Улыбка незнакомца

Проследила за взглядом медсестры и, превозмогая боль, обернулась на дверь.

Полностью разделила восторг Алёны. Там и правда стоял ОН с большой буквы, с главной строки и даже с нового абзаца. И дело даже не в мужественном красивом лице или идеально сложенной фигуре. От него исходила мощная энергетика, взгляд сквозил уверенностью, так и читалось - везде и повсюду я хозяин, а остальным остается только подчиняться. Уверена, с ним и на край света без раздумий пойдешь.

Ярослав

Всё-таки Ника актриса. Блеск. Играет на высоте. Так правдоподобно изображает невинность. Наверняка, не один час у зеркала репетировала. Хотя у неё это скорей природный дар, чем отточенное мастерство.

— Здравствуйте, — неуверенно кивнула Вероника и стыдливо опустила ресницы. Молодчага. Не единой фальшивой ноты ни в голосе, ни в движениях. Аплодирую громко и стоя.

Пришлось покашлять. Медсестра не спешила оставлять нас наедине, округлила глаза до размера теннисного мяча и, вертя огненного цвета шевелюрой, таращится то на меня, то на Нику. Как фильм смотрит. Мелодраму. Самый драматичный момент. Рыженькая намёк не поняла, пришлось открыть дверь и конкретизировать просьбу.

— Ой, я же халаты ещё не погладила, — ожила девушка и уходя, думая, что не вижу, многозначительно подмигнула Веронике.

Ника суетливо поправила подушку и села, пригладила волосы и, живописно рисуя неловкость, теребила край покрывала. Специально молчу, обстановку, так сказать, нагнетаю. Пусть дрянь понервничает, хотя надо отдать должное её выдержке - страха во взгляде нет, как и вины. Игра «Тут помню, а тут не помню» обещает быть как минимум интересной, а для соперницы ещё и опасной.

— Сказали, ты на память жалуешься. Меня узнаёшь? — оставаясь в дверях, спросил я. Руки от греха подальше сложил на груди, ещё чего доброго в ход их пущу. Так и тянет тряхануть мерзавку хорошенько, чтобы перестала комедию ломать, а нельзя. Потом пожалею. Девушка как-никак.

— Нет, — мотнула головой Ника и тут же от боли зажмурилась. — Даже имени своего не знала, пока медсестра его не назвала, — усиленно потирая виски, ответила девушка.

То, что ей физически ох как нехорошо, верю. Удивляюсь, как она вообще выжила, автомобиль-то всмятку.

— Плохо. Позвать медсестру? — предложил я, Вероника нужна мне здоровой. По крайней мере, до тех пор, пока флешку не вернёт.

— Не стоит никого беспокоить, мне уже лучше, — девушка выдавила что-то похожее на улыбку и подняла на меня полный признательности взгляд. — Спасибо.

Ситуация складывается крайне паршиво. Ловко Ника всё обставила. Несколько дней назад лично застал её за скачиванием информации со своего компьютера, а предъявить ничего не могу. Метод, конечно, не мой, но при желании можно из неё признание силой вытряхнуть. Но пока существует хотя бы ничтожный шанс, что она и правда покалечилась до такой степени, что заработала амнезию, у меня связаны руки. Не монстр же я выбивать сведенья из человека без памяти.

Пока рассуждал, откровенно рассматривал Веронику. Она сначала порозовела и смущенно опустила глаза. Когда вновь их на меня подняла, залилась ярким румянцем. Девушка под одеялом себя до боли щипает, чтобы покраснеть, или дыхание задерживает? Ну не стесняется же она меня на самом деле.

Резко перекатился с пяток на носки, шумно выдохнул и, подставив стул поближе к Нике, сел так, что колени вплотную упёрлись в кровать.

— Как-то мы плохо начали: ты под простынёй спряталась, я на пороге мнусь. Познакомимся? Ещё раз, если так вышло. Ярослав, — представился я и подал девушке руку, а сам реакцию её сканирую, жду вспышку радости или хотя бы облегчение. Я же якобы в амнезию поверил.

— Вероника, — мило улыбнулась девушка, и её ладонь неуверенно сжала мою. Одинцова сразу потянула руку обратно, но я не позволил, а поднёс её к губам и, чтобы согреть, обдал горячим дыханием.

— Пальцы ледяные. Тебе холодно?

— Нет, мне неловко, — шепнула Ника и попыталась забрать у меня свою конечность. Не отпускаю, держу крепко. Девушка хмурится, нервничает, но не скандалит.

