не раздражай его, ладно?
— Его раздражает все, что я делаю, — говорю я ей, потягивая чай. Где-то в глубине пещер плачет ребенок, и меня, словно разряд молнии, пронзает тоска. Здесь центр малышей, всех новорожденных детей, благодаря цепной реакции резонансов и спариваний, которые происходят с тех пор, как мы приземлились.
Правда, происходит со всеми, кроме меня. Ну, и еще Тиффани, но у меня сложилось впечатление, что она вообще не хочет пару. А я? Пару и семью я хочу больше всего на свете. Больше, чем все чизбургеры и шоколад, оставшиеся на Земле.
— Еще ты его подкалываешь, — говорит Джорджи. Младенец в этот момент срыгивает прямо на ее одежду, и я чувствую легкий укол зависти от этого зрелища. Джорджи кривит лицо, но достает полотенце и вытирает тунику и округлое синее личико ребенка. — Я просто хочу сказать, что…
— Я знаю, знаю, — перебиваю я, не желая больше об этом слышать. Это повторение той же самой аккуратно сформулированной лекции, которую регулярно мне читает Кайра. — Но дело не только во мне. Я могу этому мужчине улыбнуться и сказать «с добрым утром тебя», а он изыщет способ дурно это истолковать. — Есть в нем что-то такое, что заставляет меня… нервничать и тревожится. Такое ощущение, будто моя кожа зудит, и я готова вот-вот сорваться. Меня это прям бесит, и он тоже, и, как правило, это выходит из меня в виде стервозности, направленной на него. — Я постараюсь.
Вранье. Я не выношу Хэйдена. Не пойму, почему всех так заботит, что мы не ладим. Можно подумать, что, чтобы ужиться вместе, мы должны держаться за руки, распевая религиозные псалмы. Нужно лишь научиться сосуществовать, не поубивая друг друга, а за последние полтора года мы отлично над этим поработали.
— Все же я рада, что ты здесь. — Она ослабляет обмотку на талии и снимает Тали со своих колен, кладет ее и быстрыми движениями меняет подгузник с наполнителем из пуха. — Как же здорово снова видеть тебя, а ты была такой храброй, придя сюда, чтобы всех предупредить. Значит, Таушен вернулся обратно в Южные пещеры?
— Ага, и Слава Богу, что он это сделал, потому что было очень тяжело все время бежать. Даже представить не могу, каково бежать целый день, чтобы вернуться в другую пещеру.
Мой маленький скаутский плавающий компас не раз спасал мою задницу. И я оказалась достаточно удачливой, чтобы найти протоптанную тропу, ведущую обратно в пещеры. Это очень помогло, хотя я никогда не признаюсь в этом вслух.
— А Тиффани с Салухом? — она поправляет одежду Тали и снова поднимает ребенка, улыбаясь и потершись носом о крошечный носик младенца, она переводит взгляд на меня. — Говоришь, в старом космическом корабле они были вместе с вами?
— Ага.
— И они остались?
— Тифф повредила лодыжку, а Салух остался, чтобы помочь ей, — я прикусываю губу. — Мне кажется, они встречаются.
Ее глаза округляются.
— Ооо… Но, кажется, с ней заигрывала целая толпа других парней? А что насчет Хассена с Вазой?
Мой чай остыл настолько, что, быстро допив его, я могу осушить остаток и ставлю чашку, прежде чем Джорджи попытается снова ее наполнить. Я протягиваю к ней руки, желая подержать этого извивающийся, счастливого синего неугомонного младенца, который у нее на руках. Как же сильно я хочу ребенка! Но пару я хочу еще сильнее.
Ну почему всем везет обзавестись семьей, кроме меня?
Джорджи передает мне дочку, и я пытаюсь скрыть, как сильно я удивлена, насколько она тяжелая. Она крупный ребенок — дочурка Кайры, Кай, поменьше, но ведь и сама Кайра меньше Джорджи, да и Кай гораздо моложе. Правда, мужчины ша-кхай огромны, поэтому вполне логично, что у них будут крупные дети. Бедная вагина Джорджи. Я беру Тали на руки, и она, потянувшись к моему рту, шлепает своей пухлой детской ладошкой. Какая лапочка.
— Любовная жизнь Тифф в некотором роде довольно сложная. Поначалу был только Хассен, а потом и Таушен. После этого Ваза, а ты ведь знаешь, в чем этот старый дурень нуждается больше всего и отчаянно. Ну а потом к ним присоединился еще и Бек, а происходящее стало ее ужасно пугать и подавлять, так что я ей помогла.
Она сводит брови.
— Ты помогла? Как?
Я подробно комментирую ей состязания, которые я организовала, игры, в которых я заставила их соревноваться. Она смеется над некоторыми деталями, и качает головой на их ответную реакцию.