В поисках цели

— Саша… — покачала головой тренер и все, не скрывая смешков, уставились на меня. — А ну живо надела купальник!

— Какой? — наивно хлопая глазками, ответило тело, дергаемое мной за ниточки как кукла кукольника, даруя мне последние моменты свободы — Он же на мне? — и поправило трусы.

— Хи-хи — хихикнула соседка в кулачек, за что, как ни странно, получила от тела неодобрительный взгляд.

— Тот, что бюстгальтером зовётся и бюст твой прикрывать должно! — не без улыбки пояснила тренер.

— Хи-хи — Вновь раздались смешки от соседей, знающих размер моего «бюста», где-то в отрицательных цифрах.

— И не подумаю! — буркнул я в ответ.

— Опять!?

Да, судя по воспоминаниям, опять. Такой трюк, мне не нов.

— Не опять а… — меня торкнуло обратно в тело, на этот раз как видно совсем и до конца.

Ругнулся про себя, так-же сплюнул, огляделся по сторонам и выдал по сценарию:

— Кто последний доплывет, тот под деревом живет! — и в воду, и грести! Грести!

Сзади послышались дублирующие всплески, веселая ругань тренера, и я с ехидством понимаю, что до конца занятия головомойки не будет. К слову, этот трюк тоже не нов, только тогда считалка была иной. «Кто последний доплывет, у того за ухом грот» — нелепо, но чего еще ожидать от «робота»?

И мне естественно моя выходка сошла с рук! Меня даже не дрючили, и вообще забыли происшествия к концу занятия! Ведь я — шикарно плаваю, неплохо ныряю, средненько с вышки прыгаю, и к тому же — я девочка! Мне можно все! А то я все думал «как так!? Как так?!»… Прощают чуть ли не все, и никакого спросу.

Душевая, передевалка, путь домой, долгий и унылый, неожиданная встреча мамы, у которой оказался сегодня короткий день… вот так и тянет сказать: «почему ты раньше мне не сказала, что я баба?» Но… она то как раз таки говорила! Только я не слушал.

В прочем, неправильное расположение половых органов для меня лишь досадная оплошность, а не проблема. Войны все равно не предвидится. И хоть какие-либо попытки хирургического вмешательства в моём случае бесполезны, а планы придется пересматривать, жизнь от этого с горки да в обрыв не падает.

Ну да, опростоволосился я маленько, с кем не бывает? Девчонка мнущая себя парнем… Кто скажет, что-либо против — набью морду. Хват у меня железный… к слову о железе — надо пойти потягать железки. Где там мои любимые…

Нда… домашние гантели стали мне маловаты. От слова — совсем.

— Маам — зашел я на кухню, где мама готовила ужен — Мне нужны новые гантели. — и показал ей старую, зажав её между пальцев, как зубочистку — а то эти… курам на смех.

— Дочь, а ты уверена, что тебе нужны именно гантели? — поинтересовалась мать, вытирая руки о полотенце.

— Ага… хм, а чем тут так вкусно пахнет? — почуял я запах готовки.

Походу я не зря ходил в школе на физ-ру! Натренировал себе не столько мускулы, сколько нюх! В шутку заставляя тело искать источник наиболее пахучих носков. Только вот теперь нюхать перец мне не стоит. Да и мамкины обеды — тоже. Специй и жареный лук… чувствительно так режут нос, заставляя его теребить руками.

— Борщ — с заботой глядя на мой нос, ответила мать.

Борщ? Больше похоже на рассольник! Ну да ладно — борщ, так борщ. И я полез в кастрюлю ложкой — получил по рукам. Налил в тарелку, слопал. Еще слопал. Вульгарно отрыгнул, выслушал нотацию на тему, что приличные девушки так себя не ведут, понял, сколь велика истина этих слов, пошел отлеживать бока.

Школьную домашку выполнил влёт — я хоть и не понял, когда уже успел в третий класс перейти — вот вроде бы совсем недавно только в первый пошел! А знание прилежного ученика целиком остались при мне. Как и знания иномирца, что порой ищут конфликты с учениями текущего. Но главная проблема — сон. Что это такое?! Ведь с тех пор, как я переродился, я не спал. Тело спало, я — нет. Мне он не требовался, и так сказать, теперь я даже не знаю, как это делается.