— Отчего неловко?

— Оттого, что я вас не помню, а вы платите за моё лечение, — Ника обернулась по сторонам. — Уверена, это безумно дорого. Я чувствовала бы себя гораздо комфортней в обычной бюджетной больнице, — куда клонила Одинцова, мне крайне не понравилось, и я её оборвал.

— Что за бунт?! Первое, обращайся ко мне на «ты». Стадию выканья мы давно пережили. Второе, насколько я знаю, близких у тебя нет. Помочь, соответственно, некому. Третье, ты моя… — запнулся, подбирая правильное для Ники определение, но прежде чем на ум пришло слово «сотрудница», девушка продолжила за меня.

— Невеста.

— Кто?! — слишком громко вырвалось у меня.

— Девушка, — испуганно поправила себя Одинцова и сразу перефразировала: — Подруга. Я что-то не то ляпнула? Медсестра сказала, у нас отношения.

Во-о дела. Не знаю, чем уж Вероника руководствовалась, и где были её мозги, но она только что вручила мне главный козырь. Невеста, значит. Отношения у нас. Бинго, дорогая. Попалась. Сложно от жениха избавиться.

— Отпусти..те, пожалуйста, руку, — робко обронила девушка. Пока переваривал новую расстановку сил, Ника сообразила, что просчиталась, и дошла до паники. Губы затряслись, бледная кожа ещё больше побелела, глаза на мокром месте.

Глава 2

Вероника

Как же стыдно! Хоть под койку ныряй. Медсестра сделала ошибочно огульный вывод, а я его зачем-то повторила. Ярослав тоже хорош, только сейчас руку мне вернул, и то, после того, как попросила. Зачем, спрашивается, брал и так долго держал. У меня после таких манипуляций и сомнений не осталось, что мы пара.

— Если ты мне не жених, тогда кто? — озвучила я закономерный вопрос. То, что он родственник, сразу отмела. Ярослав сам сказал, что близких у меня нет.

Ярослав не спешил. Он словно ответ обдумывал, а паузу заполнил обворожительной улыбкой. Интересно, это у меня из-за травмы голова кружится, или мощное мужское обаяние так действует?

— Ника, ты меня неверно поняла. Роман между нами есть, но вот до статуса жениха я пока не дорос. Это скорей предсвадебное название, а нам о походе в ЗАГС думать ещё рано. Встречаемся совсем ничего.

Мир опять перевернулся с ног на голову, пять минут назад у меня был жених, потом его не стало, сейчас жениха как такового нет, зато есть недолгий роман. Должна признать, Ярослав мне симпатичен, и пока посреди текущих неприятностей он единственное светлое пятно.

— Ярослав Павлович, я всё понимаю, и мне очень жаль, но на сегодня достаточно, — входя в палату и постукивая пальцем по наручным часам, пропел главврач. — Веронике нужен покой и сон.

— Но я не успела ничего толком спросить, — возмутилась я, но доктор был непреклонен.

— В следующий раз, а сейчас наша Алёнка поставит вам лекарства, и отдыхайте.

— Можно хотя бы ещё десять минут, — жалостливо попросила я, но тут вмешался Ярослав.

— Ник, я завтра приеду, — пообещал мужчина таким тоном, как будто маленького ребёнка от очередной конфеты отговаривает.

— Но у меня столько вопросов, — я бы прокричала протест, но из-за самочувствия пришлось просто прошептать. Зато, чтобы не ушёл, я ухватила Ярослава за локоть.

— А вот резкие движения вам совсем ни к чему, и впредь до моего дозволения попрошу их не делать, — Герман Александрович бочком вклинился между мной и Ярославом и, оттеснив последнего, в принудительном порядке уложил меня на кровать.

Разозлилась на доктора. Принципиальный какой! Ему бы память стереть, посмотрела бы я на него. Вопреки рекомендации, приподнялась и выглянула из-за врача, чтобы спросить у Ярослава в каком именно часу он собирается меня навестить, но вопрос застыл на губах. Мой не совсем жених отошел в угол палаты и, склонив голову, буравил глянцевую напольную плитку, словно заклятого врага, Былая доброжелательность и приветливость слетела с мужчины. Даже трудно представить, что на таком ожесточённом лице она когда-то была: ноздри раздуты, губы плотно сжаты, кулаки так напряжены, что на них вены вздулись.