Страница 22 из 29
Фельдмаршал Вильгельм Кейтель. Его подпись стояла под всеми «преступными директивами»
Весной сорок первого до этого было еще очень далеко. Получив одобренные фон Браухичем приказ «О комиссарах» и указ «О ведении военного судопроизводства», начальник верховного командования вермахта фельдмаршал Кейтель подписал их 12 и 13 мая соответственно; директивы сразу направили в сосредотачивающиеся на восточных границах рейха войска.
...После того как военное командование утвердило ключевые «преступные директивы», ему уже невозможно строить из себя воплощенную невинность. Все заинтересованные лица понимали, что к чему. В имперской столице немедленно было созвано совещание руководства РСХА. На этом совещании давались завершающие указания о принципах действия на оккупированной территории СССР. «Здесь я в первый раз услышал это кодовое название подготовки войны против Советского Союза, — вспоминал начальник отдела IV В 4 Адольф Эйхман. — Были оглашены заранее разработанные планы, вся организация дела, и там значились оперативные группы «Восток» со своими оперативными отрядами. Оперативные группы начальника полиции безопасности и СД должны были двигаться вслед за наступающими немецкими войсками, чтобы сразу за фронтом создавать полицейскую власть»146 . Официально задачи айнзатцгрупп были сформулированы следующим образом:
«Задача полиции безопасности и СД заключается в выявлении всех противников империи и борьбе с ними в интересах безопасности армии. Помимо уничтожения активных противников, все остальные элементы, которые в силу своих убеждений либо своего прошлого при благоприятных условиях могут оказаться активными врагами, должны устраняться посредством превентивных мероприятий»147 .
Таким образом айнзатцгруппам был выдан карт-бланш на уничтожение всех, кого только заблагорассудится. И этот карт-бланш должен был быть согласован с руководством вермахта.
Уже через несколько дней после утверждения ОКВ ключевых «преступных директив» к обер-квартирмейстеру сухопутных сил генералу Эдуарду Вагнеру пришел начальник 4-го управления РСХА бригаденфюрер СС Генрих Мюллер. Разговор пошел об использовании полиции безопасности и СД в районе действующих армий на Востоке; от вермахта требовалось оказывать содействие айнзатцгруппам СД в решении «специальных задач». Еще бы год назад подобное предложение просто не осмелились бы сделать; теперь же Вагнер подписал соглашение: вермахт обязался оказать содействие СС в благородном деле уничтожения недочеловеков148 .
Воодушевленный поддержкой военных, рейхсфюрер СС уже на следующий день, 15 мая, подал Гитлеру записку, в которой призывал расчистить земли на Востоке. «Дать людям землю! — писал Гиммлер. — Мы должны германизировать и заселить в течение двадцати лет Белоруссию, Эстонию, Латвию, Литву, Ингерманландию и Крым»149 . Под «германизацией» понималось переселение на вновь захваченные территории чистокровных немцев; что же до местных жителей, то их ждала смерть.
В это время в оперативном штабе верховного командования уже разрабатывался новый документ, ставший впоследствии известным как «Директива о поведении войск в России». Возглавлявший оперативный штаб ОКВ генерал Альфред Йодль соперничал с начальником генштаба ОКХ генералом Гальдером за влияние на фюрера; поэтому Йодлю было очень неприятно, что Гальдер опередил его в подготовке особых приказов. Недостаток оперативности был восполнен избытком жестокости; согласно «Директиве» Йодля, речь шла уже не только об уничтожении партийных работников и военнопленных, но об истреблении всех, кто оказывал сопротивление в какой бы то ни было форме. «Директива» призывала войска к «беспощадной и энергичной борьбе против большевистских подстрекателей, сопротивляющихся, саботажников, евреев, а также безоговорочному подавлению любого активного и пассивного сопротивления»150 . 23 мая она легла на стол Кейтеля и была немедленно утверждена.
Меж тем идея очищения восточных земель от недочеловеков носилась в воздухе; к планированию этого благородного мероприятия присоединялись все новые лица.
Фельдмаршал Герд фон Рундштедт призывал к уничтожению трети населения оккупированных советских земель. Его слова не расходились с делом
Фельдмаршал Герд фон Рундштедт, прославившийся своим противодействием эсэсовскому террору в Польше, на сей раз превзошел в кровожадности самого Гиммлера. Тот говорил о необходимости истребления 30 миллионов советских граждан; фельдмаршал шел дальше. «Мы должны уничтожить по меньшей мере одну треть населения присоединенных территорий, — высказывал свое убеждение фон Рундштедт. — Самый лучший способ для достижения этой цели — недоедание. В конце концов, голод действует гораздо лучше, чем пулемет, особенно среди молодежи»151
В нацистском руководстве были согласны с героем польской и французской кампаний; в начале мая состоялось заседание экономического штаба «Ольденбург», где обсуждались задачи экономического освоения оккупированных советских территорий.
Генерал Йодль сидел на заседании рядом с рейхсминистром Германом Герингом; обсуждение было недолгим. Все понимали, что ни один каратель не сможет уничтожить столько людей, сколько уничтожит голод; секретарь записал в протоколе совещания основные тезисы будущей экономической оккупационной политики на Востоке:
«Первое. Войну можно будет продолжать только в том случае, если все вооруженные силы Германии на третьем году войны будут снабжаться продовольствием за счет России.
Второе. При этом, несомненно, погибнут от голода десятки миллионов человек, если мы вывезем из страны все необходимое для нас»152 .
То были эскизные наметки; в возглавляемом Герингом экономическом штабе «Ост» составляли и детальные проекты уничтожения советской экономики.