Тело устало и требует сна — уснуть не могу, ибо не помню уже, как сделать. Говорят, во сне, при должном уровне тренировок, можно вновь возвращаться во внутренний мир. И даже ускорять там своё восприятие! Незначительно, но всё же. Но мне, даже столетия познавания силы не позволили понять, как это сделать.

Лежу вот, с закрытыми глазами, и не знаю, что делать дальше. Хватит! Самый надежный способ заснуть — вымотать себя так, чтобы падал от усталости!

Встал, тихонько оделся, чтобы не разбудить мать, спящею в соседней комнате, вышел на балкон.

Зима, январь месяц. Совсем недавно закончились новогодние каникулы, на которых мы ездили отдыхать на горнолыжный курорт. Это, в сущности, первые зимние праздники, которые я провел вне дома. Мы не настолько богато живем, чтобы позволить себе отпуск где-то за пределами круга семьи, в домашней обстановке. Но в этом году было исключение. Поездку оплачивал мамин шеф, для всего трудового коллектива.

Аттракцион невероятной щедрости и все такое — на самом деле, босс просто решил не откладывать какие-то там свои переговоры до конца выходных, а провести их прямо в праздники. Ну а вместо выплат надбавок, за работу в праздничные дни, замаскировал все под корпаратив. Он вообще, хоть и жадный, но весьма грамотный мужик.

На улице метет легкая поземка, и время от времени дует пронизывающий до костей ветер. Температура тоже не очень, и уже перекатила за двадцать градусов в минус. Впрочем, для домов этого мира, и их жителей, такая температура не представляет никакой угрозы. Внутри дома — тепло и спокойно, даже если за окном завывает ветер и метет метель.

Я посмотрел вниз — высоковато. Вернулся в квартиру, тихонько прошмыгнув мимо маминой комнаты к входной двери, и вышел в подъезд. Спустился вниз, вышел во двор, на заметенную снегом игровую площадку. Покореженный прутья железной горки, грибок песочницы с выцветшей краской, и новые качали, что подобны призраку средь руин, блестят почти нетронутой эмалью, с тихим скрипом потустороннего существа покачиваются в такт ветру.

Узенькая тропинка средь снегов к турникету, что каждое утро вытаптывает сухонький мужичек из соседнего подъезда. И полуметровые сугробы у всего прочего. Сюда средь зимы, даже районная шпана не ходит. Не интересный двор, большой и открытый. И даже деткам тут сейчас неинтересно в снежки играть — рыхлый он, этот снег январский!

Я усмехнулся, понимая, что дети — это и я в том числе.

Турникет позволил выдавить из себя пятьдесят два поднятия туловища на руках. Потом еще два десятка поднятий туловища вися вниз головой за счет пресса и ног. Снежная полянка перед грибком песочницы обзавелась свежими следами после выполнения растяжки. Сказал бы я, что я в неплохой форме, да учитывая собственную поистине ничтожную массу, моя сила все же невелика.

Материализовал свой любимый клинок света — белое лезвие оружия, словно из стекла, появилось в моей руке. Оно не светится, да и не свет это, хоть я так его обозвал. Познания этого мира позволили понять, что этот меч сделан и сверхплотного магнитного поля, внутри которого высокотемпературная плазма.

При соприкосновение лезвия с достаточно твердым предметом, целостность магнитного поля в точке соприкосновения разрушается, и нестерпимый жар вырывается наружу, разрушая все на своем пути. Это, так сказать, штатное оружие всех перерождающихся ведь магмойды, хоть и сделаны из раскаленной лавы, сами боятся огня более высокой температуры. И плазма кленка света, попав внутрь их тел, просто рвет их на части. Тварь достаточно просто задеть, чтобы убить. Но сейчас…

— Напряжно… — протянул, глядя на клинок.

Я уже начал тяжело дышать и чувствовать весомую усталость. Ведь «Сила», напрямую использует физическую силу тела. И пусть в масштабах своего тела я силен, в масштабах Силы, и средне человеческой силы — крайне слаб.

Убрал клинок, что растворился в воздухе облачком пара, и, пошатываясь, поплелся домой. Кое-как поднялся на свой третий этаж, зашел в квартиру, и даже не разуваясь, завалился на диван, вырубаясь в полете.