Страница 22 из 48
А ведь они даже не встретятся. Ярша будет служить богу удачи и авантюр, а он — ублажать женщин в Чертогах Сердечной Возлюбленной. Больше ни на что не годен.
Он думал, что весь мир лежит у его ног. Нет, все миры: он скакал по ним бездумно, уверенный, что дорога сама ляжет под ноги и приведет к Талисману Матери. А что в итоге?
Горечь поражения. Бессилие. Скорбь.
И никакого Талисмана.
Рейнар сообщил ему о запрете разведки, но Сэргар не ощутил ровным счетом ничего. С точки зрения разума, это было верным решением. Нет разведки — нет смертей. Все правильно. Старшие командиры присмотрят за тем, что осталось, а его присутствие в Крепости Врат не нужно. Опасности там больше нет.
Физически Сэргар был почти здоров, понемногу набирал потерянный вес и восстанавливал выносливость. Он неустанно лупил чучела на тренировочной площадке, рубил их и метал ножи. Партнеров для спарринга не искал: люди его раздражали. Любой резкий жест в непосредственной близости от него вызывал невольную попытку защититься. После первой же сломанной руки слуги и стража научились сохранять почтительную дистанцию. Единственным, при ком он сдерживался, был Рейнар. Брат приходил, разговаривал, иногда они ужинали вместе, но Сэргар все чаще предпочитал одиночество. Какая угодно мелочь могла вывести его из себя, и он очень не хотел навредить последнему человеку, к которому был привязан.
Вести о его спасении разлетелись по миру. Ему писали письма бывшие любовницы, друзья, приятели, а наставницы заехали навестить. Сэргар отказался их принять. Он не хотел, чтобы его видели таким, тем более те, кто вложили в его обучение столько времени и сил. Визит матери пришлось перетерпеть, но во время ее объятий он едва не вывернул себе пальцы, сцепленные за спиной. Мать им воспринималась, как чужой человек. Брак их родителей был политическим, так что к детям, рожденным по условиям брачного договора, ее величество Амальтея Ламаркская (после смерти мужа она предпочла вернуться домой и вскоре вышла замуж повторно) относилась равнодушно. Ее материнство было частью этикета, демонстрируемого окружающим, так что не приехать она не могла. К счастью, Рейнар быстро ее увел, да она и не стремилась остаться. Сэргар ее не осуждал, но и не любил. Ей, статной, синеглазой красавице-королеве, его любовь так же была не нужна. Во втором браке она была счастлива и без этого.
Появилась даже тетя Реланна. Низенькая, коротко стриженная, полная женщина неизменно разочаровывала всех, кто представлял ее похожей на воплощение изящной и притягательной богини смерти. Судя по портретам, томной и бледной она не была даже в юности. Аринайская принцесса-чудотворица была лучшей целительницей во всем мире, и только поэтому Сэргар, нехотя, позволил себя осмотреть. Реланна сделала это с бесстрастием жрицы Тихой Госпожи, задала с десяток странных вопросов, уточнила, не собирается ли Сэргар умирать, и исчезла так же внезапно, как возникла.
— Не сходи с ума, понял? — предупредила она его напоследок. — Чувства к тебе вернутся, жизнь продолжится. А вот если потеряешь голову, то с тобой будет много проблем. Больше, чем обычно.
— Важное уточнение, — осклабился Сэргар.
Реланна пропустила его слова мимо ушей.
— Не сможешь разобраться в себе — приезжай ко мне. Но только когда сам решишь. Рейнар хочет, чтобы я вправила тебе мозги сейчас, но это бессмысленно. Нужно подождать, и горе уйдет само. Держись, ловец лягушек. Ты куда сильнее, чем думаешь. Не смей ломаться, понял?
Сэргар вспомнил детскую шалость, за которую получил это прозвище, и у него немного улучшилось настроение. Когда ему было лет семь, он наловил и спрятал под крышкой обеденного блюда десяток лягушек из пруда, предвкушая, как все будут смеяться, когда они оттуда выпрыгнут. Ни отец, ни мать, ни многочисленные иностранные гости, его шутки не оценили, зато Реланна хохотала до слез.
Кажется, именно тогда он понял, что тетя у него потрясающая, хоть она и редко появлялась во дворце. А еще, что жить можно иначе, чем заставлял его отец.
Реланна открыла ему, что такое свобода, и игнорировать ее слова он не мог.
— Понял. Аринайским принцам не положено чахнуть и жалеть себя.
— Лучше нажалейся всласть, пока тебе это нужно, а когда полегчает — вылезай из этого болота. Главное, не оставайся в нем навечно.
Облегчение после ее приезда продлилось недолго. Сэргару все еще снились кошмары, а цветущая весна вокруг царапала, как ножом. Слишком много зелени и болезненных воспоминаний. Комфортно он себя чувствовал только в двух местах: своих покоях и на тренировочной площадке.
Его право на уединение уважали, но однажды оно было грубо нарушено.
— Сэргар, ты жив! Какое счастье!
Нарушителем оказался не кто иной, как Тамариск, старый друг и принц Тамарии. Смуглый, подвижный, с оливковой кожей и черными, как маслины, глазами, он распахнул объятия, от которых Сэргар поспешил увернуться.
— Кто пустил тебя сюда?
— Его величество, — широко улыбнулся Тамариск, — он не хотел, но я настоял, прикрываясь политикой. Союзникам не отказывают в мелочах. Я думал, ты чуть ли не при смерти, поэтому лекари запрещают к тебе приходить. Это какая-то хитрость? Или тебя наказали, заперев во дворце?
Веселый, общительный Тамариск раздражал Сэргара, как яркое солнце во время сильнейшего похмелья. Он постарался завершить беседу поскорее:
— Я в порядке, как видишь. Я не в том возрасте, чтобы меня наказывали.
Тамариск рассмеялся, и у Сэргара заломило виски.
— Тебе и в прошлый раз ничего не было, верно? Я три дня сидеть нормально не мог! Слушай, а что это за странная история с Ямой? Ты правда там полгода выживал вместе с отрядом?
— Мой отряд погиб.
— Спасая тебя? Достойные солдаты, надеюсь, ты щедро заплатил их семьям. Но, главное, что ты выжил, верно?
— Сэргар, нужно спасать тех, кого еще можно спасти!
Он задохнулся, вспоминая встревоженную Яршу. Живую, о Возлюбленная, пока еще живую! Почему он ее не спас? Одно неверное решение, и она умерла, хотя могла успеть покинуть фиолетовый мир и выздороветь, как та Привратница! Пустоголовый болван! Надо было сразу отправить ее в Яму, как только Руни упала!
Если бы Ярша выжила, ему не жаль было бы умереть.
— Тебе нехорошо? — Тамариск встревожился. — Позвать лекарей?
— Не надо, — процедил Сэргар, отгоняя видение. — Ты убедился, что я жив? Тогда уезжай.
Он отвернулся и принялся избивать чучело.
— Что с тобой такое? Мы ведь друзья! Я же приехал из Тамарии, проделал такой путь, чтобы тебя увидеть!
— Это был твой выбор. Оставь меня в покое.
— Послушай, но я же…
Рука на плече возникла слишком внезапно. Когда Сэргар снова смог соображать, костяшки пальцев ныли, а Тамариск лежал в пыли у его ног.
Проклятье, опять сорвался!
— Уходи. Просто уйди отсюда!
Тамариск сплюнул кровь и поднялся.
— Да пошел ты! Неблагодарный ублюдок! Чтоб тебя твари в Бездну уволокли!
Он развернулся и покинул площадку, кипя от гнева.
Сэргар, ударом ноги, снес чучелу голову.
В Бездне он уже побывал.
***
Сэргару показалось, что он ослышался.
— Ты издеваешься надо мной? Какая еще к тварям свадьба?!
— Твоя и твоей спасительницы, госпожи Хэледис Шек, — невозмутимо повторил Рейнар. — Можно назначить ее на конец года, но предложение придется делать сейчас. Ты уже достаточно выздоровел, чтобы решить этот вопрос.
— Совсем рехнулся? Не буду я на ней жениться! Ее направила Возлюбленная, потому что я — избранник богини!
— Это ничего не меняет. Закон есть закон. На кону не только твоя личная честь, но и честь королевской семьи Ариная.
— Я не стану этого делать.
— Значит, из-за твоих капризов вся страна будет считать нас бесчестными лжецами. Начнутся народные волнения. Ты этого хочешь? Это тебе не бордель поджечь, это реальная угроза. Ты — принц. Вспомни уже, что кроме привилегий, тебе полагаются обязанности.