Страница 80 из 101
Итак, на Землю надвигается очередной армагеддон в виде планетоида, начиненного различными катастрофами — от торнадо до цунами с акулами-людоедами. Разрушить адский планетоид послана команда суперпрофессионалов: порнозвезда — специалист по бурению, пышногрудая блондинка — ядерщик, робот — специалист по нетрадиционным сексуальным ориентациям, а также другие не менее колоритные персонажи.
Авторы выдохлись уже на двадцатой минуте. Сказали все, что хотели сказать. Плюнули в лицо всем и вся. Потоптались по святыням. Шутка, повторенная дважды, уже не смешна, а шутка, повторенная раз десять, становится тупостью. Фильм, несмотря на все свои претензии, превращается в пошлейшую самопародию. К финалу зрелище утомляет, а то и вовсе делается тошнотворным, поскольку сюжетные лакуны заделаны отходами человеческой жизнедеятельности, что льются на зрителя нескончаемым потоком. Сортирный юмор — вот чем нынче пытаются подменить сатиру, в том числе политическую.
«Нам поможет только чудо!» — восклицает один из героев, делая реверанс в сторону классики. Но воистину никто не переиграет неполиткорректного стёбщика Мэла Брукса на его поле. Даже чудом.
Елена НАВРОЦКАЯ
Производство: Fox Atomic, DNA Films и UK Film Council (Великобритания), 2007.
Режиссер Хуан Карлос Фреснадильо.
В ролях: Кэтрин Маккормак, Роберт Карлайл, Имоген Путс, Роуз Бирн, Макинтош Магглтон, Харольд Перриньо.
1 ч. 39 мин.
«Зомби-фильм» — жанр многоликий. Здесь можно встретить и откровенный трэш, и едкую сатиру, и компьютерную стрелялку с Милой Йовович, и, наконец, экзистенциальную драму Дэнни Бойла «28 дней спустя». И вот почти двести восемь недель спустя после премьеры оригинального фильма 2003 года на экраны вышло продолжение. Сам Дэнни Бойл ограничился ролью исполнительного продюсера.
Британские острова поразила эпидемия «вируса гнева» — болезни, способной в считанные минуты превратить человека в кровожадную тварь. Через семь месяцев территория объявлена безопасной. В обезлюдевший Лондон возвращаются беженцы. Две сестры находят свою мать, инфицированную вирусом, и эпидемия снова захлестывает город. Беженцы оказываются между толпами разъяренных зомби и войсками, которые стремятся не допустить распространения инфекции.
Как и полагается сиквелу, фильм сохраняет ключевые моменты оригинала, но увеличивает масштаб событий. Однако по стилистике «28 недель спустя» ближе к недавней фантастической драме Альфонсо Куарона «Дитя человеческое». Действие показано максимально реалистично, снято в документальной манере, часто ручной камерой, но шок кровавых эпизодов смягчается быстрым клиповым монтажом. Авторы не удержались и от постмодернистского цитирования, причем даже в подборе актеров: Кэтрин Маккормак уже была жертвой кровососа в «Тени вампира», а Роберт Карлайл отметился в фильме с красноречивым названием «Людоед». Впрочем, не будут разочарованы и зрители, далекие от подобных аллюзий: экшен-сцены весьма изобретательны.
В фокусе внимания режиссера — страх неконтролируемых социальных взрывов, силовое решение которых лишь увеличивает хаос и размывание нравственных границ на этом фоне. Ленту можно смотреть как метафору едва ли не всех общественных потрясений недавнего времени: от войны в Ираке до событий в Таллине. Как знать, может, хотя бы 28 месяцев спустя в мире станет меньше «вируса гнева»?
Аркадий ШУШПАНОВ
АДЕПТЫ ЖАНРА
С ИГЛЫ — К СОЛНЦУ
«Ходоки» и «пришельцы» в современной кинофантастике не редкость. Классический пример «ходока» — это Спилберг, режиссер, который сегодня может снимать юрских динозавров, а завтра — уйти «на сторону», чтобы запечатлеть высадку союзников в Нормандии. Примеры «пришельцев»? Стивен Содерберг, снявший свой первый фантастический фильм («Солярис») лишь через пятнадцать лет после дебюта в режиссуре. Иногда за этим стоят превратности кинобизнеса, иногда — свойство по-настоящему универсального таланта. Судя по всему, англичанина Дэнни Бойла можно причислить к когорте таких универсалов.
Родившийся в Манчестере в 1956 году, Бойл сформировался в эпоху, когда в политике правили бал неоконсерваторы, в музыке — панк-рокеры, а на экране — «чокнутые» герои Кубрика, Скорсезе и Копполы. Вообще, кинематографические ориентиры Бойла представляются не вполне однозначными. Сам он вспоминает, что первым фильмом, который он увидел в кинотеатре, была военная эпопея «Битва за выступ» Кена Аннакина (это несколько странно, если учесть, что фильм вышел в мировой прокат в 1965 году — то есть когда Бойлу было уже девять лет). Среди картин, ставших для Бойла культовыми, упоминаются «Апокалипсис сегодня» Копполы и «Заводной апельсин» Кубрика. Кроме того, есть все основания считать, что, уже ступив на творческий путь, Бойл внимательно смотрел «черные» криминальные драмы братьев Коэнов и Квентина Тарантино. Однако, по-видимому, молодой британец не был равнодушен и к фильмам совершенно другого рода — например, к картинам своего соотечественника Дерека Джармена («Себастьян») с его декадентскими мифологическими образами и нетрадиционной сексуальностью.
Жизненная ориентация Бойла тоже отмечена известными отклонениями от курса. Родители готовили его к поступлению в семинарию и стезе католического священника, но почему-то эти планы были перечеркнуты. Бойл не стал служить в церкви, но отдал себя служению Мельпомене: он устроился в театр, где работал помощником режиссера отнюдь не во второсортных коллективах. Новой сферой его творческих амбиций стало телевидение. Начиная с 1987 года, Бойл стабильно выступает в качестве режиссера-постановщика телефильмов и эпизодов известных сериалов (в частности, знаменитого детектива компании ITV «Инспектор Морс»).
Сюжеты этих телепроектов не имели никакого отношения к фантастике — точно так же, как не был связан с ней сценарий кинодебюта Бойла, молодежного криминального трагифарса «Мелкая могила» (1994). Единственное, в чем эта иронически злая лента о похождениях шайки молодых отморозков-грабителей выходила за грань реализма — так это в режиссерском стёбе, благодаря которому события в современном Глазго порой приобретали фантасмагорический оттенок (вспомним хотя бы огромные дыры в потолке, через которые один из героев наблюдал за своими конкурентами). Хотя зритель мог посмеиваться над героями Бойла, симпатии они не вызывали. Критики обращали внимание на «дышащую холодом жестокую пустоту в самой сердцевине фильма». Впрочем, именно за эту жестокую до цинизма холодность Бойл и удостоился главных похвал и даже приза на престижном фестивале в Сан-Себастьяне. Вероятно, ее нашли адекватной той молодежной стихии, которая утвердилась в Британии в начале 90-х, а также, безусловно, кинематографической моде, в лице все того же Тарантино. Вдохновленный успехом, в своем новом фильме Бойл сделал зрителей свидетелями еще более жестоких экспериментов — и попал в самый нерв. Словно иглой. Фильм «На игле» (так, не без оснований, в нашем прокате назвали наркодраму «Отслеживание поездов», 1996) сделал режиссера всемирной знаменитостью.