Смертельными тропами

— Рокот, не психуй. Надо идти дальше, маги монастыря наверняка знают, как это лечить. Без них мы точно не справимся.

Пришлось согласиться, и Василиса тронулась в путь. От былого веселья не осталось и следа. Все притихли, лишь время от времени перешептывались. Я постоянно заглядывал на печь. Маруся то дремала, то смотрела в потолок, а при виде меня отворачивалась. Чувствовалось, что ей тяжело находиться рядом со мной, и я прекрасно понимал, почему.

Так прошел почти весь день. Солнце уже клонилось к закату, когда Серега, сидевший у окна, вдруг воскликнул:

— Василиса, стой!

Та замерла и недовольно спросила:

— Чего такое?

— Там, впереди. Смотрите.

Сквозь запылившееся окошко я увидел трех скелетов, курсирующих вдоль дороги. А рядом, на обочине, еще двух, сидящих у костра.

— Нафиг они костер жгут? — прошептал Леха. — Скелеты разве мерзнут?

— Каждый скелет когда–то человеком был, — с умным видом произнес Верлим.

— А, ясно, генетическая память, — закивал Лекс.

Гном с непониманием уставился на него.

— Не о том думаете, — поморщился Серый. — Походу, патруль. Не спалиться бы.

— Верно мыслишь, — кивнул Володька. — Слышь, Василиса, вон там, справа, просека есть, давай туда по–тихому.

— Еще чего, — фыркнула изба. — Чтоб я такой ценный ингредиент, как молотые кости скелета, упустила? Нет уж, лучше держитесь крепче.

И, не слушая возражений, двинула прямо на патруль. Я затаил дыхание, глядя, как мы неумолимо приближаемся к врагам. Они нас не видели, но что–то их явно насторожило, скелеты беспокойно озирались. Вот до них осталось не более десяти метров, пяти, двух… Хрясь! Василиса подняла свою огромную лапу, это я понял по тому, как накренился пол. И еще раз, и еще.

С воплями и матом мы катались от стены к стене, пока она азартно топтала противников, а снизу доносился веселый хруст. Держась за все, что попалось под руку, я попытался добраться до печи. Маруся, ухватившись за трубу, с тревогой взглянула на меня.

— Что случилось?

— Не обращай внимания, это у Василисы ноги затекли, разминается.

Через пару минут все было кончено. Блин, надо будет приколотить всю мебель к месту, а вдоль стен прибить скобы, тогда хоть будет, за что ухватиться при следующем изботрясении. Довольная Василиса еще пару раз дернулась и стряхнула с лап осколки. Народ со стонами повылезал из–под стола и лавок, потирая ушибленные бока, а Диоген, преисполненный сознанием собственной значимости, вылечил всех по очереди. Я шепнул Катюше, чтобы не помогала ему — пусть у филина будет повод поважничать.

— Ну что оклемались? — выждав пару минут, спросила Василиса и потребовала: — А теперь соберите мои трофеи в мешок и бросьте в сундук, иначе дальше не пойду.

Как оказалось, Василисе отдых был не нужен, и она бодро шагала всю ночь.

Проснувшись, я поразился, насколько тихо вокруг. За последнее время привык и к гвалту, стоящему в избе, и к богатырскому храпу. Но сейчас… Та–ак, похоже, и пол не качается. Что происходит?

Я резво вскочил и огляделся. В избе и в самом деле не было ни одного человека. Кроме Маруси, конечно, которая по–прежнему спала на печи. Черты ее лица заострились, губы потрескались, в лице ни кровинки. Походу, ей хуже, нужно срочно раздобыть лекарство.

Подойдя к окну, я увидел жидкий перелесок вокруг, немного дальше переходящий в отдельно стоящие группы деревьев. Между ними расстилалась степь, поросшая мелким кустарником и выжженной на солнце травой. Вдали, у самого горизонта, высились заснеженные вершины гор, а вдоль дороги вилась речушка, уходившая вглубь леса. На берегу стояли мои тимейты, что–то оживленно обсуждая и тыкая пальцами в сторону.

Там, за дымкой утреннего тумана, серел обнесенный крепостной стеной каменный замок. Нежно–голубой цвет его многочисленных башенок и куполов практически сливался с лазурью небосвода. Монастырь Небесной Гармонии? Действительно, неплохо гармонирует.

На всякий случай я сверился с картой и убедился, что мы добрались до места назначения. Бросил взгляд на Марусю и прямо с порога спрыгнул на землю.

— Чего не разбудили?

— Зачем? — улыбнулась Катюша. — Когда еще удастся выспаться?

— Некогда дрыхнуть, Марусе все хуже, — возразил я. — И почему здесь остановились? Надо было сразу к монастырю подрулить.

— Да погоди ты, — махнул рукой Верлим. — Вплотную подходить нельзя, надо поосмотреться. Только осторожно, говорят, в этих местах орудуют разбойничьи банды. Да и Василиса уперлась, сказала, останется здесь, на поляне. Ноги у нее, видите ли, устали.

— Разбойники? — обрадовался Серега. — Так это же прекрасно, мне как раз по квесту шайку хлопнуть надо. В награду обещали пятый левел маскировки.

— Вот ты эгоист, Серый. Сейчас об общем деле думать надо, — хмыкнул Морпех, но все же любопытство перебороло, и он поинтересовался: — И нафига это?

— Смогу не только сам обращаться, но и другого ненадолго превратить в кого угодно.

— Круто!

— А сможешь Верлима перед свиданием сделать богатырем, чтобы на голову выше всех девчонок был? — улыбаясь, вклинился Леха.

— Меня не нужно. Умение, конечно, хорошее, но я своего роста не стесняюсь. Других плюсов хватает, — гном насупился и поменял тему: — Чем лясы точить, лучше давайте с планом закончим.

— Предлагаю Катюшу оставить в избе, — сказал Володька, — за Марусей присмотреть. А сами двинем к монастырю. Если с нами что–то случится, Диоген предупредит девчонок, пусть линяют.

— Как скажете, — Катюша пожала плечами. Мне показалось, она обрадовалась предложению. — Могу и тут побыть.

Возвышающийся над крепкой стеной монастырь вблизи больше походил на древнеримский пантеон. Серое здание с колоннами у входа имело два крыла, голубую крышу в виде купола и чем–то напоминало обсерваторию.

Едва подойдя к монастырю, я понял — дело неладно. Одна из створок ворот еле держалась на петлях и, поскрипывая от ветра, мерно покачивалась. На ней красовались подпалины, явно оставленные шарами магов огня. Вторая валялась на земле.

Настороженно оглядываясь, мы ступили во двор.

— Твою ж налево! — тихо выругался Морпех.

Вокруг лежало не меньше десятка трупов монахов. Лужи подсохшей крови окрасили темно–багровыми пятнами гладкие булыжники мостовой, на шершавой штукатурке серых стен — следы от боевых заклинаний, а выгоревшие до основания деревянные пристройки до сих пор дымились. От вони кострища, перемешанной с запахом пряных трав, першило в горле и слегка подташнивало.

Мой взгляд остановился на ближайшей клумбе, где среди пионов и георгинов лежал седобородый старик в темно–синей мантии, на лице его застыло удивление. Верлим нагнулся к нему, потрогал шею и с досадой отвернулся.

— Мертв.

— Аптекарский цветник на этой площади раньше считался самым красивым на Синеусе. Мой отец был травником и частенько привозил меня сюда в детстве, — вдруг произнесла Раная. Она с болью смотрела на старого монаха, и синяя кожа на ее лице, казалось, сделалась фиолетовой. — Его я тоже помню, магистр Цельс, если не ошибаюсь.

Серега, суетившийся у покореженной центральной двери, крикнул:

— Изнутри заперто! Видимо, тут забаррикадировалась часть монахов. Нужно найти другой вход, вдруг кто–то еще жив!

— А чего его искать? — Диоген спикировал мне на плечо и важно нахохлился. — Сбоку дыра пробита.

— Значит, идем туда, — скомандовал Верховой. — Держимся вместе на случай засады.

Мы обошли левое крыло. В его торце зиял небольшой пролом с такими же, как на воротах, подпалинами по краям. Получается, маги огня могут и камень прожечь? Или это следы магического взрыва?

Вслед за остальными я пролез внутрь и оказался в небольшой комнате, больше похожей на келью. Кровать, стол со стулом, книжная полка да умывальник в углу. Скромно; походу, монахи здесь живут не роскошнее, чем мы в своих избах.

Перешагнув через выбитую дубовую дверь, я вышел в коридор и тут же наткнулся на труп. Он лежал на животе, рядом — широкополая остроконечная шляпа, бледно–голубая рука откинута в сторону. Цветом кожи он походил на Ранаю. В нескольких метрах от него застыло еще одно тело.

Конец ознакомительного фрагмента.