Страница 70 из 71
— Мы не виделись семь лет, Ник, а ты ведешь себя … — Развернувшись на каблуках и скрестив руки на груди, девушка двинулась вглубь кафе, так тщательно выбирая столик, словно от того, где следующие пятнадцать минут мы будем сидеть, зависела чья-то жизнь. Я с подносом в руках зашагал следом. Она пожала плечами и развела руками. — Короче, ты меня разочаровываешь.
— Так это твоя проблема. Не надо было очаровываться.
Я поставил поднос на стол и упал на сидение напротив. Виола осталась стоять, скрестив на груди руки.
— А ты все такой же.
— И какой же? — отбил я вопрос.
— Невыносимо наглый, — ответила она, присела на стул напротив и пододвинула к себе кофе.
— Так ведь и ты всё та же, Морковка.
— Какая же?
— Напыщенно самоуверенная.
— Это я самоуверенная? Ты на себя бы посмотрел, — обиженно бросила она, слишком громко для этого крошечного помещения. Люди начали с любопытством поворачиваться.
— А еще задиристо шумная, — не скрывая своего веселья, произнес я. — Очень и очень шумная.
Очевидно, осознав глупость ситуации, Виола, насупившись, притихла и снова сложила руки на груди. Я взял чайную ложку, лежащую на ее блюдце и, отломав кусок от чизкейка, засунул его в рот.
— Какого черта? — Ее брови возмущенно метнулись вверх. — Это мой торт!
— Ну раз я заплатил на него, да еще и в кафе тебя позвал, думаю, я имею право минимум на половину.
Она резко отодвинулась, вытянув ноги и сложив руки на груди, отталкивая от себя чашку кофе.
— Прекрасно, можешь делать все, что хочешь! Теперь мне уже все равно.
Боже, она такая забавная. Едва сдерживая смех, я откашлялся. Жаль, что Арта здесь нет. Он бы точно оценил эту шутку.
— Эй, не дуйся, мне просто нравится тебя подначивать. — Я пододвинул тарелку в ее сторону. — Готов принести другую ложку в качестве извинения.
Виола обрушила на меня смертельный взгляд, но потом внезапно уголки ее губ начали ползти вверх.
— Дай сюда. — Наклонившись, она вырвала прибор из моей руки и, пододвинув пирог к себе, принялась есть. — Обойдусь без твоей помощи. Я не брезгливая.
— Ладно, извини, — ласково произнес я, наблюдая за тем, с каким удовольствием она ест. Было в этом что-то особо притягательное.
— Извиняю, — протянула девушка не без доли сарказма в голосе.
Я сделал глоток чая. Горячая жидкость приятно согрела горло, наполнив все внутри теплом.
— Итак, — прожевав, сказала она, и я поднял глаза, встретившись с ней взглядом. — Ты теперь в готы подался? В чем причина кардинальной смены имиджа?
— В адепты черной мессы, — безразлично произнес я. Глаза девушки широко раскрылись. Я откинулся назад, наслаждаясь ее реакцией. — Это была шутка, если что.
— И как тебя до сих пор из подразделения не выперли?
— Сам удивляюсь. Что я уже только не пробовал… — Кажется, мои слова были восприняты за шутку.
— Что случилось со всеми, пока меня не было? — поинтересовалась она, и я не знал, что ответить, чтобы откровенно не врать.
— Так сразу и не расскажешь, — выбрал я наиболее безопасный вариант.
— Понятно, — хотя было ясно, девушку не удовлетворил мой ответ. — Ты все еще рисуешь?
— А я рисую? — абсолютно честно поинтересовался я. Почему-то в этот миг в голове, словно красная лампочка, ярко вспыхнули слова «Солдат не должен рисовать!», а потом боль ударила в висок.
— Очень смешно, Ник! — Виола встала и, резко развернувшись, зашагала прочь, а я словно напополам разорвался от противоречий.
Мне однозначно стоило последовать её примеру и уйти в другом направлении. Туда, где не надо было ни о ком беспокоиться. Ведь всегда были только мы — Арт с Шоном, да я сам. Ну может, еще и Джесс (Где-то в глубине души. Очень очень глубоко). Но что-то было в этой девушке до боли притягательное, что заставляло забыть о собственном эгоизме и гордости, при этом вызывая дикое желание ударить себя пару раз по лицу, крикнув: «Очнись! Твою мать, что же ты творишь!»
— Подожди, Ви, — догнал я ее, схватив за локоть. Виола резко остановилась, напрягшись всем телом, и повернулась, задрав свой веснушчатый нос вверх. — Я честно ничего не помню… ну практически… про рисование уж точно.
Ее злость сменилась потрясением.
— Прости, что? — неуверенно произнесла она.
Я знал, что начал переступать черту, которую ни в коем случае не должен был, но не мог остановиться.
— Я участвую в одной экспериментальной военной программе. — Сделав паузу, я попытался подобрать слова. — Короче, я не могу об этом много говорить. Они работают над улучшением способностей солдат… ну и как побочный эффект, я частично потерял память.
— Ты вообще ничего не помнишь? — произнесла она, прищурившись. — И меня?
— Тебя помню. В тринадцать лет, — уточнил я.
Наши взгляды пересеклись, но Виола тут же разорвала эту связь, опустив взгляд на мою руку, все ещё сжимающую ее локоть. Я тут же отпустил. Тишина расстелилась между нами, и я попытался разбить неловкость, сделав шаг назад, пропуская ее на улицу. Двери раскрылись, позволив холодному воздуху ворваться внутрь.
Виола дважды обернула серый шарф вокруг тонкой шеи и медленно зашагала в сторону юго-восточной части города. Оказалось, нам по пути.
— А какое твое самое яркое воспоминание, связанное со мной? — догнав, спросил я.
— Ни за что, — покачала она головой. — Даже не надейся!
— Что? Я хочу знать! Расскажи мне!
— Нет.
— Да ладно, — попросил я, — ты должна сжалиться над моей пострадавшей памятью.
Она подняла уголки губ, словно размышляя, стоит ли поддаться на уговоры.
— Не самое приятное, я полагаю? — предположил я, хотя прекрасно знал, что случилось, но хотел услышать ее версию событий.
— Я его переписала, — остановившись, произнесла девушка, и я тоже замер.
— В каком смысле?
— Ты будешь смеяться.
— Не буду, обещаю, — приложил я кулак к сердцу.
— Ладно. Но ты обещал! — нахмурилась девушка, указывая мне в грудь пальцем. — Я его не совсем переписала, скорее, сочинила на его основе рассказ. Так вот, — она нервно начала гнуть пальцы, — эта история оказалась в нашем пансионе настолько популярной, что даже девчонки постарше передавали ее друг другу, пока страницы не истрепались до такой степени, что читать стало невозможно. Когда книжка дошла до директора, она вызвала меня в кабинет, отчитала, но потом, улыбнувшись, добавила, что мне стоит попробовать поступить в Оксфорд на литературный.