От перемены мест...

— Да кто его знает. Они же, как и врачи, делают все возможное, но ничего не обещают… — развел руками уже бывший владелец шедевра.

— А если не секрет, почему вы все-таки решили расстаться с картиной. Меня давно мучил этот вопрос. — подала я голос, согласно сценарию: ведь не зазорно же симпатичной девушке проявить капельку любопытства.

— Что вы, никаких секретов. — улыбнулся мне Ротман. — У меня сын от первого брака недавно женился, вот мы и решили с женой ему квартиру оставить, а для себя вместо этого построить дом за городом. Но вы же знаете женщин, жена так развернулась, что нужных средств под рукой не оказалось, вот и пришлось выкручиваться. Картину жалко, конечно, но одним прекрасным сыт не будешь, да и от непогоды она не прикроет.

— Понятно. — улыбнулась я в ответ. — Ох уж эти женщины…

— Прошу прощения. — отвлекся Ротман на входящее сообщение, прочитав которое и бровью не повел, а отложил телефон и вновь обратился ко мне. — Ну если бы вы, прекрасные дамы, нас не вдохновляли, мы бы вряд ли добились и половины того, что имеем. — предприниматель улыбнулся и неожиданно мне подмигнул, от чего я тут же закашлялась, а Егор поспешил откланяться, наверное, чтобы Ротман этот не успел у меня телефончик стрельнуть.

Домой мы вернулись уже под вечер, уставшие и вялые, поужинали тем, что осталось со вчера, а от вина в этот раз отказались. Егор по-стариковски завалился в кровать с книгой, я же от нечего делать принялась терзать мужчину:

— Егор, ты на кого из этих четверых ставишь?

— Не знаю. — отмахнулся он, но от меня избавиться не так-то просто, тем более, когда мне скучно.

— Я вот на коллекционера думаю, как там его… Рохля?

— Рында.

— Да, точно, Рында. Хотя Рохля ему тоже подходит. Ну вот, по-моему, он до того нелепый, что сдуру мог и прикарманить полотно, для восстановления почти разграбленной коллекции. Только нанял кого-то естественно, чтобы самому не светиться. Женушка-физичка мужика в такой стресс привела, что я ничему не удивлюсь. Тем более, ты видел его реакцию на сообщение, я уж испугалась, что толстяка гипертонический криз разобьет. Хотя будет жалко, если его поймают, представляешь такого на зоне, там же ни одной картины, только наскальная живопись на стенах.

— Ты-то откуда знаешь, как там на зоне? — наконец-то отвлекся от чтива Соболев.

— По телеку видела, ну и в книгах читала.

— Это ж что за литературу ты читала, дорогая моя?

— Про лихие девяностые и бандитов, раньше модно было, папа книги в туалете оставлял. — на полном серьезе ответила я и, глядя на недоверчивое лицо Егора, созналась: — Ладно, шучу, одну повесть Солженицына по школьной программе.

Егор усмехнулся, откинул книгу, а мне только того и надо было.

— Ну вот сам посуди: тетке этой рыжей картина нафиг не нужна, ей бы от надоевшего женатика избавиться, — загибала я пальцы. — Его светлость-ювелир не сегодня-завтра помрет…

От такой грубости Егор аж поморщился.

— Ну что, он сам так сказал.

— А ты не думаешь, что он запросто нам соврать мог.

— Ты его кашель слышал? — не поверила я, что почтенного возраста старик мог со смертью шутить.

— Да я не про рак. — отмахнулся Соболев. — Он нам жалостливую баечку про дочку погибшую скормил, а мы и рады. Уж поверь мне, этот старик на многое способен, ты же видела, как он живет: таких денег честно не заработать.

— Да ну, стал бы он еще один грех на душу перед смертью брать.

— Этот стал бы. — уверенно ответил Егор. — Ты может подзабыла, но у него, кроме дочери, еще и сын старший есть, которому все нажитое в наследство и останется, так что дедку есть ради кого стараться. Надо бы, кстати, узнать, как там у них с финансами, да и попросить Леху разведать по поводу болезни, может врет все старикашка.

— Ну ладно, может Машкова исключать и не стоит, жалко, что он сообщение при нас не читал. А Ротман что?

— Его пока тоже оставим.

— Почему? Вроде там все логично: мужику понадобился налик, вот он и выставил картину.

— А может он и налик, и картину захотел, прикипел к ней душой? Или вообще, ее в карты проиграл, а жене сказать побоялся.

— Ага, зато украсть не побоялся. — не поверила я.

— А что, иные жены и не до того доведут. — со знанием дела возразил Соболев, будто сам на этом не раз и не два обжигался.

— Так это что получается, по истечении двух дней мы только Ставскую исключаем? — надула я губы, хотя в душе знала, что минус женщина — не такой уж и плохой результат.

— Во всяком случае, здравый смысл подсказывает, что дамочка здесь ни при чем. — хоть в чем-то со мной согласился Соболев, начисто проигнорировав при этом капризный тон.

Я еще немного потерзала мужчину насчет "дела", но обсуждать особо было нечего, поэтому, повздыхав, я выключила настольную лампу со своей стороны и, повернувшись на бок, уснула.

Глава 6

Планов на эту пятницу у нас никаких не было, так что Егор прямо с утра отчалил в офис, а я после совместного завтрака оказалась предоставлена самой себе. Пораскинув мозгами, я решила, что раз уж волею обстоятельств возвращение в родной город на неопределенное время откладывается, неплохо было бы прикупить одежды: того, что я привезла с собой в небольшом чемодане для новой должности явно маловато. Да и с волосами что-нибудь сделать не помешает.

Недолго думая, я позвонила Егору и намекнула, что как приличный работодатель он уже может перечислить мне на карточку аванс, на представительские расходы, так сказать. О том, что работаю меньше недели, тактично умолчала. Мужчина юмор оценил, но деньги обещал перевести. Затем поведал, что сколько-нибудь значимых новостей от Лехи не было: наблюдение работает, смс-ки регулярно отсылаются, но ожидаемый эффект пока не наступил. Болтать особо было не о чем, поэтому, скоренько распрощавшись, я отправилась по своим делам — так приятно чувствовать себя независимой женщиной, у которой есть чем заняться помимо того, что хвостиком ходить за женихом. От мысли о том, что дела для меня нашлись лишь благодаря Соболевской наличности, я вполне успешно отмахивалась.

Первым делом я заявилась в салон красоты — пусть у них теперь голова болит по поводу того, что делать с моими волосами, точнее с их локальным отсутствием. Хорошо хоть отек с лица совершенно сошел, оставив мне на память лишь бледные разводы синяков — спасибо доктору и его чудо-методике. В общем, тональник так и остался для меня средством номер один на ближайшие дни, хоть я и терпеть не могла мазать лицо чем-то, что оставляет следы на одежде (особенно на Соболевской) и на подушках. Впишите туда еще и полотенца.

Как только я вывалила пряди из кривоватого, закрученного наспех, пучка, дамочки в салоне заохали и заахали, выказывая неподдельное сочувствие к пострадавшей и негодование в сторону бандита. Уверена не часто к ним заглядывают клиенты со столь деликатными проблемами. В итоге на общем голосовании девочки решили нарастить мне пряди, чтобы легче было лысину маскировать и добавить волосам потерянный в неравном бою объем. За неимением иных альтернатив пришлось согласиться: таскать на себе чьи-то волосы — опыт не из приятных, с другой стороны, щеголять лысиной тоже не вариант. Сразу же после процедуры я поклялась, что избавлюсь от чужих волос, как только свои отрастут хоть чуть-чуть, даже если ради этого и придется подстричься под мальчика. Главное, не как солдат Джейн, хотя именно ей шло.

Пока одна девушка работала над моей пострадавшей шевелюрой, две других занялись ногами и руками: а что, представительские деньги надо расходовать на представительский внешний вид, тем более, зная Соболева, тот на аванс не поскупится.

Из салона я выходила новым человеком — как снаружи, так и внутри, все-таки, что ни говори, а внешние изъяны сильно влияют на женское настроение и самочувствие. Следующим пунктом шел торговый центр, что оказался через дорогу, не пришлось даже такси вызывать.

Сидя в кофейне и наслаждаясь ароматной лимонной выпечкой, я решила поговорить с мамой: с момента прилета в чужой город родителям я так и не звонила, и Егора попросила им ни о чем не рассказывать. Еще не хватало, чтобы они узнали, что я улетела неизвестно на сколько, да еще и в историю умудрилась вляпаться: живо вернут под родную крышу. Только я взялась за телефон с намерением зайти в записную книжку, как обнаружила непрочитанное сообщение. Номер отправителя был неизвестен. Я нахмурилась: в свете последних событий вряд ли стоит ожидать известий о выигрыше в лотерею.