Метаморфозы. Культ чуда

— Суеверия не должны дурманить нам разум. Выбор не за нами, даже не за Всеблагой Матерью, хоть она указывает нам путь. Он случаен. Нечего искать виноватую. Ты открыла не меньше красных миров, чем другие.

Нину замолкла и больше не поднимала эту тему. О ней поговаривали, как о возможной преемнице леди Вороны, так что она не желала портить отношения с начальницей. Хэледис тоже показалась сомнительной эта идея: недавний фиолетовый мир, наведший большого шороху в крепости, открыла Баала, у которой с удачей было все более чем в порядке. А спасло разведчиков только еще более крупное везение принца. С его отрядом никогда ничего дурного не случалось.

Пальцы Тиа запорхали над книгой Ключей, записывая последовательность символов, что она увидела. Ее глаза покинула мистическая отрешенность.

— Вот Ключ от нового мира, госпожа Рэна.

— Молодец. Теперь займемся амулетами.

Хэледис сосредоточилась, мысленно вытягивая Нить из амулета. Она всегда представляла ее, как тонкую, невесомую, но невероятно прочную паутинку. В Глазе Матери она выбрала крупный нежно-желтый кристалл и обмотала паутинку вокруг него, а затем привязала к своей голове, продевая нить в самый ее центр. Потом повторила действие со всеми тринадцатью амулетами. Поначалу все это казалось какой-то глупой игрой, ведь Нитей не существовало в реальности, как и Ключей. Они были плодом их воображения. Но и те, и другие работали. Божественное чудо, что тут еще можно было сказать? Но как получилось, что для его воплощения избирали не настоящих жриц Всеблагой Матери, а женщин со стороны? Почему?

— Так надо. Зачем ты вечно задаешь столько вопросов? — ворчала Леди Ворона.

— Я хочу понять, как все это работает.

— Ты скорее сойдешь с ума, чем поймешь. Побереги голову, она тебе еще пригодится.

Хэледис пыталась обсуждать это с Джелоном, но он не до конца понимал, что они делают, хоть и очень старался понять. Нину придерживалась позиции начальницы, Баала отмахивалась («Получается — и ладно»), Льената посоветовала не выделываться и просто выполнять свою работу. Тиа разделяла ее интерес, но она знала еще меньше Хэледис.

Ярша сказала, что у Привратниц есть дар, поэтому божественный Глаз Матери им подчиняется. И это был тот редкий случай, когда Хэледис была с ней категорически не согласна. Она не чувствовала себя особенной, хоть и убеждала в этом Тиа. Чудеса творил Глаз Матери, а они были обычными женщинами.

Но почему же Привратниц не набирали из жриц? Почему божественную волю исполняли не те, кто посвятил свою жизнь верховной богине, а совершенно посторонние люди?

Ответа Хэледис не находила. Ее мысли бродили по кругу.

Наконец с привязкой амулетов было закончено.

— Я отнесу их, — вызвалась Баала.

— Если понесешь ты, мы тут застрянем еще на два часа. Льената, сходи.

Та подчинилась. Баала надулась и демонстративно отвернулась. Послала воздушный поцелуй в сторону бойниц. Нину вместе с леди Вороной принялись изучать Ключ. Тиа потянулась и потрясла головой. Повернулась к Хэледис.

— Надеюсь, он откроет Врата.

— Конечно, откроет. Иначе никогда не бывало.

— Точно?

— Точно, я спрашивала.

Тиа приободрилась и послала ей робкую улыбку. Хэледис улыбнулась в ответ и подумала, что обязательно должна ее с кем-то познакомить. Сколько там коллег-мужчин у Джелона? Они позовут на свадьбу всех. Тиа заслуживает счастья.

Льената вернулась. Книгу Ключей водрузили на подставку, левее Глаза Матери, меж двух светильников, так чтобы всем было видно.

— Открываем Врата, — приказала леди Ворона.

Хэледис взглянула на них через Глаз Матери и раскрыла свой разум. Начала воспроизводить Ключ, и ее сознание куда-то поплыло. Она видела и слышала все, что происходит вокруг, но словно была отгорожена от мира толстым стеклом. С каждым мысленным усилием она погружалась все глубже в Яму. Мягко, плавно и неумолимо, как дитя в колыбели, пущенной по реке. Ее тело охватило оцепенение, разум же пылал, как факел. Теперь он служил маяком для разведчиков. Когда ощущение завладело ею полностью и замерло, как вода над головой, Врата открылись.

Должны были открыться, потому что в реальности ничего не поменялось.

Четвертый отряд вошел через тяжелую боковую дверь с шипами и встал перед мраморной аркой, возведенной вокруг Ямы. Командир размахнулся и швырнул в нее небольшой голыш.

Камень пролетел сквозь арку и исчез.

Хэледис услышала облегченный вздох Тиа.

— Четвертый отряд, в Яму!

Разведчики уходили. Одна за другой натягивались Нити связи. Все они были одинаковыми, кому принадлежал тот или иной амулет, определить было невозможно.

Мир застыл.

Время в контакте с Ямой переставало существовать. Занимала ли разведка пять минут или пять часов, Привратницам было все равно. Хотя после полной разведки мозги будто кипели, а тела сильно затекали. Странно было так служить: рабочий день заканчивался, едва начавшись, время утекало сквозь пальцы, а сезоны сменялись с пугающей быстротой. Будто бы они продавали именно свое время, а не умения, как на любой другой службе. Отдых между сменами давал возможность отойти от этого, но Хэледис иногда казалось, что ее дни пролетают мгновенно.

Это все равно было лучше, чем торговать цветами на улице, в жару и в холод.

Нити затрепетали как струны. Разведчики возвращались.

— Четвертый отряд вернулся. Закрыть Врата. Мир — желтый.

Хэледис бросила взгляд в книгу. На самом деле ей это было не нужно: Ключ еще горел в ее голове, словно клеймо. Пройдет не меньше суток прежде чем он исчезнет. Тоже самое будет у всех остальных Привратниц.

Командир четвертого отряда повторил проверку. Камень пролетел сквозь арку и громко заскакал по мраморному полу.

Врата закрылись.

Единственный вопрос, который Хэледис никогда не задавала леди Вороне, она часто обдумывала про себя. Привратниц не обязательно должно быть шестеро, они спокойно справлялись, когда кто-то болел или уходил. Нити связи тоже никак не делились между ними, каждая брала все тринадцать.

Могла ли открыть Врата одна-единственная Привратница? И если да, то зачем были нужны остальные?

***

Джелон ждал ее в коридоре у комнаты Привратниц. Солнце давно село и везде были зажжены светильники. Очередной ее день пропал, проглоченный Ямой.

— Привет.

— Здравствуй.

Они поцеловались. Мир снова стал простым и приятным местом, в котором творились не только божественные чудеса, но и обычные земные чувства.

— Четвертый отряд принес нам кое-что интересное, — улыбнулся Джелон. — Хочешь посмотреть?

— Спрашиваешь! Конечно, хочу. Вот в такие моменты я понимаю, что выхожу замуж за правильного мужчину. Ты знаешь, чем заинтересовать женщину.

Джелон рассмеялся.

— Я тоже тебя люблю, моя хорошая. И я тоже сделал правильный выбор.

Хэледис затопило волной нежности к нему. Если бы ее попросили описать жениха в трех словах, она, не задумываясь, выдала бы «светлый», «теплый» и «чудесный». А затем завалила бы собеседника горой ненужных подробностей. Джелон Мерр был молодым мужчиной среднего роста, худощавым, светло-русым, с приятным ореховым цветом глаз. Он всегда был аккуратно одет и причесан. На носу носил очки в тонкой оправе: зрение, испорченное чтением, было неважным. Зато более интересного и начитанного возлюбленного у Хэледис никогда не было.

В Крепости Врат Джелон служил исследователем находок из иных миров.

Познакомила их его мать, добрейшая госпожа Мерр, на которую Хэледис работала раньше. Амалия Мерр выращивала и продавала цветы, вернее, их продавали за нее молоденькие цветочницы. Она была справедливой и доброжелательной женщиной: именно по ее совету Хэледис, хватавшаяся за любую работу в столице, лишь бы не возвращаться домой, решилась поучаствовать в Отборе Привратниц. Позже Амалия Мерр попросила сына пообщаться с ней, чтобы та побыстрее освоилась в крепости. Джелон пригласил ее погулять раз, другой, а после третьего, проведенного в нескончаемых разговорах, принялся ухаживать. Они быстро поняли, что созданы друг для друга, но на свадьбу и дальнейшую жизнь нужно было накопить, подготовиться, а к переменам они оба относились весьма серьезно. Легкомысленных мужчин, полагавшихся на волю богов и ежеминутные желания, Хэледис никогда не любила. Сама она была практичной и местами занудной, всегда планировала все заранее. Благодаря этому она к двадцати четырем годам уже имела то, что ей нужно было для счастья: понимающего и горячо любимого жениха, благополучную жизнь в столице, хорошую работу, верных подруг. Джелон был ее ровесником и тоже добился немалого